Вальдемар Лысяк - Императорский покер

" Мир — словно огромный мост: пройди через него, но не строй на нем дом. Тот, кто надеется на один час, будет иметь надежду на вечность. Мир существует всего лишь один час — проведи его благородно и набожно. Остального уже не узнать… ".

Перечисление библиографических и архивных источников, которыми я пользовался в написании данного отчета о игре в покер, разошлось бы с целью данной книги. Их было очень много (часть из них я привел в тексте), некоторые же были использованы для цитаты в одно предложение, буквально для одного диалога или события. Биографии, монографии, сборники военных воззваний, уставов и дипломатических документов, письма, памфлеты, мемуары и панегирики, стихотворения, поэмы и театральные пьесы, связанные с описываемыми событиями — дали мне свои камешки для этой мозаики. Перечисление заняло бы слишком много места, но не это является основной причиной отказа от него, но то, что — хотя каждое слово в этой книге я могу задокументировать — я не желаю придавать ей даже вида научной работы. История интересует меня в качестве трамплина для литературных игр, нацеленных метафорой в современность, и именно литературной метафоре, вырастающей из истории, я и возжигаю свой маленький кусочек ладана. Эта книжка не представляет собой монографию о партии в императорский покер, а роман о нем, который стирает пыль со старой мудрости Байрона их "Странствий Чайльд-Гарольда":

Гор Видал, обсуждая (на страницах "L'Unita" от 18.12.1984) книгу Оруэлла "1984", похвалил автора за удачное предсказание, касающееся постоянного конфликта двух мировых сил, восточной и западной. Видал заявил: "Помимо Оруэллом я не знаю никого, кто бы это еще предвидел".

Мистер Видал!…

Почти что за полтора столетия до Оруэлла Наполеон сказал: "Имеются всего лишь две страны: Восток и Запад, и два народа: Востока и Запада".

После того, как "Императорский покер" был размещен в сетевой библиотеке "Флибуста", там появился такой вопрос: Crazy Stoker в 11:00 / 24-09-2019

" в первый и единственный раз за всю историю ПНР — была предъявлена знаменитая дипломатическая нота" Кому предъявлена? Где про это можно прочитать?". Я написал ответ, ссылаясь на книгу Вальдемара Лысяка "Лучший" (Lepszy). К сожалению, не все владеют польским языком, поэтому помещаю здесь отрывок из этой книги — своеобразной автобиографии Вальдемара Лысяка, посвященной его борьбе с цензурой ПНР, своеобразным воплощением которой и стал Цензор (Лучший) — где история публикации и последующих приключений "Императорского покера" раскрывается более полно.

ВАЛЬДЕМАР ЛЫСЯК

ЛУЧШИЙ

Waldemar Łysiak — Lepszy

Wydawnictwo "OFFICINA" 1990

Переводчик: Марченко Владимир Борисович, 2019

Редактор: Игорь Райский

„… Вернемся к Бонапарту. Одна дурацкая фраза, которую я хотел поместить на страницах какой-нибудь публикации (что у Сталина имелись две наполеоновские черты: рост и гетеросексуальные отношения с знаменитой полькой на букву В. [Ванда Василевская: — Прим. перевод.]) никогда бы не прошла через цензуру, зато была пропущена целая книжка, по поводу которой изошло пеной несколько советских институций: Кремль, советская армия и союз ее ветеранов, а так же польское правительство, оттраханное правительством советским.

Книга называется "Императорский покер". Мне не хотелось ее писать, так как я не верил, что ее удастся напечатать. "Покер" я написал по наущению начальницы издательского отдела, которая вела издательский процесс весьма храбро и расторопно, только расторопно не для себя лично, а для книги: в качестве козла отпущения ее сняли с должности, когда этот томик вызвал дипломатический скандал, и когда сам сведения о скандале попали в газеты и на антенны на Западе. Наши же средства массовой информации молчали как могила. Но давайте-ка по порядку:

Машинопись я вручил редакторам в 1976 году. В соответствии с внутренним издательским регламентом, редактор отдал текст на так называемую внутреннюю рецензию. Поскольку содержанием книги была история (конфликт царя Александра с императором Наполеоном за власть над Европой), рецензию должен был написать кто-нибудь из знающих данную эпоху историков. Упомянутая пани редактор, которая на данном этапе, кроме автора, одна знала содержание книги, обладала той же, что и у автора, уверенностью, что восемь из девяти польских историков заплюют машинопись за содержащиеся в ней антироссийские фрагменты, поскольку десять из десяти — согласно авторской оценке — польских историков-наполеонистов разделяют марксистско-ленинскую интерпретацию и подделки, творимые народно-демократической наукой. Но оставался одиннадцатый. Им был Ежи Лоек, превосходный историк, который уже сделался знаменитым как противник подлизывания, но еще не стал известен как диссидент (оппозиция, сразу же после Радома [126], только-только выползала из пеленок), так что сотрудничать с ним можно было спокойно. По предложению пани редактора именно ему была заказана рецензия "Императорского покера".

Честно говоря, у меня немного тряслись поджилки. Человека я знал исключительно по его текстам, и хотя моя книга была основана на солидном библиографическом и документальном материале, я был щенком, он же — бароном в историографии, черт его знает , что стукнет такому в голову, тем более, что я не слишком цацкался, когда писал то, что он должен был оценивать.

Оценил же он на пятерку с плюсом и написал, среди всего прочего, следующее:

"Пан Лысяк совершенно прав, вступая в решительную полемику с наивными противниками Наполеона из нашей страны и показывая, что в то время для польского дела не было никакого иного шанса, а Наполеон, в конце концов, сделал для Польши намного больше, чем какой-либо иной европейский или мировой государственный деятель за прошедшие столетия и до нынешнего дня. По этой теме существовало и сейчас существует множество недоразумений, и не только в исторической публицистике, но и в научной историографии (…) Если бы не Наполеон и Герцогство Варшавское, в течение всего XIX века действовал бы российско-австрийско-прусский договор от 15/26 января 1797 года о том, чтобы навечно стереть имя Польши из каких-либо публичных и юридически-государственных актов".

Еще Лоек сделал такое, что рецензенты делают крайне редко — написал письмо автору. Это было первое письмо, которое я от него получил, так началось наше знакомство. В этом письме были такое строки: