Коллектив авторов - Посиделки на Дмитровке. Выпуск 8

Я в Париже, в квартире Константина Мельника-Боткина — правнука великого врача. Боткин он со стороны матери, а по линии отца — Мельник. Знакомство его родителей состоялось при трагических обстоятельствах. Офицер императорской армии убежал с фронта и поехал в Сибирь, чтобы спасти царскую семью. Но он опоздал. Всех уже перевезли в Екатеринбург. Уехал с ними и дед Константина Константиновича — лейб-медик Императорского двора — Евгений Сергеевич Боткин. Измученная неизвестностью и одиночеством, в Сибири осталась его дочь — Татьяна. Молодые люди знали друг друга с детства. В Сибири они полюбили друг друга. Им удалось уехать за границу. Константин Мельник-Боткин родился уже в эмиграции и сделал во Франции головокружительную, неповторимую карьеру. Хотя начиналось все, как и во многих эмигрантских семьях, очень трудно…

Когда Костя получил французский аттестат зрелости, он хотел идти учиться дальше. «Но денег у меня абсолютно не было. Получал какую-то маленькую пенсию от французского правительства, но жить на эту пенсию было невозможно. Я пришел тогда к иезуитам и сказал им об этом. Ну, приходи к нам, сказали они. Будешь у нас жить и тебя будут кормить. Ватикан думал, что это не будет долго продолжаться, что эмигранты вернутся в Россию и многие там станут иезуитами. Но произошло совершенно другое. Большевизм не провалился, эмигранты не вернулись и не перешли в католическую веру. Наоборот, стали служить по православному обряду и говорить по-русски, т. е. стали настоящими русскими людьми».

Сын русских эмигрантов, Константин Мельник-Боткин был лучшим на своем курсе и первым номером закончил Институт политических наук. Старт карьеры и начало уроков большой политики — это работа секретарем парламентской группы партии радикалов во французском сенате. «Я всю жизнь изучал Россию, изучал Советский Союз. Каждый день читал „Правду“, „Известия“, „Комсомольскую правду“ и Большую Советскую энциклопедию. Сталинскую, потом Брежневскую, потом все, что писал Ленин. Мне хотелось понять, что происходит в моей стране и что произошло в октябре, когда погиб мой дед в Екатеринбурге. Самое интересное, я предвидел, что наследником Сталина будет Хрущев. Все здесь думали, что это будет Берия. Но, читая „Правду“, я заметил, что очень часто говорили о Хрущеве, больше, чем о Берии».

Анализ ситуации в СССР и предсказанная победа Хрущева, как мне рассказал Мельник-Боткин, произвели сильное впечатление на американские организации стратегического значения. Они предложили работать у них. Мой герой согласился. Ведь он был единственным человеком, который имел опыт работы и во французской организации министерства внутренних дел и в американской стратегической службе. Так потомок славного российского рода Боткиных стал координировать деятельность спецслужб.

Следующая страница биографии — литературная деятельность. Он автор нескольких романов, один из которых, «Дело об измене», переведен на русский язык.

«Я себя чувствую, как русский человек, попавший во Францию случайно. Разведчиком и сотрудником служб я никогда не был. Но когда провалился коммунизм, тогда я смог приехать в первый раз в Россию. Первый раз, потому что я решил не ездить туда, пока не будет похоронен мой дед в Петропавловском Соборе. Меня спросили: „Кого вы хотите встретить в России?“ Я сказал: „Людей из КГБ…“ В первый раз я встречался с важным советским разведчиком. Это замечательный анекдот. Он входит в комнату, я к нему подхожу, и он мне говорит: „Я вчера читал книгу вашего прадеда“. Я его спрашиваю: „Почему вы интересуетесь этим периодом?“ Он отвечает: „Я интересуюсь тем, что было…“ Второй мой вопрос: „Когда для вас начинается русское несчастье?“ Ответ потряс меня: „В 1914 и в 1917 году“. И это один из главных разведчиков советского КГБ. Это доказывает для меня, что я беседовал с настоящим русским патриотом. У меня с этими людьми замечательные теперь отношения. Дружеские…»

Рассказал мне мой собеседник и о своем деде — враче Евгении Сергеевиче Боткине. Его пациентка — российская императрица — была сложным человеком. А ему приходилось врачевать не только ее, но и маленького наследника престола — Алексея. Царевич очень любил своего доктора, и первая фраза, произнесенная им на французском языке, была: «Я люблю вас всем своим маленьким сердцем…»

Личная жизнь Евгения Сергеевича складывалась трагически. В младенчестве умер сын-первенец, другой сын, Дмитрий, был убит во время первой мировой войны, с молодым студентом убежала жена, бросив его с детьми. Его семьей стала царская семья. Незадолго до трагической ночи расстрела Евгения Сергеевича вызвали в революционный штаб и предложили, как выдающегося врача, выпустить его на свободу. Ответ Боткина, как рассказал мне Константин Мельник-Боткин, звучал так: «Я благодарю вас, господа, но я остаюсь с царем». На трудную долю Евгения Сергеевича выпало еще одно тяжкое, последнее испытание. Ему было приказано разбудить царскую семью в ночь на 17 июля 1918 года. Он знал, что впереди… расстрел…

«Когда убили царя и убили моего деда, убийцы взяли все их личные вещи и привезли в Москву. И среди этих вещей было письмо, которое мой дед Евгений Сергеевич начал писать. Это письмо лежало в тайном архиве революции. Никто не имел никакого доступа к нему. После провала коммунизма я получил оригинал письма моего деда. Вот что он пишет: «В сущности — я умер. Умер за своих детей, за друзей, за дело. Я умер, но еще не похоронен, а заживо погребен». На этом письмо обрывается…

Но, чтобы не заканчивать нашу беседу на столь грустной, тяжелой ноте, он коротко рассказал мне еще об одном Чехове-Боткине. Он винодел, живет на юге Франции. На досуге, как и многие в этой семье, любит рисовать. Он написал картину с фотографии своего великого прадеда и мечтает подарить ее московской клинической больнице имени Сергея Петровича Боткина…

Легенда Русской Швейцарии

Тишина… Даже не верится, что я нахожусь в центре шумной Москвы, на улице Большая Ордынка. Этот неожиданный оазис спокойствия называется Марфо-Мариинская обитель милосердия.

Построена она была в 1907 году вскоре после убийства великого князя Сергея Александровича Романова, сына Александра Второго и в то время губернатора Москвы…

Около его портрета матушка Елизавета рассказала об этой страшной трагедии.

«Карета не успела выехать на территорию Кремля, как террористом была брошена бомба. Бомба попали в грудь великого князя, и его вместе с каретой разорвало на мелкие части… Все это произошло недалеко от Николаевского дворца, в котором жила великокняжеская чета, и Елизавета Федоровна слышала этот взрыв. И так как они знали о том, что на Сергея Александровича готовится покушение, то она все поняла и сразу выбежала к месту взрыва. Перед ней предстало страшное зрелище… Только остов остался от кареты, и по всей кремлевской площади были разбросаны останки ее супруга. Опустившись на колени, руками собирала останки мужа и складывала их в поднесенные солдатские носилки».