Юрий Марченко - Брызги социализма

Как правило, ездили на месяц бригадами по 2—3 человека. Для молодого специалиста это была очень хорошая школа. И существенное финансовое подспорье. Суточных платили 2 руб. 60 коп. Если выпивать не слишком круто, то на еду хватало 1 — 1,2 руб., остальная чистая прибыль, около 45 рублей в месяц, составляла половину моей зарплаты, которая, к тому же, оставалась нерастраченной.

Первым серьезным испытанием для меня стал Руставский металлургический завод. Там в течение трех лет наши специалисты не могли ввести в эксплуатацию систему управления технологией получения сульфата аммония. Предполагалось, что я поеду туда вместе с более опытным Петром Самойловым.

Но накануне отъезда Петя взбунтовался. В ближайшее время ему должны были дать двухкомнатную квартиру, и он не мог пропустить такой ответственный момент. Начальник отдела М. Лурье вошел в его положение и решил послать меня одного. Так как мы уже телеграфировали на завод о приезде наших специалистов, то мог разразиться страшный скандал. Откровенно говоря, я испугался. Я не имел ни малейшего представления о технологии получения сульфата аммония и о системе управления, которую запроектировал Самойлов. Но М. Лурье меня уговорил: я должен потянуть время с неделю, за это время Петя получит ордер, приедет и все сделает. От меня до его приезда требовалось только заново протянуть украденный незадолго до этого кабель и подключить кое-какие приборы.

Это меня успокоило, и я решился. Самолет вылетал поздно вечером, и в Тбилиси приземлился среди ночи. В полной темноте лил проливной дождь. Пассажиры, которые знали, куда бежать, мгновенно рассосались. Возле меня остался парень чуть старше меня, который не мог бежать, так как хромал. Его я и начал мучить вопросами, как доехать до Рустави. Узнав, что я первый раз в Тбилиси, он проникся ко мне жалостью, и сказал, что покажет, где остановка автобуса в Рустави. Однако остановку перенесли, никто не мог нам помочь, так как ночью в дождь улицы были пусты. Если бы не мой спутник, я бы бродил по городу до утра. Он хромал все сильнее, и я предложил ему уехать домой, а я, мол, сам найду. Он возмутился: — как это, ты — мой гость, а я не могу найти тебе автобус на Рустави! Я себя уважать перестану!

И он таки нашел эту остановку под каким-то мостом. И посадил меня в последний автобус. И дал мне записку со своим адресом, говоря: — Приезжай, брат, я тебе покажу мой Тбилиси, я тебя с мамой познакомлю!

Клянусь, он сказал именно так: « С мамой познакомлю».

Он промок насквозь, и еле хромал.

И пусть никто мне не говорит теперь о национализме грузин и их ненависти к русским.

Я приехал в Рустави и вошел в гостиницу. За стойкой сидела дородная грузинка. По стойке бежал таракан. Она нехотя прихлопнула его ладонью и смахнула со стойки.

Я получил номер, вернее, место в номере. Моим соседом оказался парень — снабженец, откуда-то из глубины России. В целях экономии он готовил себе еду на электроплитке, которую возил с собой. Единственно, что ему требовалось по приезде в новый город, раздобыть пару кирпичей, чтобы ставить на них плитку, в целях пожарной безопасности. Но вскоре он уехал, и оставил кирпичи мне. Я остался в номере один.

Первую неделю, пока я ждал Петю, я бездельничал, общался с заводчанами, бродил по городу и наблюдал незнакомую жизнь. Слегка беспокоило только то, что начальник цеха Шалва Дадунашвили, обещал каждый день протянуть кабель, но ничего не делалось. Присматривать за мной он поручил слесарю-киповцу Гиви Цинцадзе, молодому парню, но совершенно лысому. Шевелюру он потерял в Магадане, куда ездил продавать яблоки зимой. Он не ожидал, что там такие морозы, поэтому поехал в легкой курточке и без шапки. Голова промерзла, и волосы выпали навсегда. Яблоки тоже перемерзли, и он отдал их в общепит за бесценок. Бизнес не сложился, пришлось пойти работать на завод.

К начальнику цеха Гиви относился с легким пренебрежением. Во-первых, если фамилия оканчивается на «дзе», это означает происхождение из княжеского рода. «Швили» же по-грузински означает «сын» и относится к простолюдинам. Так что, по происхождению, Гиви стоял выше начальника. Во-вторых, Шалва, с моей точки зрения, выглядел как типичный грузин — черный, вспыльчивый и с карими глазами. Но Гиви сказал, что Шалва — то ли грузинский еврей, то ли еврейский грузин. Настоящие грузины светловолосые, голубоглазые и с прямыми, слегка курносыми носами, как Гиви. Это явилось для меня откровением. До сих пор я видел только черных и горбоносых грузин, торгующих мандаринами на базаре. Но Гиви объяснил, что это вообще не грузины, даже не грузинские евреи, а турки с морского побережья.

Свободного времени у меня в Рустави оказалось много, и я решил изучать грузинский язык. Я выучил грузинский алфавит, чем привел в неописуемое восхищение Гиви и всю бригаду. Многие русские считают, что грузины пишут иероглифами. Дикие люди.

Дальше сценарий был таков. В КИПовскую заходил какой-нибудь грузин, или его специально приводили. Гиви говорил, что вот Юра за три дня выучил грузинский язык.

— Не может быть!

— Юра, вот его фамилия такая-то, ну-ка, напиши.

Я старательно выводил грузинские буквы. Сначала на гостя нападал столбняк, потом он в полном трансе вел за свой счет всю компанию в хинкальную, благо, она находилась в двух шагах за проходной. Там ели хинкали и запивали сухим вином. В почете было вино «Кахетинское №8». Красное вино, терпкое, с замечательным насыщенным вкусом, с привкусом виноградных косточек. Идеально под шашлык.

Еще я выучил несколько предложений на грузинском языке, наподобие: «какая хорошая девушка», «привет из солнечной Грузии», изучил тонкости грузинского обращения и приветствия, и несколько других, столь же необходимых фраз.

Надо сказать, что наиболее трудным для меня в грузинском произношении оказалось отсутствие ударений. Речь не о беглом ударении, которое имеется в русском и украинском языках, хотя и не широко. Например, меня всегда в восторг приводила песня: «Ой чорна я, чорна, як тая чорниця… Ой файна я, файна — я ся не малюю. Я ся не малюю…» И т. д. Вся песня построена на беглом ударении, услышал я ее впервые, путешествуя по Карпатам.

А в грузинском языке вообще не оказалось ударений, и произнести слова ровно, не выделяя гласных, без навыка очень трудно.

Часть грузинских слов я помню и сейчас, а часть могу вспомнить при разговоре. Мне это очень помогло в последующем, когда я ездил по турпутевке по Грузии.

Мы побывали в Тбилиси, Боржоми, Телави, Бакуриани, Вардзиа и несколько дней отдыхали в Сухуми. В Телави турбаза находилась на горе, а поселок внизу. Группа отъезжающих туристов передала нам по цепочке адрес деда, который продавал виноградную чачу. Мы спустились с горы, и нашли этого деда. Быстро сторговались, и дед вынес нам несколько бутылок чачи.