Валерий Лаврусь - Очень странная история

— Вот дрянь! — только нашлась что сказать Брунхильда. Красная, как рак, она развернулась и отошла от церкви, шевеля губами.

Далее таинство и торжественная служба прошли по заранее оговорённому укороченному сценарию. Никто выстаивать часами, как этого хотелось епископу, не собирался. Окунули в купель, сносили к алтарю, спели псалом, на том и закончили. Девочку нарекли Марией. Марией так Марией… Окрестили же? Ну и слава Богу!

***

— Ну наконеса-та! — взревел воин-азиат. — Моя совсем уже устала пить вино с этим даским кололём! Она совсем, эта кололь, не умеет пить… — К акценту азиата примешивалась шепелявость из-за отсутствия передних зубов. — Ведла не выпили, а она узе хосет спать.

— Аттила, тебя никто не перепьёт! — со смехом обнял гуннского царя Гуннар.

— Как никто? А твоя кум! Зигфлид сибко холосо умеет пить, мы с ней как-то лаз десятелых лимских легионелов пелепили… — И потянувшись с объятием к Зигфриду, с добродушной улыбкой проворчал: — Иди сюда, ложа гелманская!

— Перепили! — Зигфрид со смехом обнялся с Аттилой. — Только Аэция нам с тобой не перепить…

— Аэция настоясий лимлянин! Осень хитлый… он тесно никогда не пьёт, я с ним большой длуг, но пить с ним не сяду… Гуннал, ну сто зе ты встала? — Аттила повернулся к бургундскому королю. — Плигласай своих длузей, плазновать будем, однако!

— Ты взгляни на него, Зигфрид, он и в моём доме командует! Что делается! — смеялся Гуннар.

— Не обизайся, Гуннал… Мы зе с твоя длузья!

— Друзья! — наконец-то взяв на себя управление, выкрикнул Гуннар. — Друзья! Повод, по которому мы собрались, очевиден. Наша маленькая принцесса! Столы ломятся от дичи и рыбы, от мяса и заморских фруктов. Бочки вина в том углу. Наливайте, пейте, ешьте, и пусть сегодня никто не уйдёт трезвым! Виночерпий! Разноси!

Пир был в самом в разгаре, когда Брунхильда, взяв за руку раскрасневшегося Зигфрида, потащила его на улицу.

— Хильда, куда ты меня тащишь? — притворно отбиваясь, смеялся Зигфрид. — Там все гости, куда мы от гостей? Ну Хильда…

Но Хильда затащила принца в конюшню, обернулась посмотреть в дверь, нет ли кого, закрыла… и вдруг рухнув на колени перед Зигфридом, обняла его ноги:

— Сигурд, Сигурд, Сигурд! — называя его, как принято у скандинавов, горячо затараторила Брунхильда, — родной мой, не могу без тебя, всю душу ты мне высушил, каждую ночь о тебе думаю. Гуннар лезет ко мне, а я только терплю, да и что там терпеть? Сигурд, посмотри на меня, посмотри на мою грудь. — Хильда отстранилась от Зигфрида и рванула завязки на кожаной рубахе. — Она тоскует по твоим сильным рукам. Ты мой воин, мой герой, забери меня отсюда! Укради меня! Знаю, любишь же!

Ошалевший Зигфрид слушал сначала замерев, а потом рванулся поднимать королеву, перебивая её горячечное бормотание:

— Хильда, да ты с ума сошла! Ты чего себе придумала? Мы с Гуннаром как братья! А теперь я ещё и кум вам! Нельзя! А что я буду делать с Руной?

— С Руной?! А зачем она тебе? Погляди на неё… Смотреть не на что, у неё же ничего нет! Как она выкормила твоего сына? Наверное, по-новомодному — нанимали кормилицу?..

— Что ты плетёшь! Какая разница, как кормила Руна? Мне нравится Руна! Я люблю её! Да перестань же валиться и меня валить! — с этими словами Зигфрид с силой рванул Хильду и поставил её на ноги.

— Какой ты сильный, Зигфрид! Сильный. Если бы Гуннар был хотя бы вполовину так силён, я бы его любила… А так — он даже не мог лишить меня девственности. Представляешь? Пришлось это делать самой… — говоря это, Хильда ловила взгляд Зигфрида, — самой!

— Прекрати нести чушь! Ничего знать не желаю! Отпусти меня!

— Не хочешь меня? Да? Не хочешь! Ну и чёрт с тобой! Иди к своему заморышу, у них весь род Нибелунгов — сплошные заморыши и карлики! — Хильда толкнула Зигфрида и неспешно стала затягивать тесьму на куртке. — Зигфрид, а как ты с ней спишь, а? Ой да ладно, не рассказывай! — и обидно засмеялась.

— Сука ты, — спокойно сказал Зигфрид и пошёл к двери.

— Стой! Стой, герой! Дай я хоть поцелую тебя! — и быстро подойдя к принцу, Хильда впилась зубами в губы Зигфрида.

— Пусти! — Зигфрид гневно отстранился от королевы. — Совсем ошалела… — И, сплюнув кровь, он толкнул дверь и шагнул из конюшни.

У входа в королевский дом стоял Гуннар и внимательно смотрел на Зигфрида и на выходящую из конюшни Хильду.

— Я тут… — начал Зигфрид.

— Новое седло показывал, — вставилась Хильда. — Седло интересное, с подвесками для ног, я ещё утром присматривалась.

— Да, со стременами. Я его у гуннов… — приходя в себя, подхватил Зигфрид. — Аттила мне его…

— А я уже думал, ты мою жену трахать повёл, — нахмурив брови, мрачно изрёк Гуннар.

— Да ты что, Гуннар? — Зигфрид завертел головой.

— Перестань! — Гуннар подошёл, двинул кулаком в плечо кума и расхохотался. — Ты что, шуток не понимаешь? Моя Хильда мне верна. Так ведь, дорогая?

— Так-так… — мрачно согласилась Хильда.

— Ну иди сюда ко мне, моя недотрога… — и Гуннар, растопырив руки, двинулся к Хильде.

— Да иди ты… — толкнув Гуннара, королева пошла в дом.

— Что-то не в настроении моя красавица, — задумчиво вслед королеве промолвил Гуннар, а потом, заметив кровь на губах Зигфрида, со смехом добавил: — Она что, тебя ещё и с лошадьми целоваться учила?

— Да ну тебя… Пойдём выпьем.

— Пойдём! Пойдём, кум мой любезный, выпьем…

***

— Говоришь, Гутруна брякнула Хильде, что та не может забыть, как Зигфрид переспал с ней в Исландии? — Гуннар сидел с ногами в кресле, закусив палец, а рядом топтался старый жрец Хаген.

— Да, мой король, так и сказала…

— Но это же ерунда! Всем известно, даже на корабле, когда он спал с ней под одним плащом, между собой и ней он клал меч. И вообще, зачем Зигфриду это? У него уже была Гутруна. Зачем ему это? Тогда! А тем более сейчас?

— Ты же сам видел, мой король, как они сегодня ходили на конюшню!

— Видел! Седло он ей там показывал. С этими…

— Со стременами. И ты веришь?

— А почему бы не поверить, синист?

— А почему, мой король, он носит на пальце твоё фамильное кольцо?

— Фамильное… Я даже не знаю, почему оно фамильное… В бою добыл! Рассказывал, Дракона убил, кольцо надел, а теперь снять не может! Обещал, как только помрёт, так кольцо сразу и отдаст… с пальцем, наверное, — Гуннар грустно хмыкнул.

— Снять не может, говоришь?

— Думаешь, нет?

— Ты же знаешь, мой король, кольцо не только богатство и славу приносит — во что я, конечно, не верю, хотя серебряные рудники Вельсунги нашли, — но и даёт власть. Свой престол Зигфрид пока взять не может — отец жив. Сколько ещё протянет старый Вельсунг — неизвестно… Вот твой кум и договорился с Аэцием — на твоё место сесть. Он же сам говорил, что с Аэцием они друзья и с Аттилой — друзья. А маркграфы только рады будут. Вельсунги — богатые, не то что ты… Тут ему Хильда и подыграет!