Игорь Лебедев - Расстрел на площади

— Ребята, хватит терпеть это издевательство! — горланил старый рабочий с изрытым морщинами лицом. — Мне пятьдесят четыре скоро, а я уже ни хрена не могу, даже жинку поиметь и то силов нету! И ведь подохнуть спокойно не дадут, гады! Айда на площадь, скажем им, чего про них думаем! Пущай подавятся!

— Надо Хрущеву письмо написать, Никите Сергеичу! — взвизгнула Победа, и Игорь тонко улыбнулся: его усилия не прошли даром.

— Точно!

— Правильно!

— Дело говорит!

— Никита Сергеевич ничего не знает о том, как живет в Новочеркасске рабочий класс. Он узнает и всем им покажет! Он нашего Петухова с должности снимет, вот увидите! Он не позволит, чтобы нам расценки снижали!

Толпа гудела и наливалась яростью. Стоя в сторонке, Игорь с интересом следил за результатом собственных стараний. Конечно, он рассчитывал, что рабочие, несмотря на всегдашнюю забитость и неверие в свои силы, все-таки решатся выразить недовольство произошедшим скачком цен и падением зарплаты, однако, положа руку на сердце, никак не ожидал, что события будут развиваться столь стремительно, а поступки рабочих электровозостроительного будут столь единодушны.

«Нет, что ни говори, массовый психоз — великая сила!» — размышлял он, глядя на искаженные гневом лица простого люда. Отдельная человеческая эмоция в толпе словно умножалась, росла в геометрической прогрессии: даже те, кто просто пришел поглазеть на происходящее, даже те, кто поначалу высказывал сомнение и неодобрение по поводу стихийного выступления, теперь азартно расхватывали кумачовые транспаранты и становились в нестройные колонны, готовые идти искать правду.

«Толпа хороша и вместе с тем ужасающа — в зависимости от ситуации — тем, что у нее напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, — говорил мудрый человек, преподаватель общественных дисциплин, который обучал Игоря в институте. — В толпе единица утрачивает способность анализировать и всецело отдается общему настроению. Бойтесь толпы и умейте использовать ее. Учитесь направлять ее действия в нужное вам русло».

Надо думать, преподаватель общественных дисциплин был бы теперь доволен своим учеником. Огромный и, казалось, неуправляемый людской поток двигался в единственно правильном для Игоря направлении, не подозревая, насколько запрограммировано его движение.

Толпа запрудила городскую улицу; с ревом она текла от заводской окраины к центральной городской площади. Зеваки высовывались из окон, а затем, наскоро напялив на себя легонькие пиджачки и кофты, присоединялись к шествию.

— Да здравствует Союз Советских Социалистических Республик! — истерично проорал кто-то. — Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза и ее Первый секретарь товарищ Хрущев! Ур-р-рааа!

— Р-р-рррааа!!! — подхватила толпа.

Всем было весело, и уже играла, фальшивя, гармошка, и какая-то тучная тетка уже пустилась в пляс по тротуару, вдогонку за толпой.

Небольшой город в эти часы походил на взбудораженный улей.

И городской отдел милиции тоже походил на взбудораженный улей.

По коридорам, сталкиваясь меж собой и роняя фуражки, метались очумелые молоденькие милиционеры, и из-за дверей начальника несся хриплый отчаянный ор:

— Ростов! Алло, Ростов! Черт бы вас всех побрал, соедините меня с Ростовом, вашу мать!!!

Потом двери распахнулись, и буряково-красный, потный вывалился из дверей майор Гладунко, а милиционеры бросились врассыпную, будто перепуганные курята, — прочь, подальше от глаз разгневанного начальства.

Только растерявшийся юный сержантик, некстати оказавшийся на дороге шефа, вытянулся по стойке «смирно» и ломающимся от испуга голосом выпалил:

— Товарищ майор, разрешите доложить! Толпа направляется на центральную площадь!

От наглости такой Гладунко на мгновение опешил, а затем с искаженным лицом прорычал:

— Кто такой, почему не знаю?!

— Се-сержант Балашенков… разрешите доложить.

— Вот и пошел в жопу!!! — рявкнул майор, и обалдевший подчиненный едва не грохнулся в обморок.

— Где Петухов… где этот козел, я спрашиваю?! — орал Гладунко, шагая по коридорам горотдела милиции. — Куда он делся?

— Не могу дозвониться, — проблеяла секретарша, высунувшись из окошка в стене.

— Из-под земли мне его достань! Я не знаю, что с ним сделаю!

— Ростов на проводе! — крикнул дежурный по отделению. — Товарищ майор, это обком!

Гладунко метнулся к телефонному аппарату.

— Что там у вас происходит? — звучал в трубке далекий голос. — Почему мы не в курсе?

— Я до вас полдня дозвониться не могу! Где товарищ Певцов?

— Ищем.

— Как это — ищете?! — возмутился Гладунко. — Здесь такие дела творятся, а вы ищете!

— Товарищ Певцов отдыхает. Надеемся к вечеру найти его. Нам тут из Москвы звонили, из приемной Первого секретаря партии товарища Хрущева!

Заслышав эти слова, майор почувствовал, как спазм сдавил его горло, а ноги стали ватными. Кранты, иначе не скажешь. Прощай, начальничья должность, прощайте, майорские погоны, прощайте, честолюбивые мечты и надежда дослужиться до генерала!

— Т-товарищ Хрущев… он звонил л-лично?

— Я же говорю: из приемной! Но товарищ Хрущев в курсе дел. Как вы могли допустить, чтобы в городе началась несанкционированная манифестация?

— Я и не допускал… — с трудом выдавил из себя Гладунко.

— В таком случае, что могло произойти?

— Это рабочие. С электровозостроительного.

— Чего они хотят?

— Недовольны, что подняли цены на продовольствие. Требуют увеличения зарплаты и тому подобное.

— Вы в своем уме?! — охнули на другом конце провода. — И вы об этом так спокойно говорите? Да я вас под суд отдам!

Майор Гладунко ощутил, как земля качнулась под его ногами.

— Я приму меры.

— Немедленно! Слышите: НЕ-МЕД-ЛЕН-НО!!! А иначе я с вами буду разговаривать в другом месте!

Майор опустил трубку на рычаги, и только тогда вспомнил, что даже не спросил, а кто, собственно, орал на него на том конце провода.

Впрочем, какая разница! Обкомовское начальство, оно и есть обкомовское начальство.

Он вдруг побагровел, вены вздулись на шее, и во всю мощь, на которую только был способен, майор заревел:

— Из-под земли мне его достаньте, этого Петухова!

В это самое время директор Новочеркасского электровозостроительного завода товарищ Петухов мирно сопел в мягкой постели, прижавшись носом к мосластому плечу секретарши Лидии Ивановны. Лидия Ивановна уже проснулась, но боялась пошевелиться, чтобы не потревожить ненароком чуткий сон товарища директора. Открыв глаза и глядя в потолок, Лидия Ивановна размышляла о том, что хорошо бы приготовить сегодня на обед суп из петушка, да только где его взять, этого петушка!