Владимир Москалев - Мудрый король

– Я тебе не девушка, я принцесса датского королевства! – вскрикнула сестра короля Кнута.

– Что ж, – ответила ей нищенка, – не хочешь подать милостыню, так не желаешь ли, чтобы я тебе погадала? Обычаи твоей страны, верно, этого не запрещают?

Помедлив и по-прежнему с неприязнью глядя на старую женщину, принцесса не усмотрела в гадании ничего дурного.

– Пожалуй. – И она протянула руку. – Погляжу, что напророчишь.

Эрвина недолго всматривалась в ладонь. Подняв голову, посмотрела принцессе в глаза.

– Ну и что ты там увидела? – Скептический взгляд застыл на лице гадалки. – Говори же! Получишь золотую монету, коли твое предсказание меня порадует.

– Несчастливая судьба ждет тебя, – загробным голосом молвила нищенка. – Черные дни омрачат твою жизнь. Не будет в ней милого друга, и никто не протянет тебе руку помощи.

– Да ты в своем ли уме, гнусная колдунья? – вскричала принцесса, вытаращив глаза. – Я еду на собственную свадьбу! Через несколько дней я стану королевой Франции!

– Эта свадьба не принесет тебе ничего, кроме горя, – загадочно произнесла Эрвина.

– Плохой знак, – послышался голос из экипажа. – Накажи эту ведьму за дерзость. Так разговаривать с новобрачной, невестой короля! Да и врет она всё!

Датчанка бросила красноречивый взгляд на одного из всадников, сопровождавших ее от самой Дании. Тот тронул коня и взмахнул кнутом… В тот же миг щеку Эрвины пересек широкий рубец, быстро начавший покрываться алыми капельками крови. Увидев это, победно осклабилась датская принцесса, но не заметила, как сверкнули в ответ глаза старой женщины, в упор глядящие не на всадника, на невесту. И не двинулась она с места и не склонилась в поклоне перед грозной сеньорой. А та молвила, надменно выпятив губы:

– Так у нас поступают с чернью, позволяющей себе дерзить благородным господам. Надолго запомнишь встречу со мной, старуха.

– Запомнишь и ты, принцесса, – произнесла Эрвина, по-прежнему не сводя с северянки упорного взгляда. – Долго еще эта память останется с тобой.

– Первая вилланка, которую ты видишь перед собой, не склонила перед тобой головы, не упала в пыль, мало того, нагрубила, – послышался из экипажа голос фрейлины, той самой, что приказала вознице остановить лошадей. – Скверная примета. Может, прибавить ей?…

– Не стоит, – ухмыльнулась сестра Кнута, скривив рот и глядя, как темные струйки на лице нищенки торопливо бегут от рубца по ее подбородку. – Много чести.

– Гляди же, принцесса, – молвила между тем Эрвина, не обращая внимания на рану, а по-прежнему не сводя колдовского взгляда с мелового лица мраморной статуи, – не склонилась бы твоя голова вместо моей.

– Что? – не поверила своим ушам Ингеборга. – Ты смеешь еще мне угрожать? Прочь с дороги, старая ведьма!

Эрвина шагнула назад, потом еще и еще… Экипаж тронулся с места и неторопливо стал удаляться. Всадники, составлявшие арьергард, смеялись, жестикулируя и оборачиваясь назад, указывая пальцами на одинокую фигуру у обочины.

Вскоре все стихло, и кавалькада скрылась из виду.

– Что же делать?… – в отчаянии воззвала Эрвина к кому-то невидимому, с кем всегда общалась, у кого искала помощи, просила совета. – Как это остановить? Нельзя допустить, чтобы государь, молодой король Филипп…

Она замолчала, словно испугавшись собственных слов, и уставилась в землю у себя под ногами. Она впилась в нее широко раскрытыми глазами, в которых вспыхнувший на мгновение страх сменился мольбой и отчаянием. И вдруг она упала, обняла землю, широко раскинув руки, и в исступлении вопросила того, кто всегда был с нею рядом – незримый, но всезнающий и всемогущий:

– Что мне делать?! Проснись же и подай голос, мой друг! Дай совет и скажи, не ошиблась ли я?…

И застыла, распластанная, будто умерла так же, как ее сестра: с вытянутыми вперед руками.

Но она не собиралась умирать. В первые мгновения ее обуяло горячее желание во что бы то ни стало отомстить холодной, надменной северянке. Потом она решила, что не о себе надлежит думать, – короля французского должна уберечь, ибо польстится безоглядно на мертвую красоту. Но тотчас поняла, что оба эти желания следует объединить. Нельзя иначе. И, прильнув губами к теплой, летней земле, снова спросила того, кто внизу:

– Как уберечь короля? Ответь мне, Мерлин!.. И отомстить…

Много ли, мало ли времени прошло, только вздрогнула внезапно Эрвина, будто очнулась от сна. Поцеловала землю, поднялась на ноги и устремила взгляд суженных глаз в сторону скрывшейся кавалькады. Потом вытянула в том же направлении руку с указующим перстом и прочла нараспев, как заклинание, как молитву:

И прибавила немного погодя, широко раскрыв глаза, в которые страшно было глядеть:

– Ведьмой, значит, меня назвала, королева Моргана? Ну так сама оборотишься ведьмой в свою брачную ночь!

И уронила голову на грудь, словно заклятие это отняло у нее последние силы. Потом увидела, как кровь с лица капает в траву. Огляделась вокруг, поискав глазами, нашла подорожник, сорвала лист и, помяв в руках, приложила к ране. И снова услышала цокот копыт по дороге. Два всадника скакали вдогонку удалявшейся кавалькаде. Торопились, сразу было видно. Но тут, увидев нищенку у придорожной канавы, оба, натянув поводья, осадили лошадей.

– Эрвина! – воскликнул один из них, спешился и бросился к канаве. За ним спешил другой.

– Гарт! – молвила Эрвина, вся засветившись счастьем и протягивая вперед руки.

Он подошел, обнял ее, а она, прильнув к нему, тихо заплакала.

– Гарт, сыночек дорогой… – только и смогла она проговорить, придерживая рукой целебный лист на щеке.

Потом увидела второго, кивнула ему:

– Герен, и ты здесь… Я так рада.

– Кровь. – Герен указал на щеку, потом на ладонь Эрвины, меж пальцев которой виднелись алые следы. – Откуда? Что произошло?

Она улыбнулась застенчиво, смахнула слезы с век.

– Ничего особенного. Шла, оступилась и вот упала. Да неудачно, поранилась о камень…

– Как ты здесь оказалась? – не отрывал от нее удивленного взгляда Гарт. – Амьен довольно далеко от Парижа и Компьеньского леса.

Эрвина рассказала, как она сюда попала и почему. Потом спросила:

– А вы оба? Понимаю, приехали на свадьбу короля. Он отправил вас за невестой? Теперь торопитесь догнать ее? Выходит, отстали?

– Моя лошадь потеряла подкову, – объяснил Гарт, – вот мы с Гереном и задержались в пути. А ты, значит, видела кавалькаду? Из самой Дании невесту везем. Случаем, не разглядела ли ее лицо?

– Как же, – глухо промолвила Эрвина, опуская взор, – видела, сынок.