Аркадий Чудновский - Все начиналось с детства

смешанные с булочкой. А сладкую манную кашу сваренную

на молоке я любил кушать с хлебом намазанным маслом.

Когда варили гречневую, рисовую или какую нибудь

другую кашу, кастрюлю с ней помещали между двумя

подушками, которые сверху накрывали одеялом. Так она

быстрее доходила и долго была горячей.

Однажды они купили рыбу — осетрину. Завезенная в

Одессу партия этой рыбы оказалась испорченной. Очень

много людей отравилось и попало в больницы. Тоже случилось

и с моими родителями, но все закончилось благополучно.

Особенно любил вечернее, воскресное чаепитие

из самовара, который папа привёз из Сибири. Самовар

разжигался лучинками, на которые сверху насыпался

древесный уголь. Когда уголь в самоварной трубе разгорался,

она сверху закрывалась бумагой и прижималась кольцом. В

бумаге делалась маленькая дырочка, чтобы обеспечивалась

небольшая тяга воздуха и угли не затухали. При этом самовар

издавал звуки, как будто он пел.

Если кипяток для чая наливался из чайника, чтобы он

не остывал, на него одевалась кукла, в подол платья которой

была вшита вата.

У папы для чая был особый стакан, вдвое больше

обычного. Вчерашнюю заварку чая он не признавал. Как

говорится: «Пей чай, удовольствие получай». __

В воскресенье, мама не готовила обед. Папа не разрешал.

Мы обедали в столовой напротив Оперного театра (этого

дома уже нет). Однажды, когда мы обедали, в столовую зашла

женщина и стала просить покушать. Официантка очень грубо

вытолкала её на улицу.

Папа возмутился этим, завёл женщину обратно, вызвал

директора и попросил его накормить её.

«Бедность не убивает, но и радоваться не даёт»

(туркменская пословица).

Мои родители очень любили друг друга, отличались

порядочностью высочайшей степени и всегда приходили на

помощь другим людям.

Народная мудрость говорит: «Взаимная любовь — это

прозрачный родник, очищающий все к чему прикасаются его

воды».

Мы уже знали кто пришёл, когда раздавались громкие

призывы:

— Паяем, починяем ведра, кастрюли, чайники! (В худой

посуде вода не держится);

— Точим ножи, ножницы! (Тупой инструмент ни для чего

не годиться);

— Стекла вставляем! (Без стёкол в окнах зиму не

встретишь);

— Молоко, свежее молоко! (Его приносила в бидонах на

коромысле одна и та же крестьянка и даже давала в долг); —

Покупаем старые вещи! (Скупленные вещи

старьёвщики относили к портным. После ремонта они шли на

продажу на «барахолке». Портной свои лохмотья не чинит);

— Уничтожаем крыс и тараканов!

— У кого были холодильники (не электрические), тем по

заказу привозили лёд в кусках;

— С постоянной периодичностью приходил нищий —

худой старик без одной руки и пел. Ему бросали из окон и с

балконов мелочь в бумажках, чтобы не потерялась. Появлялась

женщина с двумя детьми. Они тоже пели. (Нищие вместе

ходить не любят);

— Ну и цыгане заглядывали во двор (В те времена

говорили: «Цыган мимо не пройдёт, все что можно украдёт!»);

— Дважды в год в доме появлялся трубочист и чистил

трубы печей от сажи. (Говорили: «Трубочист всегда чист», а

«Встреча с ним к удаче»).

Следует добавить, что паяльщики, точильщики и

стекольщики целый день носили своё оборудование на себе.

Когда они занимались во дворе своим делом, вокруг всегда

собиралась детвора. Интересно!

…Я блуждаю в лабиринтах памяти. Вспоминаю события

детства, юности… Но одно событие мне не надо вспоминать.

Помню о нем всю жизнь. Это сон, который оказался вещим.

Его невозможно забыть.

…Мне приснилось — иду домой, вхожу в свой двор,

вижу в открытом окне второго этажа своей парадной тигра.__

Заметив меня, тигр прыгнул вниз, на землю и бросился в мою

сторону. Я стал от него убегать, но ощущение было такое, как

будто не могу бежать. Ноги заплетались, прилипали к земле,

стали тяжеленными. И все же удалось перебежать улицу.

Вбежав во двор дома напротив, очутился в подвале. Стены в

нем оказались прозрачными. Было видно, как тигр бегал по

улице и бросался на людей. Я проснулся с тяжёлым чувством

чего—то неизбежного…

Это была ночь с 21 на 22 июня 1941 года.

Мрачная тень войны начала накрывать Одессу и всю

страну.

Утром, в девять часов, радио разнесло по всей стране

весть о том, что немецкие войска перешли границу и началась

война. А в 12 часов папа, вместе со своим другом, явились

добровольцами в военкомат Ворошиловского района Одессы

и их тут же оставили организовывать мобилизацию людей в

армию.

Нашим соседом по лестничной площадке был полковник

Александр Васильевич Барятинский (о нем я вспоминал

выше). Наши семьи дружили. Он организовал машину и 22

июля 1941 г. отправил свою семью, семью своего заместителя

и меня с мамой в эвакуацию.

Прощаясь с нами, папа сказал мне: «Во время войныдети

в тринадцать лет — взрослые. Ты должен заботиться о

маме и быть ей опорой. У тебя золотая мама. Таких мало.

В своё время я не смог получить высшее образование.

Поклянись, что сделаешь все возможное, чтобы его

получить».

Я поклялся.

Наше прощание с папой, самым родным и любимым

человеком, казалось самым трудным из того, что может быть

в жизни.

У нас была кабинетная швейная машина «Зингер» ещё

от прабабушки. Когда был маленьким, часто качался на её

ножной педали. Мама на ней очень хорошо вышивала.

Мама не была портнихой, но у неё были хорошие руки.

Она многое умела и думаю, что моё умение в будущем

овладевать разными профессиями — это наследие от мамы.

Иногда она шила мне штанишки или рубашки.

Кроить она не умела и делала все на мне — обрезала ткань,

примётывала. Я же терпеливо выполнял роль манекена.

Азербайджанская пословица говорит: «Голая игла людей

одевает».

Папа носил модные в то время рубашки — косоворотки.

У них разрез и планка с пуговицами находятся слева, а не