Коллектив авторов - Посиделки на Дмитровке. Выпуск 8

Водитель взялся помочь с похоронами и в полдень должен был везти покойного на кладбище. Однако женщины потребовали от мужчин внести гроб в дом. Вдвоем с водителем они внесли его и поставили на стол, покрытый белой скатертью. Мать попросила открыть крышку.

Наш герой любил жизнь, людей и вообще все на Свете, кроме покойников, с которыми не хотел иметь ничего общего. Он сказал:

— Сейчас открою, одну минуту — и решительно вышел из комнаты. Спустился с крыльца, прошагал через двор за калитку и направился по проселочной дороге, не останавливаясь, прямо на станцию, находившуюся в восьми километрах от деревни. Купил билет, дождался, когда состав прицепили к паровозу, и с сознанием исполненного долга и с ощущением легкости поехал на работу.

Помните эту забавную скороговорку, которую в детстве мы так часто со смехом повторяли: «Расскажите про покупку! Про какую про покупку? Про такую, про покупку, про покупочку мою»? Могли ли мы тогда представить себе, что эти шутливые слова станут символом жизни сегодняшнего общества потребления? Ведь и правда, для очень многих из наших современников смысл трудового процесса сводится к тому, чтобы заработанные деньги поскорее потратить в ближайшем магазине, супер- или гипермаркете.

Думается, не только меня печалят наблюдения за воскресной толпой, заполняющей перечисленные выше заведения. Все эти моллы стали для многих людей главным объектом семейного времяпрепровождения. Молодые родители с колясками застывают у ярких витрин, предлагающих им в огромном количестве товары на любой вкус и кошелек. Юноши и девушки толпятся в пресловутых «ресторанных двориках» с их гамбургерами, пиццами и всяческими колами. Насытившись этой якобы пищей, они перемещаются в многочисленные магазины и выстраиваются в очереди на примерку. Понятно желание любого человека что-то время от времени изменить в своем облике, с помощью новой одежды стать привлекательнее, моложе, стройнее, моднее, наконец. Движимые этим стремлением мы и примеряем в огромном количестве юбочки и кофточки, брюки и джинсы, пальто и куртки. И часто не замечаем, что нами овладело непреодолимое желание просто что-то, ну хоть что-нибудь купить.

Преподобный Оптинский старец Лев еще полтора века назад прозорливо обличил это явление: «Что ж касается до вещелюбия и мшелоимства (сиречь излишество различных вещей), то сия немощь горше и пребедственнее сребролюбия, но да окаяваем себя и Господь всесилен нас и судьбу нашу во благоотишный и спасительный устроить конец».

Мшелоимство — это тот же шопоголизм, просто в другом, современном обличье. Еще лет пятнадцать назад, путешествуя по Европе, я попала на знаменитые рождественские распродажи в Мюнхене. И больше всего поразило не диковинное тогда для русских людей изобилие товаров и их дешевизна, а сами покупатели. Все они озабоченно ворошили полки с товарами, копались в плотно заполненных одеждой вешалках, толпились у касс, оплачивая покупки. Толпы женщин, да и мужчин тоже, сновали по сверкающим рождественскими огнями нарядным улицам, но сами были одеты совсем не нарядно! В руках — красочные пакеты из дорогих магазинов, а на ногах заношенные кроссовки, да и одеты все в какие-то замызганные куртки.

Поделилась этим наблюдением с русскими друзьями, уже давно обосновавшимися в Германии, и они разъяснили сей феномен. Оказывается, общество потребления создает устойчивую тягу к приобретению все новых и новых вещей, а вот носить их уже не так интересно. Складируется все это «нажитое непосильным трудом» добро в шкафах и благополучно забывается. Но очаровательные красотки и мускулистые красавцы с телеэкранов и со страниц всевозможных журналов призывают отдать дань моде на одежду в стиле сафари или фьюжен, клеймят кроссовки и воспевают кеды, и так далее и тому подобное. Вот вы уже и убеждены, что без этих новинок ну никак не обойтись, бегом по магазинам, а оттуда домой и прямиком к заветным шкафам. Разложили по полочкам, а наутро обулись в старые, но такие удобные кроссовки, натянули прошлогодние, такие привычные джинсы — и бегом по своим делам.

Настигла и нас эта шопинг-беда. Забавную ситуацию довелось наблюдать в гостях у подруги юности Анюты. Красавица оказалась еще и умницей, причем в самой главной для женщины области — в выборе мужа и создании крепкой семьи. Доминирующей чертой ее супруга Коли была беззаветная любовь к жене и проистекающее отсюда стремление создать для нее идеальные условия существования. Одним из элементов этих идеальных условий являлась щедрая финансовая поддержка Анютиного шопоголизма. Положение Коля занимал высокое, зарабатывал предостаточно и ни в чем любимой второй половине не отказывал. Под гардеробную была выделена специальная комната в цокольном этаже их коттеджа, но через некоторое время это помещение было забито до отказа, и Анюта стала осваивать кладовую, на многочисленных полках которой складировалось всякое редко используемое добро.

Один из стеллажей она приспособила под обувь, купленную по случаю или под влиянием внезапного и непреодолимого желания. И вот однажды, собираясь в командировку, Коля заглянул в эту кладовку в поисках нужного чемодана… и в изумлении замер. Справа от входа расположился стеллаж, до потолка заполненный разноцветными обувными коробками, совершенно новыми и явно еще даже не открытыми. Вернувшись в гостиную, где мы с Анютой распивали чаи, Коля ошеломленно оглянулся и, не увидев поблизости жену, которая в этот момент отлучилась на кухню, проговорил:

— Нет, ну я все понимаю, ну не можете вы, женщины, себя контролировать в своем шопоголизме. Но чтобы мимо меня пронести двести пар обуви и даже ими не похвалиться?! Вот уж бедолага, эк ее закрутило.

В этой истории, пусть и нетипичной по своим масштабам, меня поразили два момента. Первый — это, действительно, потеря контроля над собой под натиском страсти к покупкам. Ну а второй момент — поразительное снисхождение Коли к слабостям жены, свидетельствующее о его любви и великодушии. Однако в данном случае эти прекрасные качества явно не пошли на пользу обожаемой супруге.

В книге игумении Феофилы (Лепешинской) «Дерзай, дщерь!» есть очень интересное наблюдение, касающееся нашего пристрастия к покупкам, как к средству обойти всяческого рода напасти. Чем-то огорченная дама, раздумывая о том, как бы поскорее забыть свои печали, рассуждает: «Пойду-ка я в магазин, порадую себя приятной покупкой». Задумавшись над этой затеей и понимая, что ничего ей особенно и не нужно, она завершает свои размышления: «Куплю себе хоть что-нибудь, ну хоть кусочек мыла!» Все почитатели матушки Феофилы, прочитавшие эту книгу, давно взяли эту фразу на вооружение. И надо сказать, что нередко она действует весьма отрезвляюще, во всяком случае, в нашей женской компании. Не раз в стремлении «заесть» очередное огорчение походом по магазинам, меня останавливало добродушное напоминание подруги: «Ну что ж, пойдем, купим тебе чего-нибудь. Ну хоть кусочек мыла». Посмеемся с подружкой, вроде и пустая печаль отошла, время сберегли, да и деньги зря не потратили. Впрочем, почему бы иной раз и не купить этот самый кусочек мыла, если никак не можешь утихомириться? Им хотя бы руки можно помыть. А пока их оттираешь от налипших в магазине микробов и пыли, тут, глядишь, от сердца обида и грусть отойдет.