Саймон Скэрроу - День цезарей

Центурионы трусцой побежали по местам; рядом остался один Макрон.

– Врать не буду: драться со своими мне поперек души, – горько признался он.

– Ничего не поделаешь, – сухо ответил Катон, а сам тоже вздохнул. – Хотя ты прав. Все это пакостно. Будем надеяться, что Нарцисс со своими дружками ответит за каждую каплю крови, что прольется сегодня.

– Ой, сомневаюсь… Подлец склизок, как намазанная жиром свинья, а жизней у него больше, чем у драной кошки. Чтобы обездвижить, его надо буквально пригвоздить. Лучше всего к кресту.

– Если до этого дойдет, то я лично готов буду взять в руки молоток. Ну, а пока у нас есть дела. Выводи своих людей вон к той телеге. Трубач пусть будет при тебе.

Макрон занялся расстановкой солдат, а Катон вернулся к возу и присел рядом с разведчиком.

– Ну что, идет все та же когорта?

– Да. Хотя до следующей осталось не больше двух центурий.

– Ясно.

Катон оперся о дышло, повернутое к возу под углом, – видимо, на этом месте из повозки выпрягали животных. Глянув вниз, префект приметил, что ее более крупные задние колеса подперты колодками. Хрусткий стук калиг возвестил о прибытии молодцов Макрона. Центурион взмахом руки приказал им встать сбоку улицы и вполголоса пустил приказ изготовиться к броску.

– Мои орлы готовы, – сообщил он, подобравшись к Катону.

– Хорошо. Ждите здесь.

В надежде, что никто из проходящих легионеров не смотрит в эту сторону, префект, протиснувшись между возом и стеной, юркнул под арку кузни. В данную минуту кузня пустовала. На одной из ее стен были развешаны предметы ремесла, а середину занимала угольная печь, из тлеющего горнила которой вился дымок. В ближнем углу здесь стояла метла. Схватив ее, Катон вернулся к печи. Одной рукой он взялся качать мехи, а другой сунул метлу прутьями в топку. Вскоре в россыпи искр ожил красноватый огонь, от которого метла живехонько распалилась.

– Эй! Ты чего тут творишь?

Повернув голову, Катон увидел здоровенного бородача, который, выйдя из-за дворового сарая, оправлял низ своей туники.

– Рот заткни, и марш обратно, – шикнул Катон.

– Это ты мне? – Скрестив на груди толстенные, как окорока, лапищи, кузнец воздел брови. – А ну вон с моего двора, пока я тебя сзади не подковал!

Выхватив метлу из печи, Катон обнажил меч.

– Я тебе сказал: отойди подобру-поздорову. Иначе рубану.

– Да ладно, ладно, приятель, – уже просительно, с плохо скрытым испугом выговорил здоровяк, выставляя перед собой руки.

С превратившейся в факел метлой на отлете префект попятился к выходу. Со двора он славировал обратно за телегу и под любопытным взглядом Макрона ткнул метлу в сено. Вокруг деревяшки закурчавился сероватый дым; чувствовалось, как внутри стога, набираясь трескучей силы, разгорается пламя.

– Готовься вышибить подпорки, – наказал Катон разведчику. – Макрон, а ты помоги мне управиться с дышлом.

Вместе они приподняли неуклюжую балясину.

– Так, Макрон… теперь рули.

Наружу сквозь копну уже пробивались рыжеватые языки огня, а по улице потянулась белесая завеса дыма.

– Давай! – скомандовал Катон и уперся ногами в булыжник, а руками – в повозку.

Разведчик поочередно вышиб колодки, освободив таким образом колеса. Стоявшая под уклон телега тотчас пришла в движение и начала ускоряться в сторону легионеров, шагающих внизу улицы. Держась за петлю сцепки, Макрон отслеживал, чтобы передние колеса шли вровень, а Катон налегал сзади, чтобы повозка набирала скорость. По мере ускорения нарастала и густела задымленность, а огонь становился все более трескучим.

– Удерживай, удерживай! – задышливо понукал Катон, страхуя, чтобы тяжелая повозка преждевременно не врезалась куда-нибудь до выезда из улочки.

Встречный ток воздуха раздувал пламя, жаля кожу, но Катон терпел, остерегаясь лишь запнуться при разгоне телеги. До конца улицы оставалось не больше десятка шагов.

– Макрон, отпускай!

Оба отцепились и отпрыгнули, наблюдая за столкновением. С улицы уже доносились тревожные возгласы. И вот на всем ходу воз врезался сбоку в колонну легионеров, сшибая их и сминая колесами, пока не переломилась передняя ось, отчего воз завилял и перевернулся, раскидав по дороге пылающие копны. Катон, ухватив Макрона, потащил его вверх по склону, а сам крикнул разведчику:

– Давайте сигнал!

Через секунду улицу огласил зов трубы, и из-за угла густо посыпала центурия Макрона. Префект с центурионом, выхватив мечи, вместе со своими солдатами понеслись вниз по улице и на Фламиниеву дорогу. Щербатый плитняк впереди был усеян горящим сеном и ранеными легионерами. Кто-то вскакивал, оглушенный и ослепленный столкновением, а теперь еще и внезапной атакой преторианцев. Не успела колонна прийти в себя, как ее с фланга уже вовсю кололи копьями и рубили мечами; строй легионеров рассыпался.

Макрон вонзил меч в чью-то спину, повернувшуюся бежать; теперь тот легионер грянулся лицом оземь, не успев даже вынуть меча. От него центурион повернулся к следующему поединщику – опциону, криком созывающему разлетевшихся солдат своей центурии. Быстрый и точный удар по шее оборвал его на полуслове. В следующую секунду Макрон огляделся со вскинутым мечом, готовый отбить любую угрозу. Наметанный глаз ухватил, как его люди прорубаются сквозь средину хвоста когорты, что сейчас входила в ворота. Ряды неприятеля слева смешались из-за того, что люди там останавливались и в растерянности оборачивались посмотреть, что там происходит.

– Первая центурия, ко мне! – проревел Макрон. – Стройся возле!

Он продирался сквозь неплотную сутолоку, пока горящая повозка не осталась позади, после чего стал размахивать у себя над головой поднятым мечом. Вскоре сюда подоспел сигнифер центурии с несколькими солдатами, и спустя минуту гвардейцы заполнили собой всю улицу в поперечнике. Как только образовались первые четыре шеренги, Макрон дал приказ наступать в направлении дворца.

– Копья вперед!

Передний ряд преторианцев поднял древки копий внаклон, чтобы при ударах не задевать идущих сзади. Кто-то из легионеров пытался оказывать сопротивление, но большинство падали под ударами мелькающих копий и натиском округлых щитов. Было видно, как офицеры отчаянно пытаются повернуть людей в строю, но при нарушенном построении эта задача была трудновыполнимой. К тому же все еще сказывалась внезапность броска (от этой мысли центурион хмуро улыбнулся). С ближней улицы долетел приглушенный зов трубы, а спустя пару мгновений пронзительный рев возвестил, что в бой со своей когортой ринулся Тертиллий, кромсая неприятеля по Фламиниевой дороге в двухстах шагах отсюда.

– Всё, ребята! Они у нас в клещах! – проорал Макрон своим. – Жмем мерзавцев, не даем им опомниться!