Юрий Торубаров - Охота за Чашей Грааля [litres]

И почему-то все рассмеялись. Они не могли не радоваться, что остались живы и кто-то из них уже на пороге дома, где ждет его любимая… Эх…

И опять молчание.

– Не печальтесь! И вы скоро сядете на корабль, и подуют ветры в ваши паруса, и он быстро доставит вас на родную землю, – голос замолчал, через какое-то время он раздался вновь: – Братцы, кажись, добрались! – и сняв шапку, начал молиться на церковь, скромно стоявшую в стороне.

На нее помолились и его друзья, сказав: «Бог у нас един!»

Да, печаль от этой поездки осталась. Не будь этого графа… Но хорошо, что Черный принц с ними так обошелся. Роберт расценил это, как действие чаши.

– Вот увидите, – проговорил он, глядя на мешок в руках Романа, – когда сядете на корабль, вам не встретятся ни англичане, ни пираты. Доберетесь до дома как миленькие. Но вначале, братцы, отмоемся и отоспимся, а тогда уж и за поездку возьмемся.

Их возвращение вызвало в доме целый фурор. Изабелла сообщила, что Карл уже трижды присылал осведомиться, вернулся или нет капитан.

– Да я щас грязь смою и к нему полечу, – ответил Роберт.

– А еще, – она глянула быстро на Романа и перевела взгляд на мужа, – приезжала Бланка. Я заметила, что ей как-то не по себе. Спросила, что с ней, говорит – ничего. Ну, и сестра у тебя, – и посмотрела на Роберта, как показалось, осуждающе.

– Хорошая сестра, как и я! – ответил он, сгреб белье и кивнул друзьям: – Пошли.

Романа вновь как подменили. Насупился, стал молчалив. Не принимал участия в шутках троицы, которые и брызгались, и хлестались дубовыми веткам. Он самый первый, молча, оделся и ушел к себе. Друзья хорошо его понимали и не трогали.

Когда оделись, Пожарэн, глядя на Роберта, сказал:

– А ты баню сделал, как у меня.

– Ты знаешь, твоя баня мне так понравилась, что я решил сделать такую.

– Друзей-то, наверное, водишь сюда?

Тот отрицательно покачал головой:

– Таких, как вы, здесь у меня нет.

Когда вошли в дом, Роберт сказал:

– Вы отдыхайте, а я к Карлу.

Он надел мушкетерскую форму и поглядел на себя в зеркало. Пожарэн с усмешкой изрек:

– Хорош, хорош. Изабелла, ты… за ним следи!

– Не буду, – и любовными глазами глянула на мужа…

Король принял его немного суховато. Это задело капитана, но он постарался скрыть свое раздражение.

– Сир, я не выполнил вашего поручения! Готов нести любую ответственность, – и склонил голову. Но сказанные им слова с твердостью, какой-то внутренней уверенностью в своей правоте умным проницательным Карлом были поняты правильно. И чтобы исправить положение, он сказал:

– Мне Сен-Поль рассказал, как он встретил тебя, и даже назвал. Ни это ли испортило задуманное тобой дело? – проговорив, Карл уставился на капитана проницательными, немигающими глазами.

– Если граф вам сказал это, то я добавлю. Через два дня нас посетил… И кто бы вы думали?

Карл, видно было, старался подобрать какой-то ответ, но он ему не давался.

– Не мучай, генерал, говори.

Услышав такое звание, он набрался смелости и заметил:

– Сир, прошу прощения, но я капитан.

– Мне лучше знать, кто ты, – ответил он и спросил: – Так кто вас посетил?

– Черный принц.

– Черный принц? – переспросил Карл.

– Да, сир, Черный принц.

– И что же он сказал?

– Да… Ваше Величество, ничего путного.

– Так ты не хочешь мне сказать! – удивился Карл.

– Да… сказал, что таких смелых, отважных воинов у него нет.

– А не хотел переманить вас на свою сторону?

– Сир, он тоже умный человек и понимает, что мы… то есть я, никогда не изменю своему королю.

– А твои друзья?

– Они… своей земле и своему королю тоже.

– Ладно, генерал, я доволен твоей поездкой. Черный принц прислал мне письмо, где все рассказал. Да, не встреться вы с графом, он пишет, вы бы точно похитили короля. Так что, считай, генерала тебе помог получить… Черный принц.

И, подойдя к столу, вручил Роберту свой регентский указ и нашивки.

Недаром Карл говорил, что стены имеют уши. Выйдя от регента, Роберт не узнавал придворных. Они готовы были стать перед ним на колени. Радость этого сообщения, перемешанная с горечью невыполненного задания, что случилось впервые в его жизни, взаимно гасили друг друга, и на его лице было полное безразличие к происходящему.

После встречи с королем Роберт направился к мушкетерам. Весть о решении Карла долетела и до казарм. Встреча там была бурной. При его виде мушкетеры так рявкнули, что вороны, облепившие ветки окружающих деревьев, в испуге взлетели, подняв испуганный крик. А полк приветствовал его словами:

– Поздравляем, генерал, поздравляем, генерал!

Вот такая встреча и растопила его сердце, заставила забыть и горечь, и радость, осталось только счастье. Роберт расчувствовался, неизвестно откуда появилось бургундское.

Домой генерал вернулся навеселе. Но и здесь его ждал сюрприз. Все домашние и гости, зная о регентском решении, бросились его качать. Но, опустив на пол, объявили ему еще об одном Карловом решении. Он устраивает бал в честь новоиспеченного генерала. Услышав эту новость, Роберт заявил:

– Надеюсь, друзья, вы не оставите меня одного на съедение этим дворцовым гиенам.

На что те ответили:

– Друзья не бросают ни в счастье, ни в горе.

Назавтра в доме Буа появились портные.

И вот настал день этого бала. Зал был набит до отказа. Не было только виновника торжества и регента. Наконец появился Роберт с супругой и друзьями. Громила-шталмейстер стукнул тростью о мраморный пол и громко объявил:

– Генерал, граф де Буа с супругой, герцог Андреа де Пожарэн, граф Андрео де Кобылье, граф Романэ де Ослябэ!

Каждое такое представление вызывает в зале шепот восторга. Генерал с женой – шепот быстро погас. На герцога смотрят с интересом и восхищением. Статен, красив. Подстать ему и граф Кобылье. А вот когда объявили Романа, то женская половина заволновалась. «Вот это мужчина!» – слышался несдержанный шепот. Высок, почти на полголовы выше всех. А взгляд! А лицо! Мужественное, волевое. Аккуратно подстриженные бородка и усы делали его еще более моложавым. А широкие плечи, узкая талия делали его фигуру неотразимой.

Бросая своих мужей, а молодицы – строгих мам, все старались попасться ему на глаза. Если не удавалось из-за его ледяного взгляда привлечь к себе внимания, никто не брезговал и его друзьями, которые превосходили многих придворных щеголей. Но, к их глубокому разочарованию, и они, как каменные, оставались холодны к их вниманию. Тогда среди француженок родилось что-то в виде спортивного азарта: кто из них все же добьется у этой тройки быть замеченной. Особенно выделялась из них Алеонора, молодая жена графа де Суассон. Она слыла первой красавицей Парижа. До замужества у ней было бесчисленное количество поклонников, но граф, отъявленный дуэлянт, добился через шпагу своего. Она стала его женой. Сам повеса, он вдруг оказался нестерпимым ревнивцем.