Георгий Блюмин - Юность Татищева

В тот же вечер Василий читал в Преображенском свободным от службы солдатам начавшую выходить в прошлом году первую русскую газету «Ведомости о военных и иных делах, достойных внимания». Ему, рядовому драгуну Василию Татищеву, проходившему обучение для дальнейшего употребления его в боях с неприятелем, поручалось доставлять «Ведомости» в полк из Московского Печатного двора от директора оного Федора Поликарпова. Газета была небольшая, в восьмую часть листа, но, в отличие от давних рукописных «Курантов», предназначалась для всех, кто мог заплатить за нее одну — четыре денги [17] Денга — полкопейки. , а иногда выдавалась народу бесплатно, хотя указ Петров гласил: «Куранты, по нашему Ведомости… продавать в мир по надлежащей цене… назначаются для извещения оными о заграничных и внутренних происшествиях. 15 декабря 1702 года». В один раз печаталось до тысячи штук, а 22 марта 1703 года вышло четыре тысячи.

«Ведомости Московского государства. В нынешнем 1702 году декабря в день 31-й Великий Государь наш, Его Царское пресветлое величество (или Великого Государя храбромужественное Московское войско) [18] Слова в скобках вычеркнуты рукою редактора, каковым был сам Петр или его ближайшие сподвижники Меншиков, Апраксин, Шафиров. , преславно победив шведа на ратных местах, и многие грады, крепи и мызы его опустошив, в полон офицеров взял…»

Здесь же рассказывалось о подвигах первых партизан петровского времени: «Олонецкий поп Иван Окулов ходил с тысячью охочих людей за свейский рубеж, смело напал на шведов, побив 450 человек, воротился с рейтарскими знаменами, а из попова войска только ранено солдат два человека…»

2 генваря 1703 года: «Повелением Его Величества московские школы умножаются, и сорок пять человек слушают философию и уже диалектику окончили.

В математической штюрманской школе больше 300 человек учатся и добре науку приемлют…

Из Персиды пишут: Индийский Царь послал в дарах Великому Государю нашему слона и иных вещей немало…»

Особенно интересовали Василия Татищева сообщения о тех местах, где добывались железные и медные руды. Эти скупые строки переписывал он в тетрадь, а на нарисованных им ландкартах, где было так много белых пятен, отмечал, какой минерал или руда и где добывается. С Каменного Пояса приходили сообщения о добыче железной руды тульским кузнецом Никитою Демидовым, коему жалованной грамотой от 4 марта 1702 года передан был незадолго до этого построенный казною Невьянский железоделательный завод. Из-под Казани — о добыче нефти. «Из Казани пишут: на реке Соку нашли много нефти и медной руды, из той руды медь выплавили изрядну, от чего чают немалую быть прибыль московскому государству…»

«Ведомости» от 18 июля 1703 года: «В прежних Ведомостях объявлено о сыскании железа в Сибири, и ныне иулия в 17 день привезли к Москве из Сибири в 42 стругах 323 пушки великих, двенадцать мортиров, 14 гаубиц, из того железа зделанных… и такого доброго железа в свейской земле нет…»

По воскресеньям никогда не забывал Антоном Иванов прислать в Преображенское за братьями Татищевыми карету с приглашением к себе в дом. Здесь заботами хозяина солдаты могли переодеться в партикулярное платье, а подчас отправиться даже вместе с хозяевами в ассамблею или в театр. Бывало и так, что гости съезжались в самый дом Иванова.

В детские годы, когда бывал при дворе царицы Прасковьи Федоровны, видел Василий придворный театр. Заведен был он еще в год рождения нынешнего государя, и царь Алексей Михайлович, хотя и любил поглядеть, как представляли на сцене что-нибудь из библии, непременно после того шел в баню, чтобы грех смыть. Сын Алексея Михайловича решил вдруг сделать театр народным, а актеров подыскать за границею силами Посольского приказа. В 1702 году явилась в Москве труппа немецких актеров во главе с Иоганном Кунстом. И первой актрисой на русской сцене сделалась жена его Анна Кунст. После спектаклей, виденных в Измайлове — «Юдифь», «О богородице», «Рождество», — с интересом смотрелись в Комедиальной храмине переводные пьесы из античности: «Два завоеванные городы, в ней же первая персона Юлий Кесарь», «Александр Македонский». Повидали Татищевы и спектакль «Торжество мира православного» — в нем прославлялась победа русского Марса — царя Петра над Злочестием — шведами. Сама «храмина» выстроена была на Красной площади и вмещала 400 зрителей. По указу царя в театр можно было ходить повольно всем, а плата бралась: в первые четыре ряда 10 копеек, дальше — 6, 5 и 3 копейки. Указ велел «ворот, во дни как пиесы ставят, городовых не запирать и с приезжих указанной по воротам пошлины не имать для того, чтобы смотрящие того действия ездили в комедию охотно». «Для приезжих построить возле театральной храмины три или четыре избы, а Кунсту тому отдать в науку русских робят, детей подьяческих и посадских, дабы они выучились разным комедиям, аглицким вроде Шакеспеара, италианским маскам и прочему».

Охотно забегал, когда случалось быть в центре города, Василий Татищев в Славяно-греко-латинскую академию. Тут знали этого грамотного молодого солдата, позволяли пользоваться книгами. С началом нового века преподавание велось здесь только на латыни вместо прежнего греческого, и Василий пополнял свои знания чтением новых книг. В академии же увидел Вася замечательное торжественное театральное представление о взятии войсками Петра Первого Шлиссельбурга-Орешка. Кунст со своими немцами, несмотря на помощь актеров — пленных шведов, не одолел царев заказ, а тут сыграли славно, по-русски. И Вася унес в полковую избу к товарищам песню с этого спектакля, ибо был признанным запевалой в строю:

Батюшка Никита Алексеевич прислал наконец из Пскова письмо. Писал о недугах своих, о том, что младшие дети все здоровы, и от учителя поклон передавал. Советовал от службы не отвлекаться, ибо впереди настоящие сраженья будут, где все то, чему учат в Москве, понадобится. Рассказывал и новости: государь-де осматривал остров Котлин в Финском заливе, в 30 верстах от Петербурга, и самолично вымерил фарватер между сим островом и мелью, против него находившеюся. И что теперь на той мели выстроена в краткий срок по плану государеву крепость и именована Кроншлот, а в начале мая привез он в Кроншлот артиллерию и сам расставил, тако же и батареи напротив, на Котлине, дабы шведам нельзя было к Петербургу с моря безнаказанно подойти. А Шереметеву повелел идти с Псковским корпусом под Корелу.

Письмо содержало и гордую весть о славной победе русских на Чудском озере. Читал это место из письма батюшки Василий всем своим товарищам-солдатам, рассказывал и о том великом сражении, что случилось там же 462 года назад, когда россияне под водительством князя Александра Ярославича, Невским прозванного, в прах разгромили немецких рыцарей. В начале мая нынешнего, 1704 года, умножив свои войска в Дерпте, шведы вывели в Чудское озеро под командой вице-адмирала Лошера 13 фрегатов с 98 пушками. Не было у нас на том озере военных судов, но был славный пример Петров, утвержденный в словах «небываемое бывает!». Генерал-фельдмаршал Борис Петрович Шереметев послал от своего корпуса часть псковской пехоты во главе с генерал-майором фон Верденом, приказав разбить врага. Сыскали только простые лодки в две пары весел каждая. Псковичи сели в эти лодки и у города Кастерека напали внезапно на шведскую эскадру. Три часа длилось сраженье. Все фрегаты сдались в плен, а вице-адмирал Лошер, видя такое, в отчаянье сам взорвал адмиральский фрегат на воздух.