Доминго Сармьенто - Факундо

Вам известно, что означает багряно-алый цвет? Я тоже не знаю, но попробую сделать некоторые сопоставления.

У меня перед глазами флаги наций всего мира. И только на флаге одной цивилизованной европейской нации преобладает багряно-алый цвет, напоминая о варварском происхождении стяга. Я роюсь в книгах и обнаруживаю другие страны, где флаги багряно-алые: Тунис, Монголия, Ма­рокко; Алжир — то же самое с черепом и костями; Турция — с молодым месяцем; Япония — с карающим мечом; Сиам, Сурат [259]и так далее.

Вспоминаю, что путешественники, собираясь в глубинные районы Африки, запасаются алыми тканями и одеждой для подношений негри­тянским князьям. «Король Эльве,—сообщают братья Ларднер,— носил испанский плащ из алого сукна и брюки того же цвета».

Вспоминаю, что чилийское правительство посылает в подарок арауканским касикам алые ткани и одежду, ибо этот цвет очень нравится ди­карям.

Накидка римских императоров, символ диктаторской власти, была пурпурной, алой.

Королевская мантия варварских правителей Европы всегда была баг­ряной.

Испания была последней европейской страной, отказавшейся от баг­ряно-алого цвета, от карминной накидки.

Дон Карлос [260], единственный наследник престола Испании, поднял багряно-алый флаг.

Королевским регламентом Женевы установлено, что сенаторы должны носить пурпурные тоги — это должно практиковаться, в частности, «in esecuzione di giudicato criminale ad effetto di incutere colla grave sua decorosa presenza il terrore e lo spavento nei cativi» [261].

Во всех европейских государствах до прошлого века палач носил пурпурные одежды.

Артигас добавляет к аргентинскому флагу диагональную алую полосу.

Войско Росаса одето в багрово-алую форму, и его портрет окаймляют багрово-алыми лентами.

Какая тайная связь существует между всеми этими фактами? Или это случайность, что Алжир, Тунис, Японию, Марокко, Турцию, Таиланд, африканцев, дикарей, римских Неронов [262], варварских королей, il terrore e lo spavento [263], палача и Росаса символизирует цвет, отвергнутый сегод­ня христианским цивилизованным обществом? Быть может, багрово-алый цвет — это символ насилия, крови и варварства? Если же нет, тогда что значит это совпадение?

Символом революции и Войны за независимость Аргентины являются две голубые и одна белая полоса, и они возвещают: справедливость, мир и еще раз справедливость!

Реакцию, возглавленную Факундо и подхваченную Росасом, символи­зирует алая лента, которая возвещает ужас, кровь и варварство!

Человеческий род во все времена вкладывал именно такое значение в карминный, багрово-алый, пурпурный цвет: пойдите-ка и изучите исто­рию правления тех народов, что предпочитают этот цвет, и вы найдете там Росаса и Факундо: террор, варварство, потоки крови. Император Ма­рокко имеет своеобразную привилегию собственноручно казнить преступ­ников.

На этом следует задержаться. Каждая цивилизация находит свое вы­ражение в свойственной ей одежде, костюм полно выражает характер идей, ей присущих. Почему сегодня мы носим длинную бороду? Науч­ные изыскания об эпохе Средних веков, проведенные в наше время, по­влияли на романтическую литературу, которая, в свою очередь, опреде­лила моду. Почему мода постоянно меняется? Из-за свободы европейской мысли; остановите мысль, поработите ее, и вот вам неизменный, не меняющийся костюм — в Азии, где человек живет под властью таких, как Росас, со времен Авраама носят длиннополую одежду.

Более того, каждая цивилизация имела свою одежду, и всякий пере­ворот в идеях, государственном устройстве влек за собой изменения в ней. В эпоху романской цивилизации носили одну одежду, в Средние века — другую; фрак начинают носить в Европе лишь после возрождения наук, его распространяет по миру не мода, а самая цивилизованная на­ция; фраки носят все христианские народы, и, когда турецкий султан Абдул Меджид [264]хочет внедрить в своих владениях европейскую цивили­зацию, он снимает тюрбан, кафтан и шаровары и надевает фрак, брюки и галстук.

Аргентинцы знают о той упорной войне, которую Факундо и Росас вели и ведут против фрака и моды. В 1840 году отряд бандитов-масоркерос окружает в ночной тьме идущего по улицам Буэнос-Айреса чело­века в сюртуке. Ножи приставлены к горлу на расстоянии двух пальцев. «Я Симон Перейра»,— восклицает этот сеньор в сюртуке.— «Тот, кто так одет, выставляется»,— отвечают ему. «Для этого я и одет так. Кто, кроме меня, носит сюртук? А я ношу его, чтобы меня узнавали издале­ка». Этот господин был двоюродным братом дона Хуана Мануэля Росаса и компаньоном в его делах. Но, чтобы покончить с объяснениями, кото­рые я пытаюсь дать по поводу цвета, введенного Факундо, и с помощью этого символа пояснить характер гражданской войны, я должен обратить­ся здесь к истории багрово-алой ленты, которую сейчас прикрепляют к платью. В 1820 году в Буэнос-Айресе вместе с Росасом появились отряды Колорадос-де-лас-Кончас, носившие алую одежду,— их прислала пампа. Двадцать лет спустя Росас перекрашивает в этот цвет город : пурпурные дома, двери, стены, посуда, ковры, занавески и т. д. Наконец он офици­ально освящает этот цвет и придает ему государственное значение.

История алой ленты весьма любопытна. Вначале это был символ, ко­торый носили энтузиасты, позднее носить ее приказали всем в подтверждение единообразия взглядов. Несмотря на готовность подчиняться, при смене платья об этой ленте часто забывали. На помощь забывчивым при­шла полиция: на улицы и прежде всего к порталам соборов послали от­ряды масоркерос, и при выходе женщин безжалостно стегали плетью из бычьих жил. Но многое еще надо было привести в порядок. У него не­брежно завязана лента? Плетьми его — это унитарий! А у этого нет вов­се?— Голову с плеч за непослушание. И этим не ограничились власти в воспитании народа. Недостаточно быть федералистом или носить ленту, необходимо, чтобы на груди в знак пламенной любви к Славному Рестав­ратору [265]красовался его образ с надписью «смерть диким, грязным унитариям » [266]. Вы думаете, средства предпринятые, чтобы заставить цивили­зованный народ одичать и утратить человеческое достоинство, уже исчерпаны? О! Он все еще не вполне послушен! Вдруг на рассвете где- нибудь на углу дома в Буэнос-Айресе появлялась нарисованная на листе бумаги громадная нелепая фигура с развевающейся полуметровой лен­той. Каждый, кто видел ее, отшатнувшись, в страхе поднимал тревогу, вбегал в первую попавшуюся лавку и выходил оттуда с полуметровой лентой. Спустя десять минут весь город высыпал на улицы, каждого ук­рашала лента полуметровой длины. На другой день появлялась новая фигура с небольшими изменениями в ленте — и происходило то же самое. Если какая-нибудь девушка забывала повязать алый бант, полиция бес­платно прилепляла ей бант на голову — с помощью расплавленной смо­лы! Так добивались единообразия взглядов! Попробуйте теперь найти в Аргентинской Республике хоть одного, кто не поддерживал бы федера­листов и не считал себя таковым... Сколько раз горожанин, выйдя на ули­цу и заметив, что мостовая напротив тщательно подметена, в тот же миг приказывал подмести свою сторону, сосед следовал его примеру, и за полчаса вся улица оказывалась чисто выметенной, ибо все думали, что это приказ полиции. Лавочник вывешивает флаг, чтобы привлечь внимание к своему заведению, его сосед видит это и, боясь, что будет наказан за опоздание, вывешивает свой, флаги вешают напротив, потом по всей улице, зараза перекидывается на соседнюю улицу, затем на даль­ние, и в одно мгновение весь Буэнос-Айрес уже украшен знаменами. Пе­реполошившись, полиция пытается разузнать, что за радостное событие произошло, но... И это тот народ, который заставил на улицах Буэнос-Айреса сложить оружие одиннадцать тысяч англичан и разослал потом пять армий на охоту за испанцами по всему американскому континенту!