Елизавета Дворецкая - Княгиня Ольга. Ключи судьбы

Глубоко вдохнув, Величана двинулась вперед и остановилась перед Святославом. Болва и Лют с правой рукой на перевязи стояли по сторонам от нее.

Святослав молча рассматривал свою добычу. Сейчас княгиня плеснецкая выглядела далеко не так роскошно, как тогда, когда киевские купцы впервые ее увидели: в простом сером платье, с белым льняным повоем на голове, без драгоценных уборов, бледная, она походила на тень, на каплю осеннего дождя, занесенную ветром в теплые летние дни. И все же старый йотун, хоть и видел плохо, не промахнулся с выбором. Дева в самом расцвете, красивая, статная, а еще и княжеского рода! Позволить дряхлому пню утянуть ее с собой на тот свет – нет, много хочешь!

– Княгиня, хватит тебе в углу сидеть, пора за дело приниматься, – сказал Святослав, вглядываясь в ее лицо с опущенными глазами. – Холопы бродят как сонные мухи, хлеб вышел, масла нет, молоко киснет. Завтра погребение и страва поминальная, я хочу, чтобы ты за холопов взялась и все устроила как полагается.

Величана подняла глаза. Ей было тревожно и страшно, пробирала дрожь, но в одном она чувствовала облегчение. Впервые за все шестнадцать лет жизни она стояла перед тем, кто решал ее судьбу и был доступен для вопрошания. Впервые на своем веку она могла не только спросить о своем будущем, но и получить верный ответ.

– Что со мной будет? – сейчас у Величаны не было сил на более тонкие подходы и хитрые речи. – Желал мой муж, чтобы я с ним ушла…

Святослав помолчал. Окажись Етонова княгиня старой вороной супругу под стать – он и не подумал бы ее задерживать. Но такой красотки в посмертные спутницы Етон не заслужил. Если привезти ее в Киев, такая добыча прославит его и достойно увенчает славу поединка за землю плеснецкую. Прям песнь готовая!

– Ты не пойдешь с ним. Сам дорогу найдет, не заблудится. По ряду нашему мне принадлежит его земля, дом и все домочадцы. Пусть он берет с собой робу, а ты останешься. Теперь ты моя.

– Но, Святославе! – с тревогой окликнул со своего места Олег Предславич. – Ты же не думаешь и впрямь взять ее в жены?

Святослав взглянул на него через гридницу:

– А почему нет? Кто мне помешает? Жена побежденного – победителю, так ведется. Даже тот подлец, Маломир деревский, – в голосе его зазвучала не утихшая за годы ненависть, – подло и беззаконно отца моего убил, а сам думал, что на мою мать имеет право! Будто он с отцом на поединке бился и в честном бою одолел, жма! Но я-то свою добычу с честью взял, по уговору! Перун и Волос в видоках: все Етоново – теперь мое!

– Ты получил право решать ее судьбу, с этим я не стану спорить. Но эта женщина – княжеского рода. Она достойна быть княгиней. А у тебя уже есть высокородная жена… и даже не одна, – с усилием, из чувства справедливости добавил Олег Предславич, хотя ему это было до крайности неприятно. – Прияслава, дочь Сверкера смолянского. Горяна – моя дочь. От Прияны у тебя есть сын. Моя дочь со дня на день может… ты знаешь, чего мы все ждем.

Опасаясь сглаза, он не хотел вслух говорить о близких родинах своей дочери, но все в дружине знали, что после начала жатвы наступит ожидаемый срок. И это добавляло Олегу Предславичу беспокойства. Благополучно ли родит Горяна, мальчик будет или девочка, живое дитя или мертвое – они здесь узнают об этом седмицы через две самое раннее, когда Эльга пришлет гонца.

– Обожди с решением хотя бы до тех пор, пока мы узнаем, кого принест нам Горяна, – закончил Олег Предславич.

Он надеялся, что родится мальчик и тогда Святослав на радостях откажется от третьей жены. Видит Бог, существовование Прияны смолянской и так несло немалую угрозу чести, положению и счастью Горяны. Зачем ей еще одна соперница – столь же высокого рода, юная и красивая?

– И что с того? – вмешался Игмор, видя, что князь молчит и рассматривает Величану. – Она ж здесь княгиня! Кому жена, тому и стол! И коли Святослав теперь здесь князь, то и княгиня ему. Как водится! Третья, пятая, десятая! Десять земель на щит возьмем – будет десять жен!

Он имел в виду – у князя, хотя завоевание нового края и каждому из его ближних обещало молодых полонянок. Гриди согласно загомонили. Не слишком складно изложенное, это рассуждение по существу было верно. Победитель получает жену побежденного, а муж княгини занимает место покойного властителя на престоле. Сразу два древних закона не просто позволяли Святославу взять Величану в жены – предписывали, хочет он того или нет. Даже годись Етонова княгиня ему в матери или будь страшна собой, как медведица – ему и тогда ради утверждения своих прав за землю плеснецкую надлежало бы взять ее. А уж тем более, когда перед ним стояла сама Заря-Заряница, пусть ее румяный лик и заволокло облачком скорби.

– Княже, да пусть хотя бы старого мужа в землю положат! – негромко подсказал Болва. – Не пристало над мертвым телом жену заново выдавать…

Святослав медленно кивнул. Он не хотел прямо отвергнуть доводы Олега Предславича – своего тестя, чья дочь вот-вот принесет ему, как он надеялся, второго сына. Но на уме у него была Прияна. Несмотря на их раздор, он все еще хранил привязанность к первой супруге – первой женщине, затронувшей его сердце. Именно ее в глубине души он считал настоящей своей женой и верил, что раньше или позже, так или иначе, она вернется к нему и вновь водворится на престоле княгини в Киеве. А Горяна… ну, денется куда-нибудь.

Но если он сейчас возьмет в жены еще одну красавицу княжьего рода, гнев Прияны станет неодолимым. Твердостью нрава она не уступала Святославу, и он уважал ее за это.

– Принимайся за хозяйство, – повторил он, обращаясь к Величане. – А старика погребем… тогда и решим, как с тобой быть.

Величана поклонилась и пошла прочь из гридницы. Она едва чуяла под собой ноги, а голова была как в облаках. Но сквозь растерянность из самой глубины души, как тоненькая струйка чистого ключа из-под каменного завала, пробивалась радость. Даже ликование. Она будет жить!

Выйдя во двор, Величана прислонилась к стене. Голова горела, под опущенными веками жгло. На нее пялила глаза челядь и киевские отроки, но облегчение лишило ее последних сил.

Она не умрет в день погребения Етона. Не так чтобы ей понравился Святослав, но что этот человек крепко держит однажды данное слово, она не сомневалась. Она не пойдет в могилу, чья пасть грозила ей все последние годы. Чей мрак затенил ее юность.

Мир, сжатый до размеров тесной дощатой ямы, вдруг распахнулся ввысь и вширь, стал таким огромным, что не видать краев. И казалось, что впереди у нее теперь бессмертие…

Когда Етонова княгиня вышла, Святослав зорко оглядел гридницу – нет ли чужих? – и кивнул отроку у двери:

– Дыман, притвори…