Эрнст Мезаботт - Иезуит. Сикст V [Исторические романы]

В описываемый нами вечер он стоял на коленях перед открытым сундуком, с восторгом созерцая лежащие в нем сокровища. Неожиданно лицо его побледнело, сердце замерло в груди, он увидал на стене луч света. Значит, в подземелье кто-то проник. «Но кто? Откуда? Каким образом?» — мелькнуло в голове старика. Он только собрался встать и осмотреть подземелье, как перед ним явились, точно выскочили из под земли, двое синьоров, вооруженных с ног до головы и одетых в испанские плащи. Ростовщик замер на месте, не имея сил выговорить ни слова. Между тем один из синьоров сказал:

— Здравствуйте, маэстро Соломон! Или не узнаете старых друзей?

— Ламберто Малатеста! — с ужасом прошептал еврей.

— К вашим услугам! Я также пришел полюбоваться вашими сокровищами, которым позавидовал бы константинопольский султан. Признаюсь, мне за всю мою жизнь не доводилось видеть ничего подобного! — сказал бандит, приближаясь к сундуку.

Старый еврей вдруг вышел из оцепенения. Он быстро вскочил на ноги и захлопнул сундук. Его могут убить, но зато большая часть сокровищ спасена! Двадцать человек тщетно бы старались открыть железный сундук, если бы им был неизвестен его секрет.

— Откуда вы вошли? — задыхаясь, прошептал Соломон.

— Мы путешествовали по подземелью, указанному мне вот этим синьором, — отвечал, смеясь, Малатеста. — Кстати, маэстро Соломон, прошу извинить, я вам не представил моего лучшего друга Альфонсо Пикколомини, герцога Монтемарчиано.

Последний снял маску и обнажил свое страшное лицо. Еврей с ужасом невольно отступил перед этим человеком, имя которого было грозой для всего Рима. Малатеста продолжал:

— Предки моего приятеля когда-то имели на этом месте замок, там наверху есть небольшое отверстие, через которое мы проникли. После нашего визита вы, конечно, замуруете это отверстие, хотя, говоря откровенно, это будет несколько поздновато.

— Что же вы от меня хотите? — спросил дрожащим голосом еврей.

— О, вы это сейчас увидите, любезный маэстро Соломон, — отвечал Малатеста. — В эту минуту мы изображаем собой жандармов его святейшества.

— Вам, маэстро Соломон, конечно, хорошо известно, — прервал своего приятеля Пикколомини, — что его святейшество строго воспрещает скрывать капиталы и не пускать их в обращение.

— Что касается мешков с золотом, — заметил Малатеста, — мы можем их оставить маэстро Соломону.

— Ты с ума сошел, Ламберто! — прошептал герцог Монтемарчиано. — Оставить все это золото… Да ведь тут дело идет о королевском богатстве.

— А ты, Альфонсо, потерял голову, — отвечал Малатеста. — Разве под силу нам двоим унести такую тяжесть? Затем, как же можно сделать это незаметно? Самое лучшее, что мы можем сделать — наполнить карманы драгоценностями из сундука. Их хватит для нас обоих. Ты можешь выкупить свое герцогство, а я мою синьорию.

— Ты прав, — решил Пикколомини. — Итак, маэстро Соломон, — продолжал он громко, — будет шутить. Открой сундук с драгоценностями. Живо!

Между тем еврей уже несколько оправился от страха и сказал:

— Вы можете разделить это золото, потому что оно мое, плод моих пятидесятилетних трудов, хотя и подло грабить беззащитного старика, но, что делать, я уступаю силе; что же касается сокровищ, спрятанных в сундуке, я не могу их отдать, потому что они не мои. Вы можете убить меня, но сундука я не отопру.

— Как, мы не получим сокровищ, скрытых в сундуке? — вскричал Пикколомини, подступая к еврею.

— Нет! — повторил решительно старик.

— А если перережем твою глотку, вот этим кинжалом?

— Можете не только убить меня, но подвергнуть самой жесточайшей пытке, и все-таки не получите ничего из этого сундука.

— Ну, полно, Соломон, — сказал кротко Малатеста. — Твое предложение нам вовсе не подходит. Куда мы денем твое золото? Не слоны же мы, чтобы поднять на своих спинах такую тяжесть. Да если бы и в состоянии были это сделать, то нам не совсем удобно тащить по улице мешки с золотом, ты же сам это хорошо знаешь.

— Я предлагаю вам то, что принадлежит лично мне, — отвечал еврей. — Повторяю, сокровища, скрытые в сундуке, не мои, часть из них мне отдана на хранение, а часть находится в залоге. Не могу же я вам отдать вещи, не принадлежащие мне.

— Хорошо. Но позволь мне сделать тебе еще одно предложение, — продолжал Малатеста. — Сколько золота в этих мешках?

— В каждом мешке двадцать тысяч скудо, — отвечал еврей, — и так как их семнадцать, то все вместе составит триста сорок тысяч скудо.

— Теперь выслушай меня. Мы хорошо понимаем, что ты скорее готов умереть, чем открыть сундук, и не требуем от тебя этого. Мы готовы положиться на твою совесть: выбери сам из этих сокровищ — бриллиантов на сумму двести тысяч скудо, и мы оставим тебя в покое навсегда. Видишь, какие мы честные!

Соломон своим ушам не верил. Ему казалось, что сам Саваоф послал ангелов с небес спасти его. Жертва была велика, но она представлялась ничтожной перед потерей всего богатства.

— И вы говорите правду? — спросил умоляющим голосом еврей. — Получив бриллиантов на двести тысяч скудо, вы оставите меня в покое?

— В этом ты можешь не сомневаться, — сказал Пикколомини.

— А вы, синьор Малатеста, даете мне слово благородного человека, что сдержите обещание? Вам я верю, вы никогда не изменяли своему слову.

— Даю тебе слово, — сказал Малатеста. — Отпирай же скорее, потому что у нас нет времени дожидаться.

Еврей подошел к сундуку, потом обратился к бандитам и сказал:

— Простите, синьоры, но мне хотелось бы скрыть мой секрет. Я бы попросил вас отойти в противоположный угол; через минуту я буду к вашим услугам.

Пикколомини и Малатеста отошли в противоположную сторону подземелья. Соломон смерил расстояние между собой и бандитами и сразу смекнул, что в случае нападения он всегда будет иметь возможность захлопнуть крышку сундука, наклонился и стал растворять его. Но лишь только он поднял крышку, Пикколомини, как тигр, прыгнул на него и вонзил кинжал в бок несчастного ростовщика; тот упал, обливаясь кровью, но, падая, успел захлопнуть крышку сундука.

— Проклятие! — вскричал бандит.

— Да, по милости твоей все потеряно! А я еще дал слово этому несчастному, — с горечью сказал Малатеста.

— Бросим эти сожаления и примемся за работу, — отвечал Пикколомини. — Через несколько часов будет день, а таким воинам, как мы с тобой, неудобно при свете показываться на улице; попробуем оттащить сундук от стены и унесем его.

— Пробуйте! Пробуйте!.. Подлые воры, грабители! — говорил умирающий еврей, плавая в крови. — Но вам не удастся открыть сундук… Будьте вы прокляты! — добавил старик и испустил дух.

С минуту в подземелье царила гробовая тишина. Пикколомини прервал ее.