Владимир Москалев - Мудрый король

Король кивнул. Ингеборга напряглась. Недобрый взгляд ее застыл на лице Гарта.

– По нраву ли вам, принцесса, предложение, которое изволил вам сделать наш король Филипп Август? – спросил Гарт. – Согласны вы тотчас же покинуть датское королевство, чтобы стать его женой и королевой Франции?

– Если эта Фрина [59] Фрина (ок. 380–320 гг. до н. э.) – греческая гетера, славившаяся красотой и умом. умна, то ответит, что во всем полагается на волю Господа и своего брата, – успел шепнуть Герен.

– Да, я согласна, – ответила Ингеборга без тени улыбки на лице.

Король поднял на нее тяжелый взгляд. «Глупее ответить нельзя было?» – говорили его глаза.

– Я оказался прав, Герен, – шепнул Гарт.

– В этом я не сомневался.

Епископ неожиданно пошевелился, точно почувствовал себя лишним, и тотчас приступил к деловой стороне вопроса. Он обладал дипломатическими способностями; Филипп знал, кого посылать.

Кнут молчал. Предстояло перейти к делу. Поймав выразительный взгляд Этьена де Турне, он движением головы приказал Ингеборге удалиться.

– Полагаю, если король согласен, нам незачем терять время, – начал епископ. – Поговорим о приданом.

– Сколько денег хочет получить французский монарх? – спросил Кнут, глядя на него исподлобья. – Цифра должна быть вполне разумной, в противном случае стороны могут не прийти к соглашению.

– Король Франции посылал нас сюда, будучи уверенным, что вашему величеству не придется открывать свои сундуки. Ему известно, если вспомнить о родственных связях, о давних правах, которые имеют датские короли на английский престол. Наш государь желает получить эти права в обмен на деньги. Это и станет приданым.

Кнут помрачнел. Это переходило всякие границы; такой наглости он не ожидал. Вспомнил, как его предупреждали советники: дело ему придется иметь с дальновидным и умным монархом. Предложение послов его совсем не устраивало. Кусок слишком жирный, не подавиться бы франку. Кнут не желал чрезмерного усиления могущества будущего зятя.

– Если это единственное условие, послы могут поворачивать обратно, – коротко бросил он, понимая, что в запасе у франков есть другое предложение. И прибавил, чтобы нарушить повисшее молчание: – Англия сильна. Вашему королю не удастся отстоять свои права на поле битвы. У него нет флота.

Этими словами Кнут выуживал у посольства другой вариант. И не ошибся: именно эту цель ставил перед послами Филипп. Епископ решил не тянуть – он прекрасно понял намек.

– Думается, король Датский, будучи родственником, смог бы помочь нашему монарху. Всем известно: такого мощного флота, как у него, нет даже у империи.

Но именно против Германии и держал свой флот Кнут VI. Поэтому, какой бы тонкой ни была лесть, выбить согласие у датского короля не удастся. Это сразу же стало ясным епископу, и он, даже не слыша еще ответа, поспешил прибавить:

– Тогда французский монарх помог бы датскому в его борьбе против наследника короля Фридриха.

Кнут внутренне усмехнулся – врешь, посол! Не станет Филипп выступать против империи. Или ему мало войны на своей земле? Вернется из плена Ричард – и вновь польется кровь английская и французская. До империи ли будет тогда сыну Людовика? Да и к чему ему ссориться с восточным соседом, которому, если вдуматься, он оказывает услугу, ослабляя его конкурента на юге Италии? Ко всему прочему Генрих именно по просьбе Филиппа держит английского короля в заточении. Кнуту было известно и это.

Разгадав тонкую игру епископа, король, не желая распылять свои морские силы, ответил решительным отказом. И епископ понял, что перед ним вовсе не простак. Этого не проведешь. Не так-то легко выбить у него козыри.

– Весьма прискорбно, что беседа не принесла желаемого результата, – произнес он. – Нам не хотелось бы возвращаться домой с пустыми руками, но мы попросту не знали, что король Дании отнюдь не имеет намерения выдавать замуж свою сестру, предпочитая, чтобы она оставалась с ним и состарилась в его доме, у него на глазах. Сомневаюсь, что этим он доставит ей большую радость. Но на все воля Господа и ваша, государь. По-видимому, если вы, конечно, не испытываете ненависти к вашей сестре, вы рассчитываете выдать ее за барона или графа? Что ж, в таком случае пусть она будет всего лишь знатной дамой вместо того, чтобы стать королевой. А нашу миссию позвольте на этом считать законченной.

Епископ явил гордыню. Это поняли все. Дошло, кажется, и до короля. И он испугался, увидев, как его преосвященство, коротко и рывком кивнув, пятится назад. У него оставался последний шанс – деньги. Против такого предложения послам не устоять. Деньги не мешали еще никому, а французскому королю они нужны в его борьбе с Плантагенетом. Да и само сватовство, если раскинуть мозгами, не предполагает ли, в конечном счете, в виде выкупа за невесту его денежный эквивалент, поскольку не может идти речи о территории?

– Не торопитесь, епископ, – остановил он движением руки прелата, уже готового повернуться к нему спиной, – вопрос еще можно уладить. Я готов заплатить золотом или серебром, как вам будет угодно. Всегда полезно иметь союзника в лице короля франков, нежели видеть в нем врага. Думаю, ваш государь мыслит так же в отношении моей страны. Согласны ли вы на это?

Епископ знал, что именно этим и кончится, поэтому предложение не застало его врасплох.

– Полагаю, король Франции будет не против, поскольку два первых пункта оказались неприемлемы для короля Дании, – ответил он. – В силу этого диктовать условия как отвергнутой стороне надлежит нам.

– Я слушаю вас, – скрестил руки на груди Кнут VI. – Какую сумму хотел бы получить ваш монарх?

Епископ не стал советоваться с остальными членами посольства. Цифра была указана задолго до этого, в письме Филиппа.

– Десять тысяч марок серебром, – сказал он, подумав, что сейчас датский король, известный своей экономностью, придет в ужас.

Так и случилось. Кнут VI побагровел лицом и, вскинув брови, уставился на епископа с таким видом, будто это он сам служитель Церкви, а перед ним еретик, отрицающий рождение Спасителя. Он догадался, что цифра эта продиктована самим королем, судя по уверенному тону, каким назвал ее глава посольства. Дороговато же обходилась ему сестренка. Филипп II мог бы и назвать цифру ниже, учитывая, что невеста молода и необычайно красива. Аббат Гийом должен был расписать ее своему королю именно в таких красках, ибо его восхищение добродетелью, кротостью и обаянием датской царевны было, без сомнения, неподдельным. Однако союз с Францией дороже звонкой монеты. Упускать случай породниться с такой державой Кнут не собирался. Прежде чем ответить, он бросил взгляд на аббата. Тот не преминул поддержать епископа: