Дмитрий Дмитриев - Русский американец

-- Ты лучше скажи -- Тольский напоминает собою русского богатыря.

-- А, похоже, он пришелся тебе по нраву и ты не прочь свести с ним дружбу? -- сердито произнес Иван Иванович.

-- Мне всякий хороший человек по нраву.

-- Стало быть, Тольский, по-твоему, хороший человек? Да разве ты не знаешь, не слыхал о его художествах?.. Ведь это -- отъявленный шулер и дуэлянт; он не одного человека на тот свет отправил...

-- Знаю, Иван Иванович, знаю. Он за убийство офицера Нарышкина попал вместо ссылки на наш корабль.

-- Ну, ну... Чего же еще тебе надо? И такого негодяя ты хвалишь, заступаешься за него? -- упрекнул капитан приятеля.

-- Я не хвалю и не заступаюсь, я только говорю, что Тольский своею наружностью напоминает русского богатыря. По-моему, ты к нему несправедлив.

-- От своего мнения о Тольском я не отступлюсь, -- горячо проговорил капитан Львов. -- Я ничего не пожалел бы, если бы его убрали с моего корабля.

-- Напрасно горячишься, Иван Иванович; если пассажир будет дебоширить на корабле, ты имеешь полное право его унять, усмирить.

-- Попробуй-ка, уйми... Мне приказ дан ни в чем Тольского не теснить и смотреть на него не как на подчиненного, а как на пассажира.

-- В море, на корабле, все подчинены капитану.

-- Не скоро уломаешь такого детину. Впрочем, если он забунтует, ссажу его на первый попавшийся остров -- и вся недолга!

Через час на палубе было отслужено молебствие, и после прощания моряков с родственниками "Витязь", распустив паруса, плавно отошел от причала.

На палубе, у самого борта, стоял и Тольский; на этот раз его лицо было печально и задумчиво; с ним рядом стоял Иван Кудряш; на глазах молодого парня тоже были видны слезы.

-- Неужели все прощай и всему конец? -- тихим, дрожащим голосом проговорил Тольский и, махнув рукою, побрел в отведенную ему каюту.

XIX

Алексей Михайлович Намекин скоро совсем поправился от полученной на дуэли раны и уже мог выезжать. Первый его выезд после выздоровления был к невесте.

Красавица Настя, не помня себя от радости, бросилась встречать дорогого гостя.

-- Я ждал, ждал тебя, Настя, и приехал сам... Что же ты так давно у меня не была? А может, забыла меня и не хотела навестить? -- шутливо проговорил Намекин, усаживаясь на диван в уютной гостиной майорского домика.

-- Алеша, милый, зачем ты так говоришь? Я давно порывалась к тебе...

-- Что же тебя, милая, останавливало?

-- Прихворнула я с той ночи; видно, простудилась...

Молодая девушка проговорилась. Поступок Тольского скрывали от молодого Намекина, опасаясь расстроить его.

-- С какой ночи? -- живо спросил он.

Настя поняла, что проговорилась, и ей волей-неволей пришлось рассказать о том, как Тольский увез ее из отцовского дома, как держал взаперти у поляка Джимковского и как наконец ей удалось спастись оттуда.

Этот рассказ сильно встревожил и огорчил Намекина.

-- Мерзавец! За этот низкий поступок я убью его. Как он смел увезти тебя, мою милую невесту? Нет, это даром не пройдет ему, -- горячо проговорил он.

-- Успокойся, милый, Тольский уже наказан: он в тюрьме... Его по приказу губернатора арестовали и будут судить.

-- И, наверное, признают невиновным и отпустят на все четыре стороны. У этого мерзавца есть в Питере друзья... Нет, я буду судить его своим судом... Я, как твой жених, должен отомстить за тебя...

-- Да не тревожься, Алеша... Поверь, к нему придет возмездие -- рано ли, поздно ли.

-- Какая наглость, и при этом какая смелость! Впрочем, удивляться нечему: Тольский -- тот же разбойник, а разбойники обладают и смелостью, и наглостью. Что же, Настя, твой отец, я думаю, был сам не свой от испуга?

-- Папа переживал за меня ужасно. За те два дня, пока Тольский держал меня под замком, бедный папа крайне изменился, он совсем постарел. А знаешь, Алеша, нет худа без добра: до несчастья со мной папа имел очень крутой нрав, и нашим бедным дворовым немало от него доставалось; а теперь его узнать нельзя: он стал ласковым и в обращении с дворовыми совсем переменился.

-- А он теперь дома?

-- Нет, но скоро придет... Да вон он, легок на помине, -- весело ответила молодая девушка, показывая на входившего в горницу старого майора.

По его лицу видно было, что он чем-то очень встревожен.

-- Я с новостью... И знаете ли, с какой? -- как-то глухо произнес он, обращаясь к дочери и к гостю.

-- С какой? -- в один голос спросили у него молодой Намекин и Настя.

-- Подлец Тольский бежал из тюрьмы. Оказывается, он хитрее самого дьявола: он вместо себя оставил в тюрьме крепостного кучера, а сам, переодевшись в его тулуп, улизнул.

-- Кто же вам сказал об этом?

-- Случайно повстречался мне знакомый пристав, он и сообщил; по всем дорогам за негодяем погоня послана, и наверняка его изловят.

-- Большой мерзавец этот Тольский, но ему придется со мною увидеться: он должен ответить и за меня, и за мою милую невесту! -- воскликнул Намекин.

-- Как, разве вы знаете, Алексей Михайлович?

-- Знаю. Настя все сказала мне.

-- И напрасно сделала. Вы еще не совсем оправились, и вам тяжела всякая неприятность.

-- Нет, нет! Я совершенно здоров, и, чтобы доказать вам это... через неделю меня будут венчать с вашей дочерью... Вы, Гавриил Васильевич, кажется, удивлены моею поспешностью?

-- Правда, удивлен, признаюсь.

-- Я и Настя, мы решили... Не так ли, моя милая?

-- Да, да, Алеша, -- поспешила ответить ему Настя.

-- Ну а как же ваш отец, Алексей Михайлович? -- спросил майор.

-- Отец наверное согласится. Я завтра же поеду к нему в усадьбу...

-- А если не согласится... тогда что?

-- Тогда я обвенчаюсь без его согласия.

Намекин волновался, в его голосе слышалось раздражение.

Майор и его дочь не стали ему возражать, опасаясь расстроить еще более.

На следующий же день Намекин отправился в усадьбу к отцу. Тот довольно холодно встретил сына, догадываясь о причине его приезда.

-- Батюшка, вам известна моя любовь к Насте, и я прошу вас благословить меня, -- твердым голосом произнес Алексей Михайлович.

-- Ты только затем и приехал ко мне? -- немного подумав, спросил генерал.

-- Да, батюшка, только за тем.

-- Не стоило ехать... Тебе хорошо известен мой взгляд на этот неравный брак. Я уже не раз говорил, что никогда не дам тебе согласия жениться на майорской дочери.

-- А все же я женюсь на ней.

-- Что же, дело твое, женись! Только тогда вместо одной свадьбы будут две зараз, -- насмешливым тоном произнес Михаил Семенович. -- Ты хочешь жениться на майорской дочери, а я тоже женюсь -- на дочери моего старосты, на Аришке; ты видал ее, знаешь.

-- Что вы говорите, батюшка, что говорите? -- с удивлением и испугом воскликнул молодой Намекин.

-- А что, сынок любезный, разве мой выбор тебе не по нраву?

-- Вы шутите, батюшка?

-- Почему? Ведь ты же женишься?