Коллектив авторов - Посиделки на Дмитровке. Выпуск 8

Но мои родители меня переубедили. Они сказали, что ты меня предала, что я тебе не смогу никогда снова поверить, что боль будет жить всегда и часто напоминать о себе.

Очень печально, что наша семья приняла тебя как родную, а тебе это оказалось не нужно. Ты отвернулась и ушла. К другому. Надеюсь, там ты найдешь то, что не нашла у нас. Духовные ценности, которыми мы пытались наполнить твою жизнь, оказались для тебя мусором. Природа взяла свое.

Я простил тебя. Я простил, что ты предала меня. Я простил, что ты заставляешь меня страдать. Но я никогда не прощу тебе ту боль, которую испытывают мои родители, глядя, как я мучаюсь.

Я боюсь открывать свою душу кому-то. Боюсь опять ошибиться. Боюсь, что опять буду предан. Если когда-нибудь я найду свою настоящую взаимную любовь, то я вспомню о тебе, улыбнусь этим воспоминаниям, уроню скупую слезу и поблагодарю Бога за то, что все так сложилось.

Ты меня не отпускаешь. Держишь меня, мучаешь. Приносишь только боль и страдания. Ты лживый, лицемерный, ужасный человек. Той, которую я знал, больше не существует. Я пытаюсь внушить себе, что мне все равно, с кем ты, как ты и что с тобой. Пытаюсь, но пока не получается. Каждое утро начинается с мыслей о твоем предательстве. День тоже пропитан этими мыслями. А ночью начинается хаос. Я целыми днями хожу по дому и ничего не могу делать.

Порой думаю, может, плюнуть на все и вернуть тебя, но понимаю, что того человека уже не вернуть. Его больше нет. Он умер внутри тебя.

Хоть ты и говорила, что любишь меня, но я уже в это не верю. Иначе где ты? Возможно, ты просто не умеешь любить? А если твоя любовь — это милостыня нищему, то она мне не нужна. Такая любовь никому не нужна.

Ты меня не любишь, ни о чем не жалеешь, ничего не хочешь вернуть. Иначе ты сейчас была бы со мной. Сделала все, чтобы быть со мной. Приползла бы на коленях и умоляла бы тебя простить, но… Или я неправ? Тебе просто неприятно, что ты причиняешь мне боль. Это уже хорошо. Значит, ты способна хоть что-то испытывать. Я тебя отпускаю, и ты меня отпусти, но это скорее я своим мыслям говорю. Уже не важно, что со мной. Это моя жизнь, которую я проживу для тех, кто меня любит, а не для тех, кто меня предает и приносит боль. Поэтому моя жизнь тебя не касается, так же как и твоя жизнь не касается меня.

Это же так легко. А главное, что тебе хорошо. И какая разница, будет ли больно кому-то? Даже если ты приносишь боль человеку, который тебя любит. Без разницы. Тебе же хорошо. И как вообще можно при появлении проблем в отношениях между людьми просто взять и уйти? И не пытаться ничего решить? Испугалась? Не любила? Что? Неужели были такие проблемы, которые невозможно было решить?

Свой ход ты пропустила. Теперь мое время ходить. Я ставлю точку. Эта история закончилась. И я вышел из нее человеком. Я остался чист и предан тебе и себе. Я — Человек!

Не отвечай на это письмо, не пытайся что-то доказать мне. Все самое важное, что я хотел от тебя узнать, я узнал. Ты можешь написать тысячу слов, но ты ушла к другому. Тебя больше нет. Я не хочу тебя видеть и слышать, но запретить тебе ничего не могу.

Прощай.

Это письмо для той, которую я всегда буду любить.

Я знаю, что тебя уже нет. Ты умерла в том человеке, который меня предал. Ты меня не услышишь, потому что тебя больше нет. В этом нет ничего странного. Это письмо, по всем законам почты, должно вернуться назад, потому что адресата уже не существует.

Каждую ночь я обнимаю одеяло и представляю, что это ты. Мне больше некого обнять.

Каждый день я вспоминаю наши самые лучшие моменты, когда мы были счастливы, и радуюсь. Нет ничего хуже, чем вспоминать счастье в горестные дни, но такова жизнь. Таковы мои мысли. Я пытаюсь тянуться к счастью, но не достаю его. Слишком оно далеко. Тяжело хоронить мысли о тебе, ведь с ними я хороню и наше счастье. Пусть оно было недолгим. Пусть оно было не вечным, как ты говорила. Но оно было. И это важно. Важно для меня, как для человека, котороый нуждается в нем, как в воздухе. Наверное, каждый в нем нуждается, ведь это самое главное в жизни — быть счастливым.

Спасибо, что дарила эти минуты. Спасибо, что была рядом, когда я в этом нуждался. И прости меня, что не дал тебе столько любви, сколько ты хотела. Она тебе нужна была вся и сразу, потому что ты сама отдавала мне все и сразу. И закончилась она у тебя за 3 года. А я хотел растянуть ее на всю жизнь.

Я скучаю по тебе и буду скучать еще очень долго. Ты забрала с собой часть моей души. И теперь это место болит. С этой болью я буду жить до конца своих дней. Даже когда встречу свою судьбу. Такие раны не заживают.

Ты осталась в моем сердце. Навсегда.

Прощай.

Династия Боткиных

Предместье Парижа. Школа-пансион Ордена иезуитов. Сюда приехали потомки русских эмигрантов, те, кто в 30-е годы прошлого столетия мальчишками и девчонками здесь учились. Эти очень пожилые люди пришли на встречу выпускников не одни, а со своими детьми, внуками, правнуками… Их отцы и деды в дни революции вынуждены были покинуть Россию. Среди собравшихся очень много Боткиных, потомков известных всему миру русских врачей. Династия Боткиных огромна… Боткины-Чеховы, Боткины-Щукины, Боткины-Феты, Боткины-Третьяковы… Сегодня они живут во Франции. Россия в 20—30-х годах прошлого века лишилась большого, значимого пласта отечественной культуры и науки. Основателем же рода Боткиных, рода врачей, литераторов, живописцев был Петр Кононович Боткин. Купеческий сын из города Тороповца, в конце XVIII века переселился в Златоглавую и открыл ставший крупнейшим в России чайный торговый дом. Почетный гражданин древней столицы стал одним из самых богатых людей Москвы. Было у него девять сыновей и пятеро дочерей. И хотя отец университетов не заканчивал, все его дети были блестяще образованными людьми. Началась эта знаменитая династия в центре Москвы, рядом со старинной улицей Маросейка, в тихом Петроверигском переулке. Кажется, что этот уютный особняк до сих пор бережно хранит тепло своих именитых владельцев. К сожалению, не часто в столице у новых хозяев можно встретить такое уважительное отношение к старине, к истории…

Рассказ же о династии Боткиных я хочу начать со старшего сына Петра Кононовича — с Василия Петровича Боткина. Обладая энциклопедическими знаниями, Василий Петрович стал для передовых русских мыслителей и литераторов почти непререкаемым авторитетом. Например, Тургенев переделал свой роман «Рудин» под влиянием его критических замечаний, а Лев Толстой писал Боткину: «Вы мой любимый воображаемый читатель». Меня водили по залам этого особняка и рассказывали, что здесь бывали Иван Сергеевич Тургенев, Николай Васильевич Гоголь, Михаил Сергеевич Щепкин, а там сиживали частенько Афанасий Афанасьевич Фет, Белинский, да и кто только ни бывал в этом особняке… Чем для нас интересен именно Василий Петрович? Именно он был воспитателем и той путеводной звездой, которая сделала его братьев и сестер замечательными, талантливыми людьми. Но особенно мы должны быть благодарны Боткину-старшему за то, что он помог Сергею Петровичу Боткину, нашему гениальному русскому врачу, стать именно Сергеем Петровичем Боткиным…