Юлия Андреева - Метресса фаворита. Плеть государева

Кто ещё мог знать Могильщика? Покойный Фёдор Юрьевич Ромодановский не только имел честь лицезреть жирдяя, но и, по слухам, сердечную дружбу с ним водил. Да только помер Ромодановский почти десять лет назад, кто ещё? Государыня, Екатерина Алексеевна... Выбора не было.

— Ладно, пойдём с детишками пообщаемся, а уж потом... съезжу. Где гонец ждёт?

Толстой запахнул шубу.

— Я допрошу, ты уж езжай, как бы чего? — В его голосе чувствовался неподдельный ужас.

— Скажем, что гонец припоздал, или я позже появился. Письмо к тебе доставили или по старой привычке в крепость?

— Сюда. — Толстой напялил поверх парика треуголку. — Знали, что я к Меншикову поехал, вот сюда и прислали.

— А сейчас он где?

— Здесь, чёрт кривой, где ему быть-то. Я велел посыльному мёду налить, блинков поставить со сметаной, мятой клюквой... но думаю, он в окно видел, как ты подъехал.

Выругавшись себе под нос, Андрей Иванович вышел из временного кабинета Толстого и велел первому попавшемуся ему на глаза лакею вести их к наследнику, предполагая, что и его гости окажутся неподалёку. За ним еле поспевал в своей роскошной шубе Пётр Андреевич. Наблюдающие за ними придворные невольно обращали внимание на высокого и статного Ушакова, рост которого лишь немногим уступал росту покойного государя.

Великий князь уже умылся и теперь позволил камер-лакеям облачать его для предстоящего театрального представления, от Андрея Ивановича не укрылось, что парень был уже порядком навеселе.

«Рано начинает. Ох, рано, — подумал Ушаков. — Его великий дед тоже был не дурак выпить, но не в одиннадцать же лет! В этом несчастье он полностью обвинял Светлейшего, потому как ясно: будь Пётр хоть каким помазанником Божьим, а толковый государь иной раз более крепостного трудится. Покойный Пётр Алексеевич день напролёт что-то делал: писал, командовал, строил, этих к порядку призвать, за теми доглядеть. А этот... ох, загубит Александр Данилович будущего русского царя, споит, а сам на правах его тестя будет страной править. Да ещё и сына своего старшего на княжне Наталье, сестре Петра, женит, чтобы наверняка, чтобы, куда ни глянь — везде Меншиковы. Чтобы вся Россия...

В комнату, легка на помин, вошла уже одетая, напудренная и нарумяненная великая княжна Наталья Алексеевна. Судя по изящному красноватому платью на малых фижмах и идеально сделанному макияжу и парику, густо припудренному розовой пудрой, девушка не участвовала в соревнованиях. Войдя, она легко поклонилась Ушакову и Толстому и, лучезарно улыбнувшись, направилась к своему непутёвому брату. Некрасивая, но статная и весьма изящная тринадцатилетняя цесаревна выгодно смотрелась на фоне своего вечно пьяного братца.

На стенах горели свечи в трёхсвечниках с зерцалами, люстру ещё не зажигали, но света всё равно было предостаточно.

— Я же попросил собрать здесь всех участников саночного соревнования, — негромко внушал кому-то Толстой за спиной Ушакова.

— Так ведь Пётр Алексеевич ещё не готов, — послышался умоляющий шёпот.

— Ничего страшного, я уже в штанах, — пьяно хорохорился великий князь. — Вот и сорочка на мне. Нет, эту не хочу, сам в ней ходи, дурилка. Не стесняйтесь, Пётр Андреевич, приглашайте, да пущай не опаздывают, скажите кто-нибудь, грозный Ушаков здесь. Всех, кто промедлит, в крепость на хлеб и воду. — Он весело подмигнул Андрею Ивановичу, позволив сестре выбрать для него сорочку из вороха лежащих на стульях и столах вещей. В комнате было невыносимо натоплено, должно быть, служители опасались, как бы после шумных игр и ванны великий князь не застудился. Купали его, судя по запаху модного в этом году шведского мыла, где-то поблизости. Может быть, даже в соседней комнате. Теперь же Толстой невольно подвергал наследника престола опасности сквозняков, приказав собрать здесь же других участников соревнования.

Андрей Иванович вымученно улыбнулся его высочеству и занял положение напротив двери, ожидая ребят.

Список всё ещё был у него в руке, но Андрей Иванович так и не удосужился просмотреть. Первым, уже одетый, помытый, с синяком под глазом и рукой на перевези, раненым героем явился девятилетний Александр Голицын, сын генерал-фельдмаршала князя Михаила Михайловича Голицына [105] Князь Голицын Михаил Михайлович (Старший) (1 (11) ноября 1675 г., Москва — 10 (21) декабря 1730 г.) — русский полководец, генерал-фельдмаршал (с 1725 г.) и президент Военной коллегии (1728—1730), соратник царя Петра I, участник Северной войны 1700—1721 гг. .

Надо будет составить план местности и особенно отметить на нём, где и когда произошли столкновения или участникам состязания кто-то помешал. Три круга — три плана.

Второй вошла дочь Светлейшего — пятнадцатилетняя Мария [106] Меншикова Мария Александровна (26 декабря 1711 г. — 26 декабря 1729 г.) — фрейлина, дочь ближайшего соратника и фаворита Петра I Великого, А. Д. Меншикова, невеста императора Петра II. , ну как же без неё? Все знают, что Александр Данилович вознамерился во что бы ни стало женить наследника на своей дочери, так что той хошь не хошь приходится участвовать в опасных забавах. Хорошо хоть на ней не заметно никаких последствий. Впрочем, Мария как вошла, так немедленно и отвернулась от Андрея Ивановича, словно была на него чем-то обижена. Непонятная реакция, вроде давненько не виделись. Её сани вроде бы не переворачивались, впрочем, как она влезла в них с такой «кормой»? Или это просто широкая, пышная юбка, а под юбкой княжна немногим крупнее Катьки. Ну да, Кате для этих санных подвигов шили костюмчик типа охотничьего. Штаны, высокие сапожки на меху, тулупчик. Санки-то рассчитаны на детей, а не на этих великовозрастных и уж никак не в юбках с фижмами. С чего их вообще потянуло на такие забавы?

Дверь снова открылась, на пороге стояли Иван Скавронский [107] Граф Скавронский Иван Карлович, племянник Екатерины I, капитан лейб-гвардии Измайловского полка. и его брат Мартын [108] Граф Скавронский Мартын Карлович (24 июня 1714 г. — 28 июня 1776 г.) — племянник Екатерины I, генерал-аншеф. — восьми и семи лет. Эти, едва завидев Андрея Ивановича, тут же вытаращились так, словно ожидали, что он вот-вот прикажет заковать их в железо. Но это как раз вполне нормально, все знают, что делает при дворе Ушаков. Вернее, делал. За год мальцы уже могли бы и позабыть, что такое страшная Тайная канцелярия, но, видать, взрослые напомнили. Все понимают, с ним нужно быть настороже, а то быстро мешок на голову — и в холодный подвал на допрос.

Последней в комнату вбежала крохотная Катька и, не обращая внимания на затянувшего своё одевание великого князя, бросилась на шею отца.

От сердца тут же отлегло. Дочка в безопасности, судя по всему, не пострадала. Теперь можно и к Могильщику на приём. Вопреки общему правилу, что отроки и особенно отроковицы должны держать очи долу, Ушаков не препятствовал Екатерине выказывать характер. Тем не менее необходимо было дождаться остальных и выяснить наконец, кто же пропал. Он с неохотой опустил дочку на пол, знаками призывая озорницу к порядку. Впрочем, великий князь не возражал.