Мик Зандис - Ливонская ловушка [litres]

Тело Иво забилось в короткой судороге, из горла вырвался короткий победный клич, он пошатнулся, едва устояв на ногах, и сквозь медленно возвращающееся сознание услышал мужской голос:

– Эй, кто здесь? Отвечай или мы будем стрелять!

Иво замер. Прямо перед ним было лицо Леи с вновь расширенными, но теперь от ужаса, зрачками. Ее набухшие соски касались его живота, а ее рука еще сжимала его разыгравшегося зверя. Или это была рука одной из плотно прижимающихся к нему с обоих боков девушек? Из губ Леи просочился еле различимый шепот, и Иво скорее угадал, чем услышал слова о том, что никто не должен увидеть их в таком положении. Хотя никому из них объяснять это и не требовалось. Только что он, как охотник, первым поразивший заветную добычу, был счастливейшим человеком на земле, и вдруг, в одно мгновение, из охотника превратился в дичь, загоняемую другими в угол, из которого нет или почти нет выхода.

Он огляделся. Ветки на кустах вокруг пруда стояли недвижно. Значит, окликнувший их человек еще ничего не видел, а лишь отреагировал на издаваемые их беспечной компанией звуки. Он медленно, чтобы не вызвать всплеска воды, поднял руку, приложил палец к губам, затем перевернул ладонь горизонтально, давая девушкам знак осторожно опуститься в воду по шею и переместиться дальше в камыши, и сам первым начал погружение. Если в их сторону наугад полетят стрелы, попадать им будет в нечего, и стрелок может просто пройти мимо.

Он уже сам почти поверил, что все будет именно так, когда над его головой одна за другой просвистели несколько стрел. Стрелок, если это был один человек, был хорош. Стоило Иво или одной из девушек промедлить, и смертоносное древко с острым железным наконечником могло найти свою цель. А так…

Одна из стрел со звучным причмоком вошла в ствол тонкой березки, и ее оперенный хвост нетерпеливо завибрировал. Такие стрелы охотники не бросают в лесу, и пославший ее стрелок непременно выйдет на это место. Прямо к сброшенной возле березы одежде и его вооружению.

Оставаясь по шею в воде и напряженно вслушиваясь, Иво двинулся к берегу. Перед глазами, натужно гудя в предвкушении близкой добычи, завис комар. Иво мотнул головой, но комара это не остановило. Чуть выждав, он сел на самый кончик носа и нахально вонзил тонкий хоботок в кожу. Юноша сдерживал себя изо всех сил. Оперение четко показывало, откуда прилетела стрела, и он не отрывал взгляда от опушки леса. Хотя стрелок мог показаться с любой стороны, а не ломиться напролом сквозь слишком густые заросли. Скорее всего, стрелок найдет проход там, где и они, и войдет по ими же проложенному следу.

Зуд на носу становился все нестерпимей. Тело Иво с каждым движением все больше выступало из воды. Берег был уже на расстоянии одного шага. Ветки на кусте рядом с проходом начали медленно отклоняться. Но продираться сквозь густую листву и одновременно целиться еще никому не удавалось, и это был его единственный шанс опередить неведомого соперника. За спиной раздался испуганный вскрик. В тот же миг Иво прихлопнул комара и в отчаянном прыжке взметнулся из воды. Он едва приземлился возле беспечно брошенного оружия, а правая рука уже выхватывала из ножен трофейный кинжал, без раздумий посылая его в центр шевелящегося куста. Заросли отозвались тяжелым вздохом, удивленным возгласом, куст затрясся, словно кто-то пытался вырвать его с корнем, но лук с туго натянутой тетивой был уже в руках Иво, а первая из его стрел неслась в предательскую зелень.

Пять стрел выпустил Иво в скорей угадываемые,чем видимые за листвой цели. Как и тогда, на состязаниях в Ире, или на охоте, мир вокруг исчез, оставив перед глазами узкий луч с темным кружком воображаемой мишени. Она могла перемещаться, могла исчезать за плотной листвой и на кратчайший миг появляться вновь – все это не имело ни малейшего значения. Освобожденная от тетивы стрела едва начинала движение, а рука уже выхватывала из колчана следующую. Дважды после его выстрелов на землю, ломая сучья, падало что-то тяжелое. Он уже натягивал тетиву с очередной стрелой, когда вдруг понял, что стрелять больше не во что. И только тогда его мозг начал вновь воспринимать окружающее таким, каким оно было всего несколько мгновений назад. Все так же мирно неколебимая ни единым порывом ветра застыла плотно окружающая пруд зелень. О чем-то своем квакнула и замолкла в ожидании лягушка. Где-то рядом, невидимый за густой листвой, запел соловей. А за спиной мирно плеснула вода.

Иво повернулся к пруду. Девушки выходили из воды. К их запутанным волосам приплелась зелень. У Ванги прямо на грудь, касаясь бутоном сосков, свисала белая кувшинка. Теперь они еще больше походили на дочерей Матери моря из легенды о Гуно. Но он был уже не тот, прежний, готовый повиноваться любому движению девичьего пальца. Теперь повелителем был он сам. И ему, и его вновь набравшему полную силу зверю доказать это надо было сейчас и немедленно.

– Ты первая, – он требовательно протянул руку к Ванге, и она послушно подошла к нему вплотную. Он неспешно убрал с ее груди кувшинку, провел пальцем по мягкому животу, развернул девушку спиной и приказал стать на колени. Деревенский бык всегда подходил к коровам сзади. Так же делали гоняющиеся за течными суками кобели. Он тоже стал на колени за спиной Ванги, и его зверь нетерпеливо ворвался в ожидающую его пещеру. Лея и Вита опустились рядом на покрытый мхом берег. Иво встретил взгляд Леи и, не отводя глаз от ее широко расширенных зрачков, плотно сжал соски Ванги, вновь и вновь кидаясь вперед в ритмичном порыве, пока женское тело не затряслось в сладострастной судороге.

– Теперь ты, – Иво поманил Виту. Невеста рыбака покорно заняла освободившееся место, и его зверь с натугой вошел в не сразу раздавшуюся щель. Девушка вскрикнула. Его зверь замер, словно пойманный в слишком тесной для него пещере, но напрягся от этого еще больше. Вита удивленно охнула, подалась, чуть покачивая бедрами из стороны в сторону, назад, и плотно вжалась в юношу, не давая ему двигаться. Только стены ее пещеры сжимались и раздвигались, сжимались и раздвигались. Лея придвинулась ближе. Глядя Иво в глаза, она медленно облизала два своих пальца, опустила их между широко разведенных ног и так же медленно ввела пальцы внутрь. Больше сдерживаться Иво не мог. В его звере что-то вновь взорвалось, как перед тем в водоеме, Вита еще раз охнула и, подобно Ванге, отвалилась в сторону. Но и зверь Иво, только что торчащий и крепкий, как готовое к удару копье, вдруг ослаб, извергая из себя пахучую белую жидкость. Иво разочарованно перекатился на спину, устало раскинув руки.

На миг он даже закрыл глаза. А когда открыл, увидел над собой улыбающееся лицо Леи. Мгновением позже она переместилась, и ее сосок дразняще коснулся его губ. Он осторожно провел по нему кончиком языка и попытался всосать пересохшими от жажды губами, словно надеясь утолить жажду молоком, но сосок уже скользнул куда-то дальше, а на его месте оказался живот и тонкая полоска убегающих вниз волос, и, наконец, то, что он так отчаянно пытался подсмотреть хотя бы издалека. Вспомнив, как это только что делала Лея, он тоже облизал два пальца и ввел их во влажную, сразу нетерпеливо задергавшуюся щель. А затем, оставив пальцы внутри, лизнул так призывно раскрывающиеся ему навстречу губы. Лея, почти перекрывая ему дыхание, плотнее вжала промежность ему в лицо. В тот же миг он ощутил, как его зверь нарастает с новой, неудержимой силой, уже погружаясь в нечто охватившее его, ладное и мягкое.