Мик Зандис - Ливонская ловушка [litres]

– Уважение тоже надо заслужить. Горожане не слишком благоволят к ордену. Даже клирики косо посматривают на братьев рыцарства. Как ты думаешь, почему? – Магистр отошел к маленькому, украшенному мозаикой столику и устроился в кресле пробста, давая понять, что никуда не спешит. В сидячем положении он уже не выглядел таким устрашающим, и Иоганн почувствовал себя свободней.

– Я здесь недавно, и не мне судить об этом. Горожане приехали сюда, чтобы остаться. Они чувствуют себя хозяевами. И смотрят на меченосцев как на пришельцев, которых ничего не держит и которые ничем здесь не дорожат. Поэтому к ним и относятся, как к чужакам. Хотя год – совсем не маленький срок.

– O, уж поверь мне, это только кажется. Год назад меня избрали магистром вместо покойного Винно фон Рорбаха. Я прибыл сюда из Саксонии вместе с пилигримами и разделял с ними хлеб и воду, мы сражались бок о бок. Ни один из них не дал повода усомниться в отваге и святой вере, дающей нам силы в битвах с язычниками. Порой их упрекают в излишней жестокости – но мягкотелому не выжить в битве. Кто-то говорит об алчности – но это алчность не ради самих себя, а во имя Господа. Все завоеванное меченосцы отдают церкви. Только треть остается ордену, но не самим братьям рыцарства Христа. Хотя через год послушания их могло ждать блестящее будущее. Мне нужны люди, которым я мог бы доверять. Но пришел срок – и их словно ветром сдуло.

– Возможно, в Германии их возвращения ждут семьи, как ждали уходящих в Крестовые походы во славу Гроба Господня, – осторожно предположил Иоганн.

– Похоже, твой язык так же быстр, как твой меч. Может быть, ты даже обучен грамоте?

– Отец хотел сделать из меня клирика, ваше сиятельство. Меня учили письму, риторике и еще некоторым премудростям. Но меня всегда больше тянуло к ратному искусству.

– Что ж, иногда знание грамоты важней умения махать мечом. Но мне не нужны книжные черви. Его преосвященство считает, что опираться можно только на тех, кому нечего терять на родине. А тебе? Тебя тоже кто-то ждет в крае, откуда ты родом?

– Меня? – Иоганн сделал вид, что задумался. Вот уже второй год, как его родная мать и приемный отец покоятся на кладбище. Две замужние сестры после смерти родителей вообще отказываются признавать родство со своим непутевым братцем, одолеваюшим их просьбами о новых займах. Все сводные братья обитают здесь, в Ливонии. А в местном келлере поджидает несравненная Зара…

– Я остался один, как перст. И готов на все, что поручит ваше сиятельство.

– О, мне нередко доводилось слышать такие слова. Но потом оказывалось, что за ними следуют другие – «за исключением»… Гай Юлий Цезарь когда-то сказал: «Никакая победа не принесет столько, сколько может отнять одно поражение». В городе не все так просто, и не всегда знаешь, откуда ждать удар. Исключения – это путь к поражению. Но… кажется, я уже ударился в риторику. Ты сообразительный человек и, надеюсь, понял меня правильно.

– Можете не сомневаться, ваше сиятельство.

Привал устроили между берегом моряи бегущей вдоль него рекой Миссой. Отсюда хорошо было видно двигающийся по морю огромный куршский флот. Боевые корабли вытянулись двумя длинными линиями, как журавлиный клин, попутный западный ветер наполнял их паруса, и уже к вечеру мореплаватели могли войти в устье Вены.

Воины взялись валить стволы близлежащих деревьев и сооружать плоты для переправы. После затяжных дождей солнце обрушило на заждавшуюся землю всю нерастраченную силу. Влажная почва вскипала навстречу глубинным жаром, горячие волны сталкивались друг с другом, и воздух потрясенно дрожал. Взбудораженные насекомые отчаянно набрасывались на вторгшихся в их мир людей и призывно гудели, срочно подыскивая подруг, чтобы сполна использовать дарованный им небом краткий миг. Каждая былинка множила отростки, распахивала разноцветные лепестки. Природа лихорадочно спешила наполнить жизнью все, чего касались лучи солнца, и эта лихорадка передавалась людям.

Весь день заняла переправа. Правый берег реки покрывал густой сосновый бор. Огромные сосны плотно затеняли землю, редкие лиственные деревья в тени великанов ощущали себя неуютно, ехать по такому лесу было удобно. До реки Вена оставалось рукой подать. После утренней трапезы Уго вместе с дозорными быстрой рысью проскакал до кромки бора. Дальше, насколько глаз хватало, простирался обширный луг. Воевода посмотрел на высокое, словно навсегда зависшее над головой солнце, на возбужденные лица спутников и махнул рукой:

– Доедем!

– За мной! – выкрикнул Велло, первым пуская коня вскачь, и Уго, смешавшись с остальными всадниками, впервые подумал, что вместе со старшим сыном оказался в окружении отряда с не самым лучшим образом настроенным к нему командиром. Но поворачивать вспять было поздно, и командир, в конце концов, еще не весь отряд, а сами молодые ирейцы относились к новоиспеченному воеводе с почтением.

Скакали долго. Крупы коней повлажнели, дыхание их все чаще наполнялось тяжелыми всхрипами, шаг замедлился. Лошадям пора было дать передышку. Но и ландшафт впереди менялся. Появились первые группы деревьев, кустарники, небольшие водоемы, воздух повлажнел. Слева возвышалась высокая, плотно заросшая дюна, с вершины которой наверняка можно было бы рассмотреть окрестности на обширном расстоянии, но буйная растительность вряд ли позволит это сделать. Оставив дюну позади, всадники шагом пересекли плотные лиственные заросли, и перед ними наконец открылась огромная река.

Спешившись, Уго внимательно осмотрел противоположный берег. Рига выглядела внушительно. Когда он, много лет назад, еще молодым воином выходил к этому же берегу, напротив едва можно было разглядеть несколько небольших деревянных срубов. Они по-прежнему находились на том же месте, но за ними, сразу за небольшим перелеском, раскинулась мощно укрепленная крепость. В центре ее возвышалось высокое, сужающееся кверху строение, увенчанное длинным шестом, на котором восседала похожая на петуха фигура. Строение окружали крыши множества невысоких домов. Вдоль берега Вены тянулся земляной защитный вал. Но самым важным в облике Риги была огромная каменная стена. По реке перед крепостью, словно ощущая приближение вражеского войска, кружили рыбацкие лодки, чуть дальше в заводи стояли корабли. Такого он не ожидал. В дневное время половину войска можно было потерять только на переправе. Но и короткие июльские ночи давали не слишком надежную защиту от глаз дозорных.

– Я возьму себе дом рядом с высокой башней. Самый большой. А по вечерам главный германский жрец будет рассказывать моим детям сказки про их Бога, чтобы они быстрей засыпали.