Доминго Сармьенто - Факундо

Одним словом, то, что казалось малозначительным, внутренним делом Аргентинской Республики, стало сегодня предметом заботы всей Амери­ки и Европы. Теперь это вопрос, важный для всего христианского мира.

Росас преследовал политических деятелей, писателей, литераторов? Однако посмотрим, что произошло. Политические идеи, которыми руко­водствовались унитарии до 1829 года, не могли послужить прочным ос­нованием Республики и свободы; они лишь всколыхнули пампу, и их здание, выстроенное на песке, рухнуло. Росас же излечил общество от неопытности и непрактичности, преподав жестокий и поучительный урок своим деспотизмом. Выросли новые поколения, воспитанные в этой шко­ле политической практики, и они знают, как перекрыть пути, по которым в один прекрасный день вновь может вырваться на простор злой гений, подобный Росасу. Понятия «тирания», «деспотизм», обесцененные частым употреблением в печати, в Аргентинской Республике обретают свой из­начальный смысл и пробуждают в душах горестные размышления; от звука этих слов вновь начинают кровоточить все раны страшного деся­тилетия. Придет день, когда именем Росаса будут пугать ребенка, не желающего умолкнуть, когда его имя будет вызывать дрожь в путнике, застигнутом ночною тьмой. Его багровая лента, знак страха и погромов, знак, укоренившийся в сердцах его вассалов, станет достопримечатель­ностью национальной истории и предметом любопытства для всех путе­шественников из дальных стран.

Преданные знанию юноши от преследований Росаса рассеялись по всей Америке, повсюду они изучают жизнь, обычаи разных народов, их образ правления; везде они примечают, с помощью каких мер поддерживается порядок без ущерба свободе и прогрессу, они наблюдают, что препятствует общественному благополучию. Одни путешествовали по Ев­ропе, изучая право и государственное управление, другие поселились в Бразилии, те в Боливии, иные — в Чили [432], кто-то, объехав пол-Европы и пол-Америки, везет с собой бесценный клад практических знаний, опы­та и сведений, который в один прекрасный день будет принесен на ал­тарь родины. Родина примет в свое лоно эти тысячи изгнанников, что сегодня, рассеявшись по всему миру, ожидают, когда пробьет час неле­пого, противного всякому здравому смыслу правительства, хотя пока оно еще не уступает напору сил, что непременно приведут к его падению.

Что касается литературы, то Аргентинская Республика сегодня в ты­сячу раз богаче, чем когда бы то ни было, писателями, способными про­славить американскую страну. Если после всего описанного мною оста­нется сомнение, что сегодня в Аргентинской Республике борются циви­лизация и варварство, то достаточно доказательно то обстоятельство, что на стороне Росаса нет ни единого писателя [433], ни единого поэта, кото­рыми столь богата молодая нация. В течение трех лет подряд в Монте­видео проходили литературные турниры в честь 25 мая [434], где десятки поэтов, вдохновленных любовью к родине, оспаривали лавры победителя. Почему поэзия покинула Росаса? Почему ни одной рапсодии не написа­но сегодня на земле Буэнос-Айреса, в иные времена столь богатой пес­нями и рифмами? За границей существует четыре или пять писательских обществ, которые начали собирать сведения для создания истории Рес­публики, столь богатой событиями, и воистину поразительно количество материалов, обнаруженных во всех концах Америки: рукописи, издания, документы, старые хроники, дневники, записки путешественников и т. п. И однажды, когда эти материалы увидят свет и пополнят многотомное собрание Анхелиса [435], собравшее лишь малую их часть, Европа поразит­ся этому богатству.

Какие богатые плоды пожнет народ Аргентины в недалекие уже дни, когда тиран захлебнется в пролитой им крови! Какой урок, какой опыт обретен аргентинцами! Наше политическое образование завершено! Все социальные вопросы изучены нами: Федерация, Объединение, свобода вероисповедания, иммиграция, речное судоходство, политическое право, свобода, тирания; мы изучили все и заплатили за все потоками крови. Идея необходимости власти укоренилась в наших сердцах, как и мысль о необходимости поставить преграду на пути произвола власти — эту мысль своими зверствами вселил в нас Росас. И теперь нам не остается ничего иного, как довершить то, чего он не сделал, и восстановить им разрушенное.

Он за пятнадцать лет своего правления не предпринял ни одной адми­нистративной меры во благо внутренней торговли и новорожденной про­мышленности наших провинций; народ же с жаром возьмется за разви­тие хозяйства и средств сообщения, а Новая Власть отдаст все силы вос­становлению почтового сообщения и обеспечению страны путями, которые проложены самой Природой по всей территории Республики [436].

Он за пятнадцать лет своего правления не пожелал ничего сделать для укрепления южных и северных границ страны линией фортов, ибо это дело, благое для Республики, не принесло бы ему никакой пользы в борьбе с его противниками; Новая Власть разместит на южных грани­цах регулярную армию, укрепит пограничные территории и создаст там военные поселения, которые за пятьдесят лет превратятся в цветущие города и изменят облик провинций.

Он ненавидел само слово «европеец» и враждебно относился к иност­ранной иммиграции; Новая Власть создаст крупные общества для покро­вительства иммиграции и распределения земель по берегам бескрайних рек, и за двадцать лет у нас произойдут такие изменения, какие про­изошли за такой же срок в Северной Америке — там, как по волшебству, в пустынях, где совсем недавно паслись стада диких бизонов, поднялись города, возникли провинции и штаты. Аргентинская Республика может действовать сегодня подобно Римскому сенату, который приказал выст­роить пятьсот городов и пятьсот городов поднялись, послушные его воле.

Он завалил русла наших рек непреодолимыми завалами, чтобы по­мешать свободному судоходству. Новая Власть будет развивать преимущественно речную навигацию; тысячи судов повезут по рекам товары, не имеющие сегодня ни рынка, ни цены, вплоть до Боливии и Параг­вая, неся процветание Жужую, Тукуману и Сальте, Энтре-Риосу и Сан­та-Фе, которые превратятся в богатые прекрасные города, подобные Мон­тевидео и Буэнос-Айресу.

Он пустил по ветру богатейшие доходы, которые приносит порт Бу­энос-Айреса, растратил за пятнадцать лет своего правления сорок мил­лионов песо прибыли на свои безумства, преступления и жуткую месть. Новая Власть объявит порт национальным достоянием, и доходы будут использоваться на благо всей Республики, которая, имея все права на порт, сейчас является его должником.