Кейт Мосс - Огненные палаты

– Обе сразу? – ахнула Мину.

Сесиль кивнула:

– Ходили слухи, что это он приказал их убить. Все так считали, хотя никаких доказательств не было.

– Своих родных дочерей… – ужаснулась Мину.

Бернар покачал головой:

– Он хотел сына. Ему отчаянно нужен был наследник, который унаследовал бы его владения. Кормить дочерей, которые выросли бы и потребовали приданого и ушли в чужие семьи с его землями, он не желал.

– Он был гнусный человек, – сказала Сесиль.

– Это не просто гнусность, – возразила Мину. – Это смертный грех.

Бернар наклонился вперед:

– А Флоранс была совершенно уверена, что тебя ждет точно такая же судьба, потому и дала Маргарите слово.

Мину покачала головой, представляя, что должна была пережить Маргарита.

– Ничего обсудить мы не успели. Внезапно внизу хлопнула дверь, и капитан рявкнул на служанок, чтобы не путались под ногами. Я услышал, как он идет по лестнице. Времени думать не было.

– Я не сомневаюсь, – подала голос Сесиль, – что единственным побуждением Флоранс было защитить тебя. Она взяла инициативу в свои руки и, ни слова не говоря, выбрала из вороха окровавленного тряпья самое грязное и сунула его повитухе. Объяснять ничего не потребовалось. Мадам Габиньо замотала тебя в него, чтобы ни у кого не возникло желания присмотреться внимательнее, и крепко прижала к себе. Я бросилась к секретеру, чтобы вернуть на место перо, бумагу и чернила.

– А ты за все это время так ни разу даже и не пискнула, – добавил Бернар, – как будто чувствовала, что на кону стоит твоя жизнь.

– Мы успели точно вовремя. Капитан ворвался в опочивальню и, подскочив к кровати, отдернул полог с такой силой, что зазвенели кольца на карнизе.

«Что происходит?» – рявкнул он.

Флоранс отступила назад, чтобы он мог взглянуть на кровать, и сказала, что Господу в Его милости не угодно было сохранить госпоже Маргарите жизнь. При этих словах капитан побелел.

«Она мертва?!» – осведомился он.

Флоранс откинула край простыни, чтобы он мог видеть мраморное лицо усопшей, и на мгновение капитан замолчал. Потом спросил про тебя. Флоранс перекрестилась и объяснила, что, к огромному нашему горю, дитя родилось мертвым.

«Но я слышал крик!» – настаивал он.

Тогда Флоранс взглянула ему прямо в глаза, точно бросая ему вызов, и сказала, что это был крик не ребенка, а нашей несчастной госпожи в тот миг, когда душа ее рассталась с телом.

Сесиль Нубель улыбнулась:

– Жалкое это было зрелище, Мину, с какой готовностью капитан ухватился за это объяснение. Запинаясь, он спросил, вправду ли младенец и в этот раз был женского пола. Флоранс сделала мадам Габиньо знак подойти и спросила, желает ли он убедиться в этом своими глазами. Разумеется, Мину, если бы ты закричала, все пропало бы. – Она покачала головой. – Но у капитана не хватило духу. Он, который не моргнув глазом подписывал приговоры тем, кого сеньор приказывал повесить или высечь, не выносил вида крови.

– Как и многие жестокие люди, в глубине души он был трусом – он прикрывался своей властью. К тому времени пробило уже половину шестого, и за окнами было темно. Поскольку мертвый младенец был девочкой, капитан убедил себя, что то, что он видел, было достаточным доказательством, – сказал Бернар.

Сесиль кивнула:

– Он велел Флоранс избавиться от тела. Она тотчас же отошла от кровати и, увлекая его за собой, задернула полог, а мы с повитухой, которая держала тебя на руках, остались внутри.

«Вы весьма бы меня обязали, если бы передали вашему хозяину наши соболезнования по случаю трагической кончины его жены и ребенка, – донесся до меня ее голос. – У нас тут еще множество дел».

– Без сомнения, капитан уловил в словах Флоранс упрек, – сказал Бернар, – но он был из тех людей, которые способны думать только о себе. Ему не хотелось становиться тем гонцом, который принес дурную весть, и потому он решил воспользоваться мной в качестве прикрытия: «Идем со мной, Жубер, мы пойдем к нему вместе. Ты второй свидетель». У меня не было другого выбора, кроме как повиноваться, но когда я выходил из опочивальни, Флоранс успела шепнуть мне, что мы должны встретиться вечером в доме мадам Габиньо.

– Когда мужчины ушли, – взяла слово Сесиль, – мы некоторое время молчали. Любое неосторожное слово могло нас выдать. Но мы знали, что едва ли ты проспишь долго, а когда проснешься, начнешь кричать от голода, поэтому действовать следовало быстро. Мы договорились, что я останусь в опочивальне и приберу тело, на тот случай, если сеньор явится попрощаться со своей женой.

– А вы не боялись, что он может захотеть увидеть и тело своего ребенка тоже? – спросила Мину.

– Конечно, – призналась Сесиль, – но это был тот риск, на который мы вынуждены были пойти. Мы знали, что ему не нужна дочь, и боялись, что если он тебя увидит, то…

Она не договорила.

– Я понимаю, – тихо произнесла Мину.

– Мы не могли рисковать твоей жизнью. Флоранс тайком вынесла тебя из замка в хлебной корзине и отнесла в деревню.

– В последующие несколько недель, – вступил Бернар, – Мы с Флоранс навещали тебя при каждой возможности. Мадам Габиньо нашла кормилицу, которая не задавала лишних вопросов. Сесиль присматривала за тобой.

– Так вот кто пел мне ту колыбельную! – улыбнулась Мину.

– Надо же, ты ее запомнила! – поразилась мадам Нубель и напела первые несколько строк:

Мину кивнула:

– Хотя я не могла понять слов, я их не забыла. Они врезались мне в память.

– Это старая окситанская песня.

– В общем, ты выжила, – улыбнулся Бернар. – Ты росла не по дням, а по часам, и мы пытались решить, как нам быть с тобой дальше. У Сесиль был муж, который требовал внимания, у меня были обязанности в замке. Только Флоранс со смертью своей госпожи осталась не у дел.

– Неделю спустя после смерти Маргариту тихо похоронили на территории замка, – продолжила мадам Нубель. – К адвенту стало известно, что сеньор Брюйер снова намерен жениться. В деревне такую скоропалительность не одобряли, но ему не было никакого дела до мнения подданных. За невестой давали хорошее приданое, и она привезла с собой целый штат своих собственных слуг.

Бернар кивнул:

– Мы с Флоранс решили, что это наш шанс вырваться оттуда. В декабре я попросил освободить меня от обязанностей секретаря. Капитан в кои-то веки нас поддержал. Похоже, он побаивался Флоранс и рад был от нас избавиться. – Он улыбнулся. – К весне мы с Флоранс уже обосновались с нашей маленькой дочкой – с тобой – в Каркасоне. Маленький домик в Ситэ, скромная лавка в Бастиде. Наше прошлое мы оставили позади. – Он вскинул голову. – И знаешь, мы ни на миг не пожалели о том, что сделали.