Владимир Москалев - Мудрый король

– Много средств из казны утечет на организацию похода, – говорил Герен. – Что думаешь по этому поводу, Филипп? Налоги, полагаю, увеличивать не стоит, и без того ими задавлены город и деревня.

– Верну евреев, – отозвался Филипп, – велю построить для них дома. Они хорошо будут мне платить – я не стану ограничивать их барыши. В конце концов, они кредиторы, им решать. Да и денег при случае будет где занять.

– Нелегко отвоевать Гроб Господень. У Саладина огромная сила. К тому же в храме Соломона святыня мусульман – «Дом Господень», который они вернули пророку Магомету. Они будут биться до последнего за свою мечеть.

– А мы – за свою святыню!

– Но так ли? – возразил Гарт. – Не этими ли громкими словами прикрыта истинная цель похода?

Все молчали. Гарт затронул то, о чем не говорили вслух. Часть рыцарского войска предпочитала помалкивать об этом; другая просто не отдавала себе отчета в реальности. Герен и король смотрели с удивлением; Бильжо, хмыкнув, опустил голову и покрутил ус. Он понимал, что кроется за этими словами, и был согласен, но не знал, поддержать ли Гарта в том, что он сейчас скажет. Что до Робера, то он попросту размышлял над двусмысленностью фразы.

– О чем ты? – спросил король.

– Посмотрим внимательно – кто в большинстве своем стремится в этот поход? Младшие сыновья знатных семейств. Настала их пора.

– Почему же именно младшие?

– Потому что они обездолены, у них ничего нет, и они идут в далекую Палестину захватывать и грабить. Им нужны земли, замки, рабы. Они желают получить то, чем владеют их старшие братья. Но тем феод достался по наследству; эти – мечтают взять его своим мечом. Вот истинная цель похода рыцарей. Не ошибусь – плевать им на Гроб, который снова оказался в руках у сарацин. Кампания эта – всего лишь удобный предлог поправить свои дела.

– Но старшие братья, Гарт? Им отписаны земли, поместья, но они тоже идут.

– Эти одурачены отпущением грехов, которое пообещал крестоносцам папа. Иные и впрямь мечтают освободить Гроб Господень.

– Гарт, мы еще не выступили, а ты уже затянул панихиду, – сказал Герен. – Ужели и впрямь не веришь в успех похода?

– Это будет уже третий. Второй охладил многие умы. Сегодня уже пора понять: нам не победить орды мусульман. Их слишком много – десятки, сотни тысяч! К тому же, если быть честным до конца, то надо дать себе отчет, – это их земля, несмотря ни на что; европейцам делать там нечего. А святое место… паломничество – вот что требуется, если человек одержим религиозным духом.

– Что скажешь о Церкви, Гарт? Ты ведь сам был когда-то духовным лицом.

– И не пощажу первое сословие. Церкви нужны новые епархии. Кроме того, крестоносцы оставляют ей свое имущество – земли, замки. В этом Церковь – их покровитель. И то и другое приносит духовенству доход. Вот и гонят святоши нашего брата рыцаря в Святую землю, обещая ему сказочные богатства Востока. Паломники подтверждают изобилие и красоту заморских стран. Уверяют даже, что их совсем нетрудно завоевать. На эту удочку часто попадаются епископы, надеясь обогатиться восточными реликвиями. Иные все же идут, повинуясь пастырской необходимости, подавая пример.

– Неблагодарное дело быть епископом, – изрек Герен. – Мало того, что на тебе висят паства, миссии, разъезды, в которые постоянно посылает король, тебя еще заставят взять в руки меч и идти воевать. Попробуй откажись, если сам король приказал. Верно, Филипп?

– Да, я требую от них присутствия в походе, во главе моего войска, с высоко поднятым крестом! – воскликнул Филипп. – А если епископ воспротивится, то я как миропомазанник Божий наложу на его земли интердикт, конфискую доходы, а самого лишу сана и сгоню с его земли. Каждый из них знает, что обязан подчиняться любым моим требованиям. Он может, конечно, пожаловаться папе, но папа далеко, а я близко, и я уничтожу его, объявив ему войну!

Герен покосился на короля; тот гордо восседал в седле. Прямой стан, руки сжаты в кулаки, ноздри широко раздуты, глаза, казалось, мечут молнии.

– Да, нелегко быть епископом, – снова тяжело вздохнул Герен.

– Не только они, но и архиепископы пойдут с нами, – твердо произнес Филипп.

– А так ли уж нужен тебе этот поход? – спросил Гарт.

– Нужен. Я рассчитываю в этом еще и на сельских жителей. Немного подучу их и отправятся со мной, взяв в руки луки со стрелами.

– Не отправятся, Филипп, – сказал Гарт и пояснил: – Сельский житель научился думать. Когда-то он надеялся избавиться от нищеты, может быть, даже разбогатеть. После второй кампании мечты развеялись как дым. Он увидел, что походы эти нужны лишь знати и королям. Они идут, чтобы убивать и грабить, строить замки, в которых такой же барон будет так же нещадно давить его поборами. Каждый знает об этом, но не желает говорить.

– В этом ты прав, – кивнул Филипп. – Но, судя по твоим словам, ты не испытываешь особого стремления отправляться на восток.

– И все же я иду, потому что должен защищать своего короля. Я поклялся быть верным ему и готов отдать жизнь за него и за Францию, а не за землю, по которой когда-то ходил Христос с апостолами.

– Клянусь рукоятью своего меча, Гарт прав! – воскликнул Бильжо. – Он сказал то, что каждый знает, но не решается сказать. Филипп, думай что хочешь, но я заодно с Гартом и пойду с тобой ради того же, что и он. И будь я проклят, если это не так!

– А вы, друзья мои? – поглядел король на Герена и Робера.

– А чем мы хуже, черт побери? – повернулся к нему Герен. – Или ты думаешь, мы идем туда проливать свою кровь за Лузиньяна? Гроб – это само собой, но жизнь моего короля мне дороже, клянусь карими глазками Марии Магдалины!

– Я разделяю твои убеждения, Герен, и вполне согласен с Гартом, – не без некоторой доли энтузиазма объявил Робер. – Впрочем, – несколько смутившись, добавил он, – возможно, меня подтолкнул к такому высказыванию Бильжо, мой добрый старик Бильжо, которого я люблю.

Два этих человека и в самом деле в последнее время стали очень дружны. Вероятно, это потому, что Беатриса всегда с восхищением рассказывала отцу, какой Робер хороший и в какие игры они с ним играют. А может быть, потому, что Робер был еще молод и годился Бильжо в сыновья. Собственно, старый воин так и называл его. И ответил сейчас именно так:

– Спасибо, сынок. Я знал, что ты со мной.

Герен, поглядев на них, не преминул заметить, цитируя Аврелия Августина:

– «Великая бездна сам человек. Волосы его легче счесть, чем его чувства и движения его сердца».

– И мне не страшно умирать, если со мной рядом будет Бильжо, – прибавил Робер.

Герен нашел что ответить и на это:

– «Человек рождается смертным, и любомудрие в том состоит, чтобы бояться грехов, а не смерти». Так сказал Иоанн Златоуст.