Юрий Торубаров - Охота за Чашей Грааля [litres]

– А все так! Я из пастухов ушел. Вот, развозом занимаюсь. Платют тута мне два гроша в день, – с важностью в голосе произнес он.

Роман ничего не сказал, а спросил:

– Как там… Конрад фон Вернер?

– Ооо! – многозначительно произнес он. – Ты знаешь, где он был? – с каким-то величием в голосе спросил мужик.

Роман покачал головой: мол, не знаю.

– Во Франции! Понял!

– Ну и как он щас? – допытывался Роман.

– Уу! Таким важным стал, на кобыле не подъедешь.

– Да ну! – хитровато воскликнул Роман.

– Да! – важно ответил он, будто сам бывал с ним.

– А знаешь… – Роман силился вспомнить его имя, да так и не смог. И решил обратиться прямиком, – хошь заработать… золотой?

– Золотой? – Мужик даже поперхнулся.

– Золотой! – важно ответил Роман.

Тот хотя подозрительно посмотрел на него, но спросил:

– Че сделать-то надоть?

– А скажи, че боярин Роман Ослябя хочет с ним встретиться. И ждет его завтра к обеду на заезжем дворе «Храбрый рыцарь».

– Ух ты! – вырвалось у мужика.

Эта гостиница славилась тем, что в ней останавливались, как правило, только великие гости магистра. Ее стены помнят такие имена, здесь бывавшие, как Вернера фон Брейтгаузена, Гедимина, великого литовского князя, Генриха, князя Силезского, шведского короля Магнуса Эрихсона и многих других.

– Ох, богат твой хозяин! – воскликнул мужик и спросил: – А сколь он те платит?

Роман ответил, не подумавши:

– Тридцать рублев.

Парень отчего -то поперхнулся, а потом спросил:

– А он… не надует мня?

– Не бойсь, не надует. Так ты Вернеру…

– За золото-то! Да я самому, тьфу, тьфу, черту скажу. Только смотри… – и погрозил ему кнутом.

– Не бойсь, езжай! – и толкнул его в спину.

Услышав такую цену за простое сообщение, мужик с этой мыслью ехал всю дорогу, обдумывая, как лучше это сделать. Решил об Егоре не говорить: «Того тогда тоже за помощь, если бы поймали, вздернули. Тама пущай он сам выкарабкивается. А надо жить, встретил такого боярина: тридцать рублев ему платит. Господи! Да я за свой век их не заработаю».

Вернера удивил приход к нему этого служки. Обычно у них это не практиковалось. Но, поняв, что тот принес ему какую-то важную весть, разрешил зайти.

– Че у тя? – не приглашая садиться спросил хозяин.

– Да я… это…

– По делу говори! – рявкнул Вернер.

– Я… гружу… подходит мужик и это… спрашивает, знаю ли я вас, – и замолчал.

Вернер скосил на него глаза:

– Что дальше? – не выдержал он его молчания.

– Да, отвечаю. А тот и говорит, чтобы я передал вам…

Вернер морщится, понимает, что подходит тот к главному:

– …что его боярин…

От услышанного слова Вернер даже встрепенулся, поняв, что час расплаты подходит, и уже как-то безразлично произнес:

– Что его боярин?

– А, да тот сказывал, чтобы вы к нему пришли в… в… «Храбрый рыцарь», завтра, к обеду.

«Храбрый рыцарь», – подумал Вернер и что-то его воодушевило.

– На, – пошарив в кармане, он нашел двухгрошевую монету, – только…! – и приложил палец к губам.

– Что вы, господин, – держа во вспотевшей ладони монету, ответил тот, – буду нем как рыба!

Жизнь так сложилась у Вернера, что ему до сей поры так и не удавалось побывать в этом заведении, хотя столько о нем слышал. И вот какой-то боярин принимает его там. Скорее всего, княжеский посланец. Интересно, сколько же он мне пожалует.

Вернер точно, к обеду, был у гостиницы. Его встречал у входа слуга. «Разодетый, как попугай», – подумал о нем Вернер. Тот повел его на второй этаж. Здесь все выглядело богато. Мягкий ковер на весь коридор. Каждая дверь из красного дерева. Стены обиты шелком. В позолоченных люстрах свечи ярко освещали помещение.

Подходя к одной из дверей, слуга осторожно постучал. Услышав голос, приоткрыл дверь и весьма деликатно произнес:

– К вам пришли.

Слуга широко распахнул дверь и, склонившись, сказал:

– Прошу.

Когда Вернер перешагнул порог, то удивился от той роскоши, которая предстала перед ним. Сразу за порогом на полу лежала шкура белого медведя невероятных размеров с разверзанной пастью. Ее клыки как бы предупреждали: человек, не ходи сюда с злыми мыслями. Впереди круглый стол с изящными и инструктированными золотом изогнутыми ножками. Часть стола загораживала фигура какого-то человека, из-за бившего в глаза солнца его лица не удалось сразу разглядеть. На стенах дорогие восточные ковры, цену которым гость знал хорошо. Привлек внимание и дорогой посудный повставец из красного дерева с цветными стеклами. Одна дверца была приоткрыта и виднелась хрустальная посуда. В комнате вкусно пахло. И та часть стола, которая открывалась, представляла собой выставку деликатесов. Можно представить себе, куда попал рыцарь из скудного своего замка. Но богатство этого номера было еще и во второй комнате, сквозь раздвинутые бархатные шторы виднелась широкая кровать с позолотой. Разглядывая все это, он невольно задержался на какое-то мгновение. Когда подошел ближе, просто остолбенел: перед ним стоял… Егор. Он был в шикарном костюме, шитым во Франции для королевского приема.

– А мне сказали… боярин! – с нескрываемым разочарованием в голосе произнес Вернер.

– Тебе… Вернер, сказали правду. Я и есть боярин. И имя мое уже не Егор, а Роман.

– Вот как! – несколько удивленно произнес он. – Но я знаю, что жизнь порой делает удивительные зигзаги. И она научила меня на все смотреть любомудренно.

Этого слова Роман не понял, но промолчал.

– Скажи, – Вернер с легкой улыбкой на устах смотрит на Романа, – кто тебя провозгласил… боярином?

Роман усмехнулся.

– Рыцарь не верит. Но я скажу: Дивон, отец боярина Камбилы, за спасение его сына. Между прочим, я дважды его получил. Второй раз от великого князя Симеона Иоанновича. Он-то дал мне имя Роман Ослябя, брянским боярином. Там моя вотчина.

Рыцарь развел руками:

– Можно поздравить. Зачем, боярин, звал.

– Ты знаешь, граф, время обеденное. Я, признаюсь, проголодался, не отобедаем ли?

Граф косит глаз на стол. Заманчиво выглядит зажаренный поросеночек, а рядом банка с хреном. От одного этого вида можно проглотить язык. А там, дальше: дичь, рыба.

«О Господи! Да скорее за стол!» – так и рвется у рыцаря с языка.

Вино, как и все прочее, было прекрасным.

Выпив пару бокалов, закусив, лицо графа подобрело.

– Скажи мне, Роман, – новое его имя он запомнил, – вам… тогда во Франции, правда удалось найти эту волшебную чашу?

Роман хорошо помнил слова преподобного.

– Да нет. Мы знали, что и вы ее ищете, и решили вас… разыграть!

– Я так и подумал, – с каким-то внутренним облегчением произнес он, – а то чаша, чаша Грааля! Да была бы она, разве такая судьба ожидала бы тамплиеров, владей они ею. Ладно! Забудем. Я знаю, зачем ты здесь! – вдруг объявил он.