Юлия Андреева - Метресса фаворита. Плеть государева

— Пропала, не пропала, пока не знаю, — уклончиво ответил Толстой, наливая Ушакову в стоящий на столе кубок зелёного стекла. — Про наследника тоже вначале говорили, будто исчез, а на деле никуда он не делся, так, может, и Катя твоя того... — Голос Петра Андреевича выдавал его неуверенность и желание хоть чем-то утешить друга, подарить ему призрачную надежду.

Тот выпил, не чувствуя вкуса.

— Так как цесаревич оказался в безопасности, никто праздник не останавливал, а едва закончив соревнования, он ещё и прятки затеял. Так что... я пока не имел возможности пересчитать всех детей. Но, сам понимаешь, после известия о похищении наследника я уже не могу ничего голословно утверждать.

Ушаков понимал.

В этот момент пальнула пушка, да так, что дворец содрогнулся, задребезжали стёкла на окнах и посуда в буфете, а музыка стихла, словно кто-то большой спрятал её под непроницаемый колпак.

— Это ещё что такое?! — вскочил было Андрей Иванович, но Толстой теперь уже лично усадил его на место.

— А вот это как раз хорошо, этого я и ждал. Пушечный сигнал ознаменует перемену праздничных увеселений. Это значит, что прятки закончились и теперь камергеры должны отыскать своих маленьких господ, помыть, причесать и переодеть для праздничного пира и театрального представления.

— И мы наконец поймём, кто из десяти потерялся. — Ушаков яростно пытался скрыть отчаянную надежду. Дети поменялись санками, но кто сказал, что, когда цесаревич прыгнул в Катькины санки с нарисованными на них двумя воинами, она заняла именно его возок? Это ведь только на театре всё шито да гладко, одиннадцатилетний мальчик предлагает своей ровеснице поменяться санками, и та, сделав кислую морду и положенный в таких случаях книксен, принимает сие лестное предложение, после чего чинно садится в царские сани. Всё это было похоже на реальность, но на деле могло быть и другое. Насмотревшись ещё вчера на безопасные и от того невероятно тяжёлые сани наследника, Катька тут же отняла лошадку с санками у кого-то из ребят, Ушаков знал свою дочь и не исключал подобный вариант. С другой стороны, девочке, бесспорно, было лестно прокатиться в санках цесаревича, тем более выиграть на них состязание. Трепов говорил, что санки Петра Алексеевича много раз лидировали. Но ведь и Катька — опытная наездница, да и легка, точно пёрышко, а стало быть, тяжёлые санки и невесомый ездок — вполне могли вырваться вперёд. А значит, похищена именно Катька.

От этой мысли заломило грудь, Ушаков старался из последних сил держать себя в руках.

— Списки участвовавших в состязаниях детей составлены?

— Составлены.

Ушаков протянул руку, но, едва взглянув на листок, узрел имя дочери, на глаза тут же навернулись предательские слёзы, а по груди словно разлился кипяток.

— Тайную канцелярию теперь явно восстановят. Наследника не похитили, но попытались похитить, событие не из последних. — Толстой глотнул из своего кубка, привычным движением поправил кустистые седые брови. — Александр Данилович отправился на доклад к государыне, для работы нам здесь кабинет выделил, но, зная его проворство и, главное, полное нежелание отвечать за произошедшее, думаю, завтра же наши помещения в крепости к нам же и вернутся. И я буду страшно удивлён, если они замешкаются или не всех наших дознавателей и медикусов к утру отыщут и на прежнее место службы возвернут.

— Что же, потрудимся на благо державе. — Ушаков попытался улыбнуться, но это у него вышло криво и неестественно.

— Я опрошу детей. Всё, что скажешь, сделаю, — ворковал вокруг друга Толстой. — Ты уж не сердись, Андрей Иванович.

— Что за дичь? Сам допрошу. Или ты мне не доверяешь? — опешил Ушаков, вообще-то, в таком деле, как попытка похищения наследника престола, не следовало доверять не только Толстому, который в 1717 году обманом вернул в Россию беглого царевича Алексея [104] Царевич Алексей Петрович (Алексей Петрович Романов; 18 [28] февраля 1690 г., Преображенское — 26 июня [7 июля] 1718 г., Санкт-Петербург) — наследник российского престола, старший сын Петра I и его первой жены Евдокии Лопухиной. , отца нынешнего наследника престола, и предал его в руки палачей. Но и Ушакову, который проводил дознание по делу царевича изменника и подстрекателя наравне с Петром Андреевичем. Обоим в равной степени приход к власти сына замученного ими царевича был более чем невыгоден.

— Доверять-то доверяю, но тут такое дело. — Пётр Андреевич на цыпочках прошёл через комнату и, резко распахнув дверь, выглянул в коридор, проверяя, не подслушивают ли их, после чего с заметным облегчением закрыл её.

— Могильщик приехал.

— Кто?! — не поверил Ушаков.

— Могильщик. Собственной персоной. И уже желает тебя лицезреть, о чём и прислал письмо с известной тебе печаткой.

— Час от часу не легче.

Андрей Иванович так растерялся, что даже на какое-то время позабыл о дочери. Он знал Могильщика, и до сих пор это знание не приносило ему ничего, кроме ночных кошмаров и дневных неприятностей. Впрочем, что это были за знания? Никто не мог назвать ни настоящего имени Могильщика, ни сказать, откуда он родом, ни какую религию исповедует. Известно, что Пётр Алексеевич привёз ужасного монаха откуда-то из Европы. Монахом Могильщика прозвали в Приказе из-за его пристрастия к церковному облачению, сам Ушаков уже наблюдал его и в белом воротничке лютеранского пастора, и в сутане католического священника, а то он вдруг надевал парик, клеил бороду, облачался в рясу, после чего делался похожим на русского батюшку. В общем, он одевался католическим или протестантским священником в России и мог изображать из себя православного где-нибудь в Голландии. Отличительной особенностью внешности Могильщика было необыкновенно жирное тело, круглая абсолютно лысая голова. Совершенно чёрные цепкие глазки на толстом лице выглядели, как тёмные скошенные щёлки, рот был большим, но губы тонкими, нос невелик.

Могильщик был профессиональным убийцей, причём его услугами пользовались короли и герцоги, бароны и кардиналы. В России он исполнял задания непосредственно покойного государя, который, посылая ему очередной заказ, просил «похоронить» того или иного своего недруга. Лишнее добавлять, что Могильщик был обязан сперва обнаружить и убить жертву, а лишь потом, организовать похороны. Оттого и Могильщик.

Ушаков не встречался с Могильщиком два года, он исчез за несколько недель до кончины Петра Алексеевича, и с тех пор о нём не было слышно.

И вот теперь монах заявился и требовал его.

— Да уж, вовремя, ничего не скажешь.

— Я, конечно, мог бы и сам съездить, но... — Толстой встревоженно переминался с ноги на ногу.

Ушаков поднял на него затравленный взгляд. Ехать к Могильщику, даже в сложившихся обстоятельствах, следовало именно ему. Почему? Да потому что печать можно украсть, почерк подделать, но Андрей Иванович знал Могильщика лично, а стало быть, не позволил бы ввести себя в заблуждение какому-нибудь самозванцу.