Кейт Куинн - Сеть Алисы

– Видимо, когда-то случился пожар, – сказала я.

Следы были давние, омытые дождями.

Недовольно подвывая мотором, «лагонда» уже ползла, как улитка. Я оглядела улицу. Пусто, ни души. Только всё новые меты огня. На тротуаре валялись кем-то оброненные ходики: от жара циферблат покоробился, замершие стрелки показывали четыре часа….

– Ни одного дома с целой крышей.

Финн показал на обуглившиеся стропила, обгорелую дранку. Стало понятно, почему издали кровли выглядели так странно. Явно случился пожар. Однако крепкие каменные дома отстояли друг от друга далеко, как же огонь перекинулся с одного строения на другое?

Моя пузырящаяся кровь замедлила свой бег по жилам.

Слева показалась массивная церковь, возведенная из местного прочного известняка. У нее тоже не было крыши.

– Что ж никто не отстроился заново? – пробормотала я. – Ладно, пожар, но почему никто не вернулся на пепелище?

Следующая мысль переехала меня, точно грохочущий поезд: потому что никого не осталось .

– Нет! – вскрикнула я, споря с собою. – Невозможно, чтобы весь поселок сгинул в огне.

Жители, конечно, бежали от огня. Но после бедствия, когда бы оно ни случилось, люди сюда приходили – улицы и здания были очищены от мусора.

Так почему они здесь не остались? Почему не восстановили дома?

Мы доехали до центра поселка. Здание бывшей почты, трамвайная станция. Рельсы сохранились хорошо – казалось, неведомо откуда вот-вот появится трамвай. Вокруг стояла мертвая тишина. Не слышалось даже птичьего щебета.

– Останови машину, – попросила я. – Я выйду… мне надо…

Финн встал посреди мостовой. Никто ему не посигналит, требуя проезда. Движения не было вообще. Финн помог мне выбраться из машины.

– Теперь понятно, отчего хозяин магазина так странно на меня посмотрел.

Что же здесь произошло? Поселок напоминал корабль-призрак без команды. Или кукольный домик без кукол. Роза, где ты?

Улицей, по которой приехали, мы пошли обратно. Я заглянула в окно сгоревшей гостиницы – все окутано толстым слоем пыли, ни постояльцев в креслах, ни портье за конторкой. Возможно, где-то сохранился оплавившийся звонок, готовый вызвать давно сгинувшего коридорного.

– Хочешь войти? – спросил Финн.

Я помотала головой.

Слева показалась пустынная ярмарочная площадь, на краю которой застыла проржавевшая машина. Финн потрогал крыло в осыпающейся краске.

– «Пежо», 202-я модель. Чья-то гордая радость.

– Почему же хозяин ее бросил?

Ответа не было. С каждым гулким шагом во мне рос страх.

По крутому травянистому склону мы поднялись к церкви, обнесенной каменной оградой. Три арочных окна таращились пустыми глазницами. Финн провел рукой по камню и замер.

– Чарли, следы от пуль…

– Что?

Он показал на оспины в камнях.

– Это не охотничья дробь. След автоматной очереди.

– Кому понадобилось в такой глуши…

– Пошли отсюда. – Финн отвернулся от стены, лицо его побелело. – Доедем до следующей деревни и выясним, что здесь произошло…

– Нет. – Я отпрянула. – Здесь была Роза.

– Сейчас ее тут нет. – Финн оглядел пустынную улицу. – Здесь ни души. Поехали.

– Нет… – начала я, но сдалась. Жуткая тишина вокруг сводила с ума, я вся покрылась мурашками. Лучше поскорее убраться отсюда.

И тут краем глаза я уловила какое-то движение.

– Роза! – пронзительно вскрикнула я, разглядев человека, бредущего по склону холма. Лица я не видела, но это явно была женщина, одетая, несмотря на теплынь, в старое пальто. Не сводя с нее глаз, я кинулась к ней. – Роза!

Финн поспешал следом. Женщина будто не слышала моего зова.

– Роза! – Крик мой уподобился заклинанию или молитве.

Я схватила ее за плечо.

Она обернулась.

Это была не Роза.

Эва? – чуть было не крикнула я, хотя между этой полной немолодой женщиной с пучком седых волос и тощей высокой Эвой не было никакого сходства. Глаза – вот что их роднило. У незнакомки был тот же опустошенный взгляд много перестрадавшего человека. Ей тоже можно было дать и пятьдесят, и семьдесят лет. Она походила на виденные мною оплавленные ходики, что всегда показывают четыре часа – миг непонятной гибели поселка.

– Кто вы? – прошептала я. – Что здесь случилось?

– Я мадам Руффанш. – Голос ее был четок, без всякой старческой шепелявости. – Погибли все, кроме меня.

Пригревало солнышко. Шелестела трава. Все эти обычные детали служили фоном тихому рассказу мадам Руффанш, которая поведала нам ужасную историю, даже не спросив, кто мы такие и зачем мы здесь.

Она казалась Хором из шекспировской пьесы. Взлетевший занавес явил чудовищную декорацию, публика пребывает в недоумении, но вышел Хор и все спокойно разъяснил: что произошло, когда и как.

Только не сказал – почему.

Мадам Руффанш этого не знала. Наверное, не знал никто.

– Это было в сорок четвертом, – говорила она, стоя под пустыми глазницами окон сожженной церкви. – Десятого июня. В тот день они пришли.

– Кто? – просипела я.

– Немцы. С февраля танковая дивизия СС стояла под Тулузой. После высадки союзных войск она двинулась на север. Десятого июня немцы добрались сюда. (Пауза.) Кто-то донес, что бойцы Сопротивления укрылись в Орадур-сюр-Глан… или Орадур-сюр-Вейр… не помню точно…

Финн взял мою ладонь, рука его была ледяной.

– Рассказывайте дальше, – выдавила я.

Но понукать не требовалось. Исполнитель сойдет со сцены, лишь до конца поведав всю историю. Мадам Руффанш смотрела на меня, но не видела, перед глазами ее стояло десятое июня сорок четвертого.

– Около двух часов дня в наш дом ворвались солдаты и приказали всем – мне, мужу, сыну, двум дочерям и внучке – идти на площадь. – Она кивнула туда, где мы видели брошенный «пежо». – Там уже собрался народ, люди стекались со всех концов поселка. Потом женщин и детей загнали в церковь. – Мадам Руффанш прикоснулась к церковной стене в следах сажи, словно ко лбу покойника. – Матери несли малышей на руках, везли в колясках. Нас было несколько сотен.

Но Розы среди вас не было . Меня замутило. Она же не местная, жила и работала в Лиможе . Я не сомневалась, что найду ее, но только не так… Нет, в тот день она не могла быть здесь.

– Ждали мы долго, – спокойно говорила мадам Руффанш. – В четыре, примерно, часа…

Четыре . Я вспомнила оплавленные ходики.

– …в церковь вошли солдаты. Совсем еще мальчишки. Они тащили ящик, за которым волочился шнур. Поставили ящик в проходе под хорами, запалили шнур и выбежали. Грохнул взрыв, все заволокло черным дымом. Мы задыхались, кричали, метались по церкви.

Говорила она бесстрастно, словно читала по бумажке. Хотелось зажать руками уши, но от ужаса я не могла шевельнуться. Финн как будто перестал дышать.