Серо Ханзадян - Мхитар Спарапет

— Почему? — удивился паша. — У христиан ведь нет души, они не попадут в рай. Для гяура двери в рай закрыты. Зачем же умирать, расставаться с радостями земной жизни? Удивительно!

Паше подали шербет.

— Где войско вашего Мухитар паши? — спросил он.

— В Алидзоре.

— Далеко?

— Нет. Дорога проходит через поле Мараги… — ответил Горги.

— Ты языкастый! — усмехнулся паша. — Все тычете нам в глаза Марагу, хи-хи-хи!.. Много у Мухитара войска?

— Сколько листьев в лесу.

— Но есть огонь, который может пожирать леса. Сегодня годовщина смерти моего отца, гяур. Сегодня я решил не проливать крови. Довольно и той, которую пролили вчера и сегодня ночью, чтобы ангелы пророка умастили благовонными маслами душу моего покойного отца. Завтра ты поведешь меня в Алидзор. Завтра тебя обрежут и сделают магометанином. Такова моя воля. — Он вошел в шатер.

Горги вновь привязали к дереву. Один из прислужников паши поставил перед ним мутную воду в собачьей миске.

— Лакай, чтобы не умереть от жажды, — прошипел слуга и бросил ему в ноги вонючий конский хвост. — А это твоя еда. Возблагодари Магомета, что жив. Завтра совершат над тобой обрезание и обратят в веру Магомета.

— Иди ты… со своим Магометом, — бросил Горги.

Слуга вытаращил глаза:

— О Магомет, о Али! — заикаясь, произнес он и схватил Горги за горло.

Но в этот момент из шатра выскочила чернокожая служанка и кинулась на слугу, начала ругать его:

— Самый могущественный и самый справедливый паша вкушает любовь моей маленькой госпожи и запрещает в час своего наслаждения производить беспорядки. Слуга Байрам, удались! Не мути чистый миг наслаждения моего владыки, чего не можешь искупить даже своей кровью. Удались!

Слуга ушел, скрежеща зубами. Горги невольно расхохотался.

Чернокожая женщина уселась перед шатром караулить, чтобы «самый могущественный и самый справедливый паша» мог насладиться спокойно любовью «маленькой госпожи»…

Над Агулисом спускался вечер. Мирно курившийся город готовился уже ко сну, когда со стороны села Дашт, обдавая пылью запоздавших в садах крестьян, помчался в город Горги Младший. Увидев его, горожане тревожно переглядывались.

Подскакав к замку паронтэра мелика Муси, Горги соскочил с седла на ступеньки лестницы и, испугав дочерей паронтэра, побежал по роскошно убранным коридорам. В доме поднялась суматоха. В одном из коридоров Горги встретился лицом к лицу с меликом Муси.

— Куда ты несешься, скотина? — рассердился мелик, останавливая запыленного десятника. — Кто разрешил тебе войти сюда?..

Из соседней комнаты вышли городские купцы, среди которых Горги узнал только владельца шелкоткацкой мастерской ходжу Хачика. Увидя высокого запыленного десятника без шапки и оружия, купцы почувствовали недоброе.

— Кто разрешил тебе? — сердито переспросил мелик.

— Турки приближаются к твоему городу, тэр мелик! — тяжело дыша, воскликнул Горги.

У мелика Муси округлились глаза, купцы тотчас же окружили десятника. Его ввели в приемную мелика, где недавно мирно беседовали о своих торговых делах.

— Ты зловещий ворон? — дрожащим от ужаса голосом спросил паронтэр.

— Я был в селе Аза, — сказал Горги. — Ездил повидаться с сестрой. Вчера ночью десятитысячное войско Бекир паши перешло Аракс и вступило в нашу страну. Аза разграбили и сожгли. Мужчин вырезали, женщин и детей забрали в рабство. Бекир паша разбил лагерь на берегу Аракса и ждет прибытия Абдулла паши с его армией, чтобы двинуться на Агулис… Бедствие, господа ходжи, спасайтесь. Верьте мне, я десятник Горги, телохранитель Верховного властителя Мхитара.

Ошеломленные ходжи словно онемели. У мелика Муси дрожали руки, он дышал отрывисто, задыхаясь. Уставившись немигающим взором в десятника, он не знал, что сказать.

— Будьте мужественны, ходжи. Час испытания настал, крепостные стены вашего города неприступны, и войско ваше отважное, — послышался вдруг звонкий голос Гоар.

Все обернулись в ее сторону. Ее нахмуренное, спокойное лицо выражало решимость. Мелик Муси зло посмотрел на нее. Пребывание в его доме этой женщины было неприятно мелику и держало его в постоянном беспокойстве.

— Я рад, что мужество не покидает тебя, милая Гоар! — подавляя ненависть, сказал Муси. — Но было бы хорошо, если бы ты пошла молиться, колокола призывают. А наша молитва испорчена.

— Дайте мне оружие и одежду, — попросил Горги Младший. — Я должен немедленно отправиться в Алидзор.

Ему дали оружие и одежду. Быстро оделся, перекусил стоя и, найдя Гоар у дочерей мелика, спросил ее:

— Где Товма?

— Он со своим отрядом находится в монастыре, — ответила Гоар, и ее глаза наполнились слезами. — Ах, Горги, что они с тобою сделали!

Дочери мелика зарыдали.

— Что я?.. — горько вздохнул Горги. — Слава богу, еще жив. Село Аза предали мечу. Сестру мою!.. — Рыдания прервали его речь…

— Ах, несчастная девушка, — простонала Гоар. — А как спасся ты?

— Чудом, — вздохнул Горги. — Меня взяли в плен. Бог помог, в этот день Бекир паша наслаждался любовью с одной из своих жен. Меня, связанного, оставили возле его шатра. Ночью чернокожая служанка госпожи перерезала мои путы и подвела одного из коней паши, дав возможность бежать.

— Чернокожая?.. — удивилась Гоар.

— Да, ее госпожа христианка, русская. Служанка сказала, что она дала обет спасти из рук своего повелителя сорок пленников-христиан. Я был сороковым. И на этот раз мне повезло. Что передать Мхитару?

Гоар слегка вздрогнула, зарделась, как молодая невеста, но, переборов волнение, подняла голову и промолвила мечтательно:

— Пусть знает, что он всегда в моем сердце и что я не забуду его до самой могилы. — Она долго молчала и наконец, взяв Горги за плечи, добавила уже спокойным голосом: — Скажи Мхитару, чтобы не оставил нас одних… Здесь есть люди, которые могут продать нас. Поезжай и привези Мхитара, Горги!.. Я боюсь, что никогда больше не увижу его… Иди. Нет, погоди, поезжай сначала к моему мужу, поговори с ним, да хранит тебя бог.

Горги ушел. Гоар долго стояла молча. Кто-то обнял ее сзади. Она обернулась — это была Егине, испуганная, дрожащая от страха.

— Турок захватит нас в плен!.. — всхлипывая, сказала она.

Сердце Гоар щемило от жалости к этому прекрасному и беспомощному созданию.

Она обхватила тоненькую талию девушки.

— Не плачь, дорогая, — сказал она. — Бог милостив, будем защищаться. Мхитар не оставит нас без помощи. Придет!

Она взяла Егине за руку и вышла. Продолжая жить с Егине в ее комнате, она почти все свое время проводила с нею и лишь дважды ездила в монастырь, чтобы повидаться с мужем. Она привязалась к Егине, полюбила ее и даже поведала ей тайну своего сердца. Они переписали песни Нагаш Овнатана и часто по ночам, сидя в полутемной комнате, тихо напевали их. Девушка не замечала слез Гоар, которые она проливала, вспоминая о своей неудавшейся любви…