Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях - 2

Но барон уже сошел на мостовую.

– Мне не интересно Ваше нытье. Я и предпринял этот разговор заранее, чтобы у Вас было время на маневр, – Корндорф говорил сухо, но отчетливо. – Пятница. Я все сказал. Единственное, что могу добавить для придания Вашим действиям большей осмысленности, так это то, что в этот раз я удваиваю гонорар. Трогай!

Старичок тростью стукнул по борту коляски, а сам нырнул в толпу, вливающуюся в двери торговых рядов.

***

Надо было как-то вырваться от Варвары на ночь к барону. Либо еще на неделе возвращаться жить к тетке, чего вовсе не хотелось пока, либо придумывать какую-то легенду с поздней занятостью. Но что бы это могло быть, кроме другой женщины, Сергею на ум не шло, а такое оправдание в данном случае, естественно, было недопустимым. Ах, как хорошо было бы жить в своей собственной, холостяцкой квартирке! Ничего, когда-нибудь удача улыбнется ему, и он тут же осуществит свои мечтания. Снимет номер или целый дом, да желательно и не здесь, а в Париже или Женеве. Эх… С Татьяной, думал он, все обойдется проще. Тем более с удвоенным гонораром. Тем более, что намечались торжества общегородского масштаба и сочинить что-либо для тетушки под предлогом светской жизни и восстановления в ней их роли, как племянников, наследников, представителей и прочая, и прочая, не составит большого труда. Но для этого надо было встретиться с сестрой и договориться.

Пока он все это обдумывал, хлопнула входная дверь, и его блаженное уединение закончилось – вернулась с улицы Варвара. Он вставать не стал и навстречу ей не вышел, а, наоборот, прикрыл глаза, делая вид, что задремал. Она заглянула в комнату, отведенную нынче под его «кабинет», бывшую курительную, и на цыпочках пробравшись к окну, приоткрыла форточку. Это тоже бесило Сергея каждый раз – ну, видишь, человек спит! Неужели нельзя сделать этого позже? Да, здесь было накурено. Но, если это его помещение, то, может быть, он сам будет решать вопрос о свежести воздуха в нем? Ему покой был ценнее! Варвара как-то быстро управилась, и он не успел вновь сомкнуть глаз, когда она обернулась.

– Ты уже отдохнул, милый? Ах, как хорошо, – она присела на краешек его дивана. – Послушай новости, я только что была в Пароходстве!

– Это твои дела, дорогая, мы это уже обсуждали, – он лениво потянулся. – Я мало что в них смыслю, а ты каждый раз норовишь меня втянуть во все это.

– Да, Серж, норовлю, – виновато улыбнулась она. – Если ты понимаешь мало, то я уж и вовсе ничегошеньки! Я думала, думала, но, кроме тебя никого придумать не смогла. Ты – мой самый близкий нынче человек, кто, кроме тебя может оберегать мои интересы? Никто.

– Твои интересы? – разговор о близости Сергею был неприятен. – Что ты имеешь в виду?

И Варвара Михайловна поведала ему о разговоре с капитаном, его предложении о найме личного представителя, о субботней сходке пайщиков и своей полной апатии к участию в решениях Товарищества и тут же предложила должность, статус и жалование управляющего делами. Сергей сел на диване и теперь в уме судорожно прикидывал, покроет ли регулярность денежных поступлений все неудобства – вынужденное его присутствие в Пароходстве и вникание в суть дел. Но, по всякому, как ни крути, выходило, что выгода тут не одна. Во-первых, совсем другое отношение будет к нему и в окружении Варвары, и вообще в городе. Потом можно будет тетке ткнуть в нос ее давнишнее желание «пристроить его к делу и приносить пользу». На тебе! Далее, кроме жалования, он наверняка получит еще и доступ в банковским счетам, а это вовсе другой уровень финансов. И еще.

– Варвара Михайловна! – официальным тоном начал он и та вскинулась, как раненая лань, подумав первым делом, что спугнула его насовсем этим своим деловым напором. – Да, да. Варенька, если я соглашусь, то ты сама понимаешь, что прежними наши отношения быть не могут. По крайней мере, на людях. Ты сама как думаешь?

– Что ты хочешь сказать этим, Сергей? – она даже побледнела, бедняжка.

Но кто же бросает курицу, несущую золотые яйца!

– Ну, подумай сама, милая! Какое о тебе будет мнение, если мы перестанем вести жизнь уединенную и сокрытую от глаз праздного любопытства? – он знал, что говоря с ней ласково, он уже практически получал то, чего желал в данный момент. – Нам нельзя вместе ни жить, ни являться в Пароходство. Давай оба будем оберегать наши общие интересы?

– Да, конечно, ты прав, как всегда, – она все еще не понимала, чем ей грозят грядущие перемены и уже почти жалела о своем предложении, вовсе не так она себе все представляла. – Но что ты предлагаешь?

– Будет как раньше, – мягко гладил он ее по рукаву. – Я буду приезжать к тебе, но только, когда ты одна. А если гости – уходить со всеми.

– Куда? – вскинулась Варвара. – Вернешься к родным?

– А вот тут, давай подумаем вместе. Мой новый статус, я считаю, должен подразумевать некое достоинство. Я же должен иметь представительские возможности, не так ли? Вдруг придется пригласить кого-нибудь из партнеров на неофициальное рандеву? Не поведу же я их, как мальчик, под крыло к тетушке! Может быть, Товарищество снимет мне квартиру, или номер в отеле, как ты считаешь?

– Ты такой умный, – Варвара смотрела на Сергея влюбленными глазами. – И такой предусмотрительный. Решено! С сегодняшнего дня ты – мой представитель в Товариществе. Завтра поедем, оформим все бумаги. В первую очередь, Сергей Осипович, попрошу Вас включиться в подготовку встречи императора и императрицы. Пароходство решило им подарком сделать прогулку по Оке на новеньком пароходе. Это его первый рейс! Надо продумать на месте, организовать, рассчитать время и уладить все – встречу на Выставке, сопровождение к пристани. Как я счастлива сегодня! Я горжусь тобой!

***

Вдова Угрюмова пошла на поправку и уже начала выходить. С Полетаевым они снова всего лишь раскланивались, сталкиваясь в сенях, но боевых действий против него она не вела. То ли отошла, то ли сил пока не набрала. Навестил их домик Демьянов, посмотрел, как они ладят и исчез. Вернулся после обедни, да и ошарашил вдову сообщением, что старец готов принять ее хоть сегодня, хоть в любой день и час. Она охнула и ушла переодеваться во что получше.

Когда она скрылись за заборчиком скита, Полетаев невольно задумался, а не связана ли такая быстрая милость с недавним происшествием? У него никак не выходила на практике заповедь «Не судите…», все расставлял он мысленно оценки делам и поступкам людским. Вот и сейчас он, если не с осуждением, то уж точно без одобрения принимал такое решение старцев. Люди неделями, месяцами ждут, учатся смирению, покладистости, волю свою не ставить выше божеской, а тут… Мадам не сдержалась, выказала всю, что ни на есть «бесовскую» свою сущность, и на тебе! Добро пожаловать! Но тут он остановил себя и отправился на послушание в кузню, там он теперь руководил закупкой материалов и проверял доставленное.