Мик Зандис - Ливонская ловушка [litres]

Велло презрительно улыбнулся и положил руку Иво на плечо.

– Я видел Уго голым.

– Что?

– В Мергере, ночью. Когда с небес низвергался ливень. Он голым гулял по двору, а потом вернулся в дом. Я увидел его, старого, с обвисшей кожей, с животом и представил с ним мою сестру… Разве такого мужа заслужила она? Ей нужен такой, как ты. А еще говорят, что он дал слово вдове Еве. Это не ее дом находится рядом с домом Уго?

– Ее, – подтвердил Иво и изо всех сил сжал ладонью рукоятку кинжала.

Утром Иоганн проснулся с мыслью о Заре.Образ беспомощно распростертой на столе женщины стоял перед его глазами как живой. После месяца в епископском подворье она была единственной живой душой, с которой можно было говорить о чем угодно и которая с вниманием ловила каждое его слово. Она называла его особенным… но особенной была и она сама. Не то, что те распутные девки в Бремене, с которыми можно было неплохо повеселиться в хмельном угаре и о которых он забывал начисто, стоило им скрыться за углом после совместной пирушки.

Убогая келья выглядела особенно уныло. Постель Курта была даже не тронута. Похоже, его так называемый оруженосец неплохо проводил свободное время. И ему все сходило с рук! Разве справедливо, что слуге позволено такое, что недоступно его рыцарю и господину? И тот кошель с деньгами… черт, но и его больше нет! Неужели терпеть все это придется целый год? А что, если Заре станет хуже и даже те, украдкой достающиеся ему крохотные крупицы радости канут в небытие?

Как обычно, в келью просочился запах из замковой кухни, и так же привычно голодный зверь в животе нетерпеливо заурчал. Иоганн оделся, вышел из кельи и заглянул в трапезную. Вся церковная братия уже сидела за длинными столами, звучно выскребая деревянными ложками остатки каши со дна глиняных мисок и громко чавкая, словно эта ячневая размазня была воистину манной небесной. Он уже направлялся к своему месту, когда служка с выбритой тонзурой приблизился к нему и почтительно склонил голову.

– Господина ожидают в келье пробста.

– Вот как? Самого пробста? Хм. Что ж, я буду рад его видеть. Сразу после завтрака, пока в котле хоть что-то осталось для меня. – Иоганн отвернулся и взял со стола пустую миску. Жертвовать завтраком ради сомнительной беседы в планы Иоганна никак не входило. Он едва было по-отечески не похлопал служку по плечу, но вовремя вспомнил, что такое панибратство знатному рыцарю не к лицу, и вместо этого направился к монаху с черпаком у котла с кашей, но служка вновь заступил ему дорогу.

– Извините, господин, если я неточно выразился. Не мне решать, как вы собираетесь поступить, но в келье вас ждет его сиятельство магистр Фольквин.

– Сам… – Иоганн едва не чертыхнулся вслух и с тоской посмотрел на котел с кашей. – Что ж, отведи меня к нему.

В этой части епископского замка Иоганн еще не бывал. Коридоры здесь были шире, потолки выше, чем в остальных помещениях, стены выглядели светлей. Пробста в обширной келье не было, а на накрытом медвежьей шкурой сундуке сидел магистр. При виде Иоганна он небрежным взмахом руки отпустил служку и встал.

– Рыцарь Даниил одобрительно отзывается о тебе. Это похвально. И даже его преосвященство Альберт обратил на тебя внимание.

– Не знаю, чем я мог заслужить такое расположение, ваше сиятельство. – Почтительно склонив голову, Иоганн внимательно вгляделся в невозмутимое лицо магистра. На вид ему было не более тридцати лет. Тяжелый, упрямо выдвинутый вперед хорошо выбритый подбородок и чуть удлиненный нос говорили о твердости характера. Выпуклый лоб нависал над пытливыми, глубоко посаженными глазами. На правом виске выделялся хорошо зарубцевавшийся шрам, отчего лицо магистра казалось немного сдвинутым в сторону. Ростом он был под стать Иоганну, но плечи его были шире, а распирающая ворот шея выдавала физическую мощь.

– А я и не сказал, что заслужил, – усмехнулся магистр. Правая часть его рта приоткрылась, обнажив два выщербленных посередине зуба, а левая, под шрамом, осталась неподвижной, словно принадлежала совсем другому человеку. – Но можешь.

– Я готов! – пылко воскликнул Иоганн.

– Вот как? И к чему именно?

– К сражению с язычниками! Подобно моему предку – благородному Генриху Саксонскому. Для этого я и приехал сюда.

– О да, конечно. Это наша главная цель. Только для похода нужны воины. А у нас почти все новоприбывшие пилигримы укладывают камни или обучаются богословию. С кем выступать в поход? Сегодня провозгласят мой указ о том, что каждый пилигрим и даже монахи, с соизволения его преосвященства, будут обучаться ратному искусству. Крепости нужны защитники, пока рыцари сражаются за новые земли.

– Полностью с вами согласен, ваше сиятельство.

– Вот как? – Магистр подошел вплотную так, что теперь Иоганн ощущал чесночный и мясной запах недавнего завтрака, отчего в его собственном животе явственно заурчало. – Тогда нас с тобою двое. Остальным кажется, что в городе и так слишком много воинов.

Иоганн неловко переступил с ноги на ногу.

– Их можно понять, ваше сиятельство. – Меченосцы встречаются на каждом шагу, и новым пилигримам нет места в орденском замке. При всем уважении, епископское подворье не самое подобающее место для рыцаря.

– Ты еще мог бы добавить, что они не вылезают из питейных заведений или из дома веселых девиц, хотя устав ордена строго возбраняет такое поведение. Но они уже получили индульгенции и не подчиняются мне, как прежде, – гневно заключил магистр.

– Я не совсем…

– Их срок послушания закончился, но они не спешат покинуть город. Сначала они просто остались на Пасху. Потом ветер дул не в ту сторону. Слава богу, все это, кажется, уже позади. Со дня на день они сядут на уходящий корабль, а для тебя освободится место в дормитории. Но прежде ты должен будешь принять обет и пройти обряд посвящения. Я сам поручусь за тебя.

– Спасибо, господин магистр. Я буду верой и правдой…

– И они оказывают дурное влияние на новых пилигримов. Ты уже знаком с кем-то из них?

– Я? Что? Нет! Я почти не выхожу, и мои дни…

– Но тебя видели на улицах. Говорят, ты едва не учинил драку у входа в келлер.

– Я не знал, что…

– Зато я знаю! – Губы магистра слились в одну плотную линию, от усмешки не осталось и следа. – Что случилось у келлера? Только говори прямо и открыто, как и подобает благородному человеку.

– Я погорячился. Мне показалось, что простолюдины не проявили ко мне достаточного уважения, – признал Иоганн. Разговор все больше тяготил его. До сих пор все увещевания старших братьев протекали через его сознание, как вода сквозь пальцы. Да и что ему было терять. В бременском поместье Альберта от щедрот сводного брата у него была хотя бы комнатка размером с сегодняшнюю келью, а в стойле конь, на котором он мог умчаться в любой из германских замков, чтобы прибиться к одному из противоборствующих кланов. Но здесь, в Ливонии, выбора не оставалось. Альберт фактически заманил его в ловушку и лишил любой поддержки, пусть и под обещание в будущем манны небесной. Если не проявить достаточно лояльности сейчас, магистр может сделать его жизнь в течение всего предстоящего года просто невыносимой.