Моника Згустова - Розы от Сталина [Журнальный вариант]

Голубоглазый моряк вернулся в комнатку и, пока начальство совещалось, завел со Светланой беседу. Его интересовало, что она думает об Индии. Светлана призналась, что хочет когда-нибудь вернуться в эту страну и построить больницу в городке Калаканкар на берегу Ганга.

— На какие же деньги? — спросил моряк с улыбкой.

— Я написала книгу.

— А, книгу! — он снова присвистнул, как тогда, когда увидел ее советский паспорт.

— Надеюсь, в Америке мне удастся ее издать. Думаете, получится?

— Издать книгу? Ну, конечно! Даже не сомневайтесь!

— А на вырученные за нее деньги я смогу построить и содержать больницу.

Беззаботные улыбки Керка действовали на Светлану как бальзам. Она и понятия не имела о том, что за черные тучи сгущаются над ее головой. Зато Роджер Керк, только что слышавший, что говорят о сложившейся ситуации его начальники, отлично все понимал и, жалея Светлану, старался скрасить ее пребывание в посольстве.

— Когда у вас в Америке выйдет книга, вы пришлете мне экземпляр с автографом? Не забудьте, меня зовут Роджер Керк.

Боб Рейл, второй секретарь посольства, проводил Светлану в аэропорт. Чтобы не расстраивать ее, он не стал объяснять, какую бомбу замедленного действия подложила она дипломатам, решив эмигрировать не только на территорию американского посольства в Индии, но и в сами Соединенные Штаты. Десятки высших мидовских чиновников в Вашингтоне в это самое время ломали голову над тем, стоит ли давать политическое убежище дочери Сталина. Боб Рейл только коротко рассказал ей, что именно было решено на этот момент: пока Светланин вопрос рассматривается, ее надо вывезти из Индии.

— Вы понимаете, Светлана, что сжигаете за собой мосты? Подумайте, готовы ли вы на такой шаг?

— Я обо всем подумала.

— Мы вам ничего не обещаем. Надо основательно изучить вашу проблему.

— Я понимаю и готова рискнуть.

Боб Рейл взглянул на нее с симпатией.

В аэропорту таможенница, индуска в сари, взяла их паспорта, заглянула в них — и спустя пять минут Светлана получила индийскую выездную визу. Никто ни о чем не спрашивал, и она спокойно прошла в зал ожидания. «Теперь все легально, — подумала она с радостью. — Какое счастье, что посол Бенедиктов вернул мне паспорт! Без него было бы куда сложнее». Боб Рейл усадил ее в кресло в отдельной комнате, принес бутерброд с сыром и большой бокал красного вина.

— Подкрепитесь. Вам станет лучше!

Светлана чувствовала, как сладкое вино проникает в ее тело, наполняя силой каждую его клеточку. Рейл наблюдал за ней:

— Вы оживаете прямо на глазах! — И он принес еще сладкий индийский кофе с молоком и вафли.

Потом объявили их рейс, и она вместе с Рейлом пошла к самолету. Индианка в сари сложила ладони, прощаясь: «Намасте!»

И Светлана сложила перед нею ладони так, словно эта женщина была воплощением всей Индии: «Намасте!»

Потом она поднялась в самолет и села у окошка рядом с Рейлом.

9 марта 1967

Дорогая Катя, дорогой Иосиф, дорогая Елена!

Пока что я счастливо добралась до Рима. В аэропорту меня приветствовал маленький лысый и улыбчивый чиновник индийского посольства; он настойчиво просил меня вернуться в Индию — мол, там министр иностранных дел прямо сегодня выдаст мне визу. Я догадалась, что за этим стоит советский посол Бенедиктов, заметивший, что я вырвалась из его когтей. Ведь когда я утром долетела до Рима, в Индии была уже вторая половина дня. Этот чиновник, показавшийся мне симпатичным, предложил, чтобы я передала ему письмо для вас, дети, а он из Рима отправит его в индийское посольство в Москве, чтобы миновать цензуру. Письмо у меня было готово, там я объясняю вам, почему мне пришлось пойти на этот шаг. Оно, наверное, уже у вас, или вы вот-вот его получите. Правда, Боб Рейл, второй секретарь американского посольства, усмехнулся, когда индиец унес письмо, и заявил, что очень удивится, если оно, дети, до вас доберется. Мол, надо было дать письмо ему, Бобу Рейлу, но я совершенно не хотела добавлять ему хлопот. Может, он и прав, и этот индиец продался русским, но я торопилась поскорее рассказать вам, почему я не вернусь в Москву и почему мы еще очень долго не увидимся. Хотя мыслями я все время с вами, даже не сомневайтесь! Боб Рейл был уверен, что в американском посольстве в Риме мне дадут въездную визу в США и что он купит мне билет и посадит в самолет, чтобы через восемь часов я приземлилась в Нью-Йорке. Но все обернулось иначе. В Риме нас ждал неприятный сюрприз. Американское посольство получило приказ из Вашингтона с визой не торопиться, а сначала внимательно изучить причины эмиграции Светланы Аллилуевой и ее планы на будущее. А пока, мол, пусть она остается на нейтральной территории. Разведка якобы следит за каждым моим шагом, и Запад боится, что русские меня похитят; поэтому рядом со мной постоянно должен быть представитель той страны, где я в настоящий момент нахожусь. Но наиболее компромиссный вариант — это если бы мадам Аллилуева все спокойно обдумала и вернулась в Москву.

Такое вот нас в Риме ждало разочарование. Однако правда и то, что в американском посольстве в Дели никто мне ничего определенного не обещал: только помочь уехать из страны и начать рассматривать мое дело.

В Риме я тайно. Мне ни под каким видом нельзя выходить на улицу. Меня поселили в маленькой однокомнатной квартире с крохотной кухней и ванной. Еду мне каждый день кто-нибудь приносит. Так что Рим я видела только по дороге из аэропорта. Боб приходит сюда каждое утро и весь день занят тем, что распутывает по телефону мое дело. Еще он часто ходит в американское посольство. За эти несколько дней в Риме мы с Бобом Рейлом успели подружиться, и он доверительно сообщил, что советское правительство не поленилось срочно разослать инструкции в свои посольства по всему миру, чтобы те проинформировали СМИ, будто Светлана Аллилуева полусумасшедшая, она не знает, что делает, не знает, что говорит, поэтому верить ей нельзя, а добрая половина того, что она скажет — ложь. Это известие прокатилось по всему западному миру. Боб расставил правильные акценты, объяснив все как есть: Аллилуева — нормальный человек, она терпеливо ждет, что с нею станется, понапрасну не плачет и не жалуется, а, напротив, соблюдает правила, переносит все с юмором, пребывает в хорошем настроении и целыми днями тихонько читает.

Да, он прав, дни я провожу за чтением. Боб приносит газеты и журналы, а еще он подарил мне «Доктора Живаго», прочитать которого прежде я не могла. «И вот еще что, — рассказывал Боб, когда мы вместе ужинали на кухне и я училась наматывать спагетти на вилку, представляя, будто мы сидим в уютном ресторанчике где-нибудь в Трастевере, — Джордж Кеннан, бывший посол США в СССР, проживший в Москве девять лет, удивился, когда ему позвонили из Вашингтона и попросили сказать что-нибудь о Светлане Аллилуевой, политбеженке, просящей убежища в Соединенных Штатах; он ответил, что не знает такого человека».