Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях - 2

– Простите за вторжение, – шепотом извинился он. – Так неудобно получилось, я стучал.

– Ты-ыыыы? – ненавидящим тоном простонала больная.

– Давайте Вы как-нибудь потом меня уничтожите, когда Вам лучше станет? Сейчас Вы еще очень слабы, – Андрей Григорьевич отступил на шаг от ее ложа. – Простите еще раз, я подумал, что здесь что-то неладно – никто не отвечал.

– За что-ооо мне такие му-ууки? – вдова сморщилась.

– Вам больно? Может подать чего-нибудь? – Андрей Григорьевич поставил керосинку на тумбочку и стал шарить в поисках лекарства. – Это?

– Вон из той коричневой склянки налей. Ложку в стакан. И водички туда. Хватит, спасибо.

Катерина Семеновна поднялась повыше, облокотившись на подушку. Выпила большими глотками. От лекарства ей мгновенно полегчало, это было видно.

– Не смотри на меня, я растрепанная, – велела она Полетаеву, даже в болезни оставаясь женщиной.

– Да что Вы, я не смотрю, – потупился Полетаев. – А Вы уже лучше выглядите, у Вас вон и цвет лица стал здоровее.

– Это ты в темноте тут разглядел? – усмехнулась больная. – Иди уж. Спи.

Андрей Григорьевич кивнул, взял свою лампу и пошел к дверям. Уже почти пройдя до них недолгих несколько шагов, он услышал, брошенную себе в спину фразу:

– Постой!

Он обернулся. Вдова смотрела не на него, а внутрь своего стакана и, видимо, в ее душе происходила какая-то борьба.

– Иди! – снова с ненавистью и почти в голос крикнула она, так что храп сиделки прервался. – Нет, стой. Ты… Это… Ты прости меня.

Вдову затрясло крупной дрожью, а у Андрея Григорьевича отчего-то перехватило в горле.

– Ну, будет, будет, – как ребенку сказал он ей. – Все хорошо будет. Спите.

И вышел из комнаты.

***

Сергей несколько дней подряд провел у Варвары. Если быть честным, то он просто сбежал из дому после той ночной Таниной эскапады, не желая ни попадать под теткин гнев, ни оправдываться, ни выгораживать Таню, ни придумывать какую-нибудь ложь – вдруг сестра скажет другое. Он решил переждать, пока все не прояснится. Планируемое путешествие по реке отчего-то сорвалось или перенеслось, он не понял из невнятного бормотания Варвары, но не настаивал. Ему было все равно где пересидеть бурю. Оказалось, житье с любовницей не доставляет такого удовольствия, как редкие к ней визиты – ужины и даже ночевки со страстью или без оной, но всегда с восхищением и подобострастием с той стороны. Нет. Когда стали заметны бытовые мелочи, разница вкусов и отношения к тишине, чистоте, длительности туалета и иным мелочам, то подобное существование стало пыткой.

Еще Сергей многое понял тут про себя самого. Например, раньше он никогда не задумывался, сколько привилегий он имеет, проживая в особняке, под крылом тетки. Ну, вышколенные слуги, стол, ванна в любое время по первому желанию, всегда вычищенная одежда, возможность выйти в город без объяснений – этого при желании можно было добиться со временем и здесь. Но! Возможность уединения. Возможность закрыть за собой дверь и творить что хочешь – сочинять, разбрасывая испорченные листы по полу, спать днем, если настигла хандра, пить вино, принимать свое лекарство, читать, если скучно, да просто молча мечтать, уставившись в потолок. О! Это, оказалось неотъемлемой, огромной, как виделось теперь, чуть ли не главной частью его личной, интимной, никому не доверяемой жизни. Никому не давать отчета, укрыть, не показывать часы, дни своего времени. Оставлять их исключительно себе! Это было утрачено, и жизнь стала невыносимой.

Усугублялось это тем, что пришла весточка от барона. Сергея взбесило то, что доставили записку на адрес Варвары, значит, гном приставил за ним своих соглядатаев. Либо еще хуже – справлялся в особняке у тетки. Встречаться с «волшебником и магом» Сергей не имел сейчас никакого желания, потому что целью эта встреча могла иметь только единственное назначение – сообщить об очередном сборище, а тогда нужно будет посвящать Корндорфа в их семейные дрязги и объяснять, почему нынче выход сестры невозможен. Сергей проигнорировал приглашение. На следующий вечер барон перехватил его собственноручно, просто перегородив тростью дорогу извозчику, которого только что остановил Сергей.

– Я все равно найду возможность переговорить с Вами, молодой человек. Будем и дальше играть в догонялки, или Вы позволите подсесть к Вам старому подагрику и не станете мучить старика?

Сергей молча указал на место рядом с собой в коляске. Он уже знал, что отвязаться от барона бывает проблематично, лучше высказать ему все напрямую.

– Что бы Вы ни предлагали, ответить мне сейчас Вам нечего, – пошел в атаку Сергей. – Именно поэтому, я посчитал нашу встречу бессмысленной. Сестра больна и не выходит. Умерьте свои аппетиты – со дня последнего сеанса не прошло и недели!

– Больна, да. Но, надеюсь, это не заразно? – барон сочувственно и слишком отчетливо кивал и, достав из внутреннего кармана сложенную во много раз газету, теперь неторопливо разворачивал ее. – Раз устраивает домашние вечера?

Сергей недоуменно посмотрел на него, но газету из рук принял и прочел на странице объявлений о том, что «…во вторник будущей недели девица Татьяна Горбатова приглашает на музыкальный вечер друзей и товарок по Институту благородных девиц с родственниками и родителями в собственный особняк Гликерии Удальцовой по адресу…». Сергей понял, что, несмотря на угрозы тетки, реабилитационные мероприятия продолжаются. Он мысленно выругался, злясь на так не вовремя проявленную предприимчивость родственниц.

– Молодой человек, – невозмутимо продолжал свою речь гном-искуситель, – Как, может быть, Вы знаете, на будущей неделе на Выставку прибывает сам Государь-император. Не смотрите Вы на меня такими глазами! Так высоко мое влияние не распространяется. Но за ним из столицы потянется не только свита ближайшего окружения, но и целый ряд лиц высокопоставленных, желающих сопровождать Государя во всех его перемещениях, рассчитывающих на случайные встречи или по каким другим амбициям, нам то не столь интересно. Но вот что произошло. Кто-то из членов Клуба проговорился, и один петербуржский сановник, прибывающий в наш город с этой когортой, уже наслышан о клубных забавах довольно подробно. И настаивает на личном присутствии. Заранее говорю, что персона эта такого ранга, что никакие отговорки просто невозможны. Найти замену и подсунуть ему нечто непотребное я даже пробовать не стану, мне дороги моя жизнь и свобода. Государь прибудет в среду, первые два дня будут все сплошь официальные мероприятия, а в субботу – отъезд. Так что к вечеру пятницы я попрошу привести Вашу сестрицу в вид здоровый и годный к употреблению.

– Я не могу Вам обещать ничего конкретного, – начал было Сергей, но барон тростью постучал по плечу извозчика, приказывая притормозить. – Стойте, куда же Вы? Мы не договорили.