Эптон Синклер - Жатва Дракона

X

Просмотр картин закончился, и Ланни показал красавице с Ориоля территорию Бьенвеню. Территория навевала воспоминания обо всей его жизни, и он рассказал ей о некоторых из них. Вторая студия была построена для Курта Мейснера, здесь в течение многих лет он готовился стать великим немецким композитором. Лизбет никогда не слышала о нем, и Ланни рассказал о Курте, конечно, не говоря о том, что он был любовником Бьюти, или, что сейчас он был нацистским агентом в Париже. Ланни упоминал нацистов только, чтобы рассказывать забавные и колоритные вещи, такие как, маршал Геринг держит львенка в своём доме, и убежище, которое построил сам Гитлер на вершине горы с единственным доступом через туннель и шахту, в которой бронзовый лифт поднимается на высоту около двухсот метров через твердые скальные породы.

Это было, как будто Ланни говорил: "А не хотите ли вы поехать в Германию и увидеть все эти увлекательные достопримечательности?" И снова: "А не хотите ли вы жить в этих домах и видеть эти виды и встречать этих друзей каждый день?" Он мог быть уверен, что Лизбет так думает. Без сомнения, ее отец делал то же самое, и, конечно, Бьюти, Эмили и Софи помогали всем, чем могли. К девушке приходят такие мысли о каждом мужчине, которого она встречает, она следует советам старших женщин и следит за тем, что думает мужчина. В ее сердце смятение, потому что это все так ново и необычно для нее. Она застигнута врасплох и у неё всё бьётся внутри и краска заливает щеки. Она должна принять важное решение, а иногда это сейчас или никогда.

Ланни понял, что Лизбет была в состоянии крайнего возбуждения из-за волнения. Мир для неё казался великолепным. Это всегда казалось трагичным для Ланни, потому что он знал, что это был во многих отношениях жестокий мир, и особенно тяжелый для женщин. Многие виды испытаний были перед ними, а те, кто жил лёгкой жизнью, часто были наименее подготовленными. Эта, как он понял, вела замкнутую жизнь, очень похожую на ту, что вела его собственная маленькая дочь Фрэнсис, теперь живущая в Англии. Другая "бедная маленькая богатая девочка" со слугами, обслуживающими ее и дающие ей все, что она попросит. Никогда не делающая никаких усилий, не ведущая никакой борьбы и не испытывающая никаких напряжений, ничего, что могло развивать её умственные мускулы. В результате она была женщиной телом, но по уму и характеру ребенком. Никто не мог сказать, какими способностями она располагала, даже она сама.

Он говорил с ней на ее собственном уровне. На этом маленьком пляже под ними он играл в детстве с детьми рыбаков. Они тащили маленькие сети, они одетые в лохмотья и босые, а он в плавках. Сети приносили странных существ. Он описал их, и Лизбет было интересно. На пляже у деревни, теперь усеянном почти обнаженными телами ищущих удовольствий, тридцать лет назад было лишь несколько купальщиков, и туда каждый день приходил странствующий скрипач. Мать Ланни подавала сантим, за который человек играл некоторое время, а дети танцевали и прыгали. Это тоже порадовало Лизбет, для которой развлечения всегда устраивали, и она никогда не знала, что ей хочется самой. Всегда гувернантка или кто-то ещё говорили ей, куда идти и что делать.

Ланни тактично задавал вопросы и решил, что у нее не было никаких следов того, что он называл "социальным" чувством. Она принимала великих и могущественных за тех, кем они себя объявляли. Она восхищалась ими и испытывала трепет, встречая их и выдумывая себе сказки о них. Она была снобом, но не самостоятельным. Она слушала мнения людей о себе, но никогда не пыталась спрашивать их. Богачами были те, кто имел право ими быть, потому что они были выше других. Бедные существовали для того, чтобы быть слугами, производить вещи, получать оплату и быть за это благодарными. Мир был садом наслаждений для семьи Холденхерстов и их друзей. И теперь Лизбет собиралась свободно вращаться в нем и делать то, что угодно ее фантазии.

Ланни мог бы научить ее некоторым из своих идей. Во всяком случае, он мог бы сделать слабую попытку, чтобы увидеть, какой интерес он мог разбудить. Но его язык был связан, его работа сделала его немым. Можно представить, что Лизбет говорит своему отцу: "Мистер Бэдд думает, что мы, богатые люди, имеем слишком много денег, и что подоходный налог справедлив". Можно представить, как она говорит гостям на яхте: "Мистер Бэдд считает, что на всех не хватает рабочих мест, и именно поэтому это вызывает недовольство трудящихся". Такая история могла бы дойти до ушей всего светского общества в течение нескольких дней. И как потом Ланни мог рассчитывать на конфиденциальные разговоры с Хуаном Марцем и герцогом Альба, с Шарлем Бедо и бароном Шнейдером, с Бивербруком, герцогом Виндзорским, а также с бывшим королём Испании Альфонсо? В юности Ланни подозревался в принадлежности к "розовым". Потребовались годы тщательных и тонких маневров, чтобы поставить себя в положение обитателя башни из слоновой кости и сочувствующего статус-кво. Даже его собственная мать и отец должны были оставаться в неведении, а людей, разделявших его тайну, можно было пересчитать по пальцам двух рук. Бернхардт Монк и супруги Пальма, президент Рузвельт и один из его помощников, а также члены семейства Помрой-Нилсонов в Англии. Это было все, и не должно быть больше.

Так что если бы Ланни попросил эту девушку выйти за него замуж, то он скрыл бы свою истинную сущность, и тем самым подвергнув опасности её счастье и своё собственное. Что она получит от его поездок в Германию, загадочных заметок и встреч на уличных углах в ночное время? От визитов в Вашингтон, о которых не может быть сказано ни одного слова? И предположим, что его схватили в Нацилэнде, как это несколько раз могло случиться в прошлом? Он мог бы услышать слова Лизбет, как он слышал слова Ирмы: "Какое ты имеешь право лгать мне? Если ты меня любишь, то почему ты не можешь доверять мне?" Имея в голове такие мысли, Ланни стал сдержанным. В то же время понимая, что эта сдержанность только делает его ещё более привлекательным.

XI

Холденхерсты должны были вернуть гостеприимство, какое им было оказано, и поэтому отец запланировал экскурсию. В первый же теплый и спокойный день, Ланни привёз свою мать и ее мужа, а Софи привезла своего мужа и Эмили к яхте около одиннадцати утра. И они отправились на восток вдоль побережья, с обедом на борту. В Монте-Карло они сошли на берег, посетили казино и испытали свою удачу в азартных играх. Они могли потанцевать или посетить киносеанс, пообедать в самом шикарном Сиро, а затем вечером вернулись домой. Восхитительная экспедиция для гостей, которые прошли семь восьмых пути вокруг света на Ориоле , и для учительницы французского языка и секретаря.