Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях - 2

Она непроизвольно отталкивала от себя несущую непонятную опасность тяжесть, и поэтому присела на своем ложе. По звукам она поняла, что «братья» в панике разбегаются, тоже охваченные страхом. Страхом разоблачения, догадалась она. Сознание возвращалось к ней вместе со способностью рассуждать. Она вытерла обслюнявленный рот ладонью и, сдерживая слезы обиды, открыла-таки глаза. Она все равно ничего не могла разобрать после долгого пребывания в темноте, лишь неясные тени мельтешащих мужчин. Большинство из них были грузными, вероятно пожилыми – она видела их убегающие силуэты в светлом проеме двери. Кто-то опрокинул на пол канделябр с горящими свечами, кто-то, чертыхаясь, на ходу попытался их затушить.

Тут сбоку она заметила фигуру испуганного человека в маске – тот, прежде чем убежать вместе со всеми на свет, пытался привести в порядок свой костюм. Глаза Тани уже постепенно стали привыкать к тусклому освещению и начинали различать детали, она увидела, как между расстегнутых отчего-то пуговиц на брюках мужчины, свисает что-то бледное и длинное. Она закрыла лицо ладонями и теперь орала в голос от какого-то непроизвольного природного ужаса, хотя уже и начала понимать, что это был всего лишь не туда заправленный впопыхах подол сорочки. Но беспорядок в одежде говорил сам за себя, Танин девичий разум не смел допустить тех картин, которые со страху рисовались в ее воображении, и она, не останавливаясь, кричала. Пока не прибежал брат и не обнял ее в опустевшей тишине. Из гостиничного коридора слышны были голоса, хлопающие двери и топот ног.

– Таня, что? – Сергей вглядывался в лицо сестры, потом бегло оглядел ее одежду с ног до головы. – Пойдем!

***

Лишь только они укрылись в отведенных им апартаментах, как Таня со слезами бросилась к кувшину и стала полоскать рот, выплевывая воду в тазик для умывания. Ей казалось, что она никогда теперь не избавится от этого ужасного запаха чеснока! Мерзость какая! Всхлипывая, она коротко рассказала Сергею о случившемся. Раздался стук в дверь. Барон просочился в приоткрытую дверь и тут же набросился на молодых людей с гневным шепотом:

– Вы понимаете, что вы натворили, девица? Сейчас не только мои гости, но и все проживающие в отеле подняты на ноги! – он был бы уморителен в своем парчовом кафтанчике и клюватой маске, если бы не наводил такой холодный ужас свистящим своим голоском и поблескивающими сквозь прорези глазками. – Кто-то уже додумался телефонировать в полицию, с минуты на минуту они будут здесь! Что велите мне делать? А?

– Прежде всего, не орать! – Сергей вышел вперед, заслонив Таню, которая уже успела расстегнуть часть застежки на платье. – Не смейте, милостивый государь, повышать голос на мою сестру! Ей сегодня нанесли оскорбление, и, если Вы забылись, то я о своем дворянском происхождении помню. Вы желаете дуэли?

– Да бог с Вами, – дал отступного гном. – Но, что же делать, что делать? Какая дуэль! Мы тут все того и гляди в острог загремим. Боже! Чтобы я еще хоть раз поддался на уговоры этих столичных вершителей судеб! Пьяные явились, как извозчики. Простите, девица. Это, так сказать, издержки… Но что же делать? Что делать? – Он подошел к окошку и, отодвинув край портьеры, посмотрел во двор. – Ну, все. Вот и они. Теперь никому не удастся выйти незамеченным, мы пропали.

– Вы можете пропадать, сколько Вам угодно! – наполнялся гневом Сергей. – Я к полиции не выйду и к сестре никого не допущу! Это гостиница или что? Это моя территория. На каких условиях вы снимали номера? Никаких имен! Не будут же они ломать двери мирных граждан? Пойдите вон, раз не можете оградить нас. Обратитесь к своим «вершителям», пусть они Вас и спасают со своих горних вершин!

– Ах, Вашими бы устами, да мед пить, молодой человек! – барон вздохнул. – Боюсь, за нынешнее разоблачение их инкогнито, или хоть за угрозу оного, они с меня шкуру спустят, а не спасут. Что же делать? И показной сеанс сорван!

– А какие, черт возьми, у них могут быть к нам… к Вам претензии? – Сергей развернул сестру лицом к дверям спальни, подтолкнул туда и без слов закрыл за ней дверь. – Общеизвестно, что, если поцеловать спящую принцессу, то она оживает. Нечего роптать на неизбежное! Сказка есть сказка. Получите!

– Сказка, сказка, – с сожалением бормотал Корндорф, расставаясь со своим детищем. – А как было задумано! Теперь все прахом. Ах, ты, господи! – он прижал свою лапку ко лбу. – Надо же хоть венец спасти, такие деньжищи вложены. А гроб! Боже! Что будет, когда полиция увидит гроб!

Он выбежал в коридор, Сергей неохотно последовал за ним. В комнате-тереме все было в разоренном состоянии, как они ее и оставили. Корндорф схватил и прижал к груди тяжелую самоцветную корону и с сожалением смотрел на неподъемное хрустальное ложе.

– Господин барон, – раздался негромкий бас в коридоре. – Где Вы, господин барон?

– О, боже! – Корндорф в ужасе поглядел на Сергея. – Вы с открытым лицом!

Сергей судорожно огляделся и, заметив на полу брошенное кем-то домино, брезгливо надел его на глаза, чувствуя холод чужого пота на подкладке. В двери вошел огромного роста мужчина, с аккуратной бородой на широком лице и в маске, отливающей серебром. Одет он был по-театральному и определить его принадлежность к какому-либо слою общества было затруднительно. Он кашлянул в кулак, как бы, не решаясь о чем-то спросить. Или не понимая, как вести себя при Сергее.

– Ах, это Вы! – как будто с облегчением выдохнул гном. – Будем называть друг друга по-прежнему «братьями», а это мой… мой молодой помощник, ему можно доверять. Но прошу, господа, никаких имен и подробностей, будьте аккуратны! Что Вы хотели… «брат»?

– Так, надо же что-то предпринимать, как я понимаю? Выбираться, так сказать. Ух-ты, ух-ты, ягоды и фрухты! Вот положеньице-то создалось!

Барон в прямом смысле схватился за голову:

– Если откроется имя нашего столичного гостя! Я даже представить себе боюсь! Еще этот антураж. Газеты! Репортеры! Ох, я не могу!

– Вы уж смогите, милостивый… «брат» мой, – пробасила Серебряная Маска. – И я – чем могу. А гостю нашему неплохо бы и промолчать! Собственно, из-за его выходки все и произошло. Ну, да ладно, что уж теперь… Под своим ли именем нанимали Вы эти апартаменты, барон?

– Как можно-с! Никак нет! – ответствовал гном человеку, по всей видимости, привыкшему не только задавать вопросы, но и слышать на них незамедлительные ответы. – Так что предъявить права на собственность не смогу-с. Пропадет все!

– А у молодого человека есть свои комнаты? – спросил бас и, услышав утвердительный ответ, продолжил распоряжения. – Далеко? В этом же этаже? Отлично! Подмогните, господа!

Он скинул из ложа ворох тканей, расстелил их на полу и одним могучим движением снял хрустальный гроб с постамента. Схватившись за концы полотнища, он потащил его к выходу, Сергей стал подталкивать гроб в корму, а барон сгрузил внутрь корону и теперь направлял движение процессии по коридорам. Лишь только затащив реквизит на половину Горбатовых, заговорщики перевели дух, как тут же услыхали в коридоре топот сапог и командные голоса полиции.