Валерий Лаврусь - Очень странная история

— Спасибо, ваше величество, дорога к вам была приятным ожиданием встречи.

Гуннар поморщился:

— Девочки, давайте без этого… без официоза! Мне сегодня ещё целый день встречать делегации.

— Слышал, Аттила с Аэцием будут? — оживился Зигфрид.

— Аэция не будет. У него опять кто-то восстал, кто-то кого-то отравил… — Гуннар махнул рукой. — В беспокойное время живём, дружище! Ну да нам ли грустить об этом?! Нас и так уже заждались валькирии! — Он с силой хлопнул по плечу Зигфрида и натужно захохотал. Остальные вежливо поулыбались.

— А вообще, мне надоели римляне, — посмеявшись, доверительно сообщил Гуннар принцу. — В каждой бочке затычки. У себя не могут разобраться, что ни день — перевороты, а всё лезут и лезут… лезут и лезут…

— Тебе грех жаловаться, Гуннар… Смотри — какие земли отхватил!

— Земли?.. Мне за эти земли Аэций плешь проел, а денег на войско нет. Говорит, мол, всё грекам отдали! А я теперь за эти земли, как волк от собак, от диких германцев отбиваюсь. А ещё Аттила косится…

— Аттила косится потому, что он — азиатский раскосый чёрт! — скаламбурил Зигфрид и засмеялся вместе с Гуннаром.

— Да… чёрт азиатский. Но хитёр… — куда-то в пустоту Гуннар погрозил пальцем.

— Я с ним знаком.

— Да? Откуда? — включилась в беседу Хильда.

— Мы с год прожили у него в Паннонии 27как послы Нидерландского двора, — ответила за Зигфрида Руна.

— И как тебе азиат? — Гуннар заметно нервничал…

— Ты же правильно сказал — «хитёр». Он у китайцев учился. Всё улыбается, всё кривляется: «Зигфлид, Зигфлид!», а сам… кожу живьём снимет и не поморщится… Я, кстати, видел, как он это делает. Но без хитрости и жестокости он бы не удержал всю Европу до Итиля 28. У него жизнь такая. И народ — дикий. И страна — дикая… Но он умеет дружить.

— Да, пока он меня не подводил. Возможно, не было повода. Ну ладно, что мы о делах! Как мой тёзка, мой племянник?

— Гуннар, он уже совсем подрос! — радостно заулыбалась Руна. — Зигфрид ему подарил настоящий меч! Конечно, маленький. — Говоря это, Руна улыбаясь поворачивалась от Гуннара к Хильде и от неё опять к Гуннару. — Представляете, он этим мечом недавно зарубил собаку, она кинулась на него! Представляете? Целую собаку!

— Конечно, целую, дорогая, — усмехнулся Зигфрид, — половинки — он из неё сделал.

— Настоящий воин растёт! — Гуннар одобрительно покивал. — А может быть, это растёт муж нашей маленькой Хильды? А?

— Вы назвали её Хильдой? — разволновалась Руна.

— Кримхильдой.

— В честь матушки?..

— В честь нашей матушки, Руна. В честь матушки…

Постояли молча, вспоминая старую королеву.

— Так, — оживился снова Гуннар, — приводите себя в порядок, нам предстоит посещение церкви. Мне, если честно, не нравятся… все эти новомодные церковные таинства. Но Рим жалует христиан. Приходится играть по их правилам. Правда, присланный епископ не захотел пускать в церковь моего синиста — жреца наших старых богов, Хагена. Но я… Ты помнишь, Руна, старика Хагена?

— Кажется, его все знают и все помнят, — со злой усмешкой ответил за Руну Зигфрид.

— Ну да… Что-то у вас там не заладилось в Исландии.

— А нечего лезть не в свои дела!

— Да, он кольцом твоим интересуется! Втемяшил себе, что богатство оно приносит…

— Много богатства оно мне принесло? Твоё, кстати, кольцо! Фамильное!

— Ну, много не много, а рудники серебряные вы у себя в Нижних Землях нашли…

— А при чём тут рудники? — насторожился Зигфрид.

— Дык, нашли-то вы их уже после того, как тебе кольцо досталось, хоть и не искали. А мы вот искали — да не нашли. — Гуннар пристально посмотрел на Зигфрида. — Ой да ладно… Я тоже думаю, что кольцо тут ни при чём! Извини, Зигфрид, напомнил тебе о Хагене. Не буду больше. Но… я прошу тебя быть с ним… посдержаннее. Всё-таки он мой советник. Тебя вот со мной не было пять лет, а он — всегда рядом!

— Он даже спит с ним… — грустно пошутила Хильда.

— Ну, это ты преувеличиваешь, дорогая, — в тон ей ответил Гуннар. — Тогда бы у нас с Хагеном родилась дочка! — и он подмигнул Хильде.

Родня вежливо посмеялась.

***

Церковь в Вормсе была совсем-совсем маленькая. Присланный из Рима епископ отец Бенедикт пытался выбить деньги из короля на строительство новой, но тщетно. Мало того, что вновь обращённые бургунды неохотно посещали церковь, чаще прибегая к услугам языческого жреца-синиста, так у них ещё и христианство было еретического арианского толка. Трудно приходилось епископу, трудно, хоть и говорил он на бургундском свободно.

Торжественная служба по поводу крещения младенца-принцессы была назначена на полдень Духова дня. К началу возле церкви собрались гости и бургундские маркграфы, однако в саму церковь никто не спешил, толпились и галдели на свежем воздухе. Аттила, который мог себе позволить никак не относиться к официальной религии Рима, и вовсе не пришёл — потихоньку напиваясь с королем Дании.

Ровно в полдень епископ махнул рукой, и служка несколько раз ударил в колокол, подвешенный во дворе церкви. Таинство крещения началось…

Крёстными назначили почётных гостей из Нидерландского королевства — Зигфрида и Гутруну. Зигфрид с маленькой Хильдой на руках, степенно вышагивая, вошёл в церковь, за ним — король, а вот в третьих рядах — случилась заминка: вперёд за мужчинами рванулась как восприемница Руна, но Брунхильда бесцеремонно отстранила её.

— Ваше величество, я крёстная мать, восприемница, — суетилась Руна, — мне следует быть рядом с крестницей, я первая должна войти в церковь!

— С чего это вдруг вассалы входят раньше своих королей? — парировала Хильда.

— Ваше величество, вы не правы! Есть церковные каноны…

— Чихать я хотела на каноны, я сказала — зайду первой! — упёрлась королева.

— Хильда, — перейдя на доверительный шёпот, продолжила Руна, — на нас смотрят, давай не будем устраивать скандал.

— А почему бы не устроить? Если любая нахалка всякий раз пытается влезть не на своё место?

— Это ты про Зигфрида? — удивилась Руна.

— Это я вообще!

Затор на входе стал очевиден, и из церкви выглянул злой Гуннар:

— Тётки, вы чего, совсем с ума посходили? Опозорить меня решили перед всем белым светом?

— А скажи ей… — начала Брунхильда.

— Хильда! Руна должна быть первой! — с напором на слово «должна» отрезал король. — Ты вообще постой тут и остынь! Тебе и в церковь-то нельзя, отец Бенедикт говорил…

— Ага… Конечно! Будут тут всякие…

— Хильда! Я прошу тебя, возьми себя в руки.

— Да, Хильда, возьми себя в руки, — повторила Гутруна и, мерзко улыбнувшись, шепнула так, чтобы слышала только Брунхильда: — Сколько уже можно злиться за то, что Зигфрид тогда в Исландии не переспал с тобой? — И пока Хильда открывала и закрывала рот, пытаясь найтись с ответом, Руна проскользнула в церковь, где епископ и Зигфрид уже нервничали, ничего не понимая.