Колм Тойбин - Дом имён

Того, второго, на тропе не было. Они пробирались вперед осторожно – на случай, если чужак притаился в кустах. Добравшись до открытого места, они увидели его пониже, в отдалении, он медленно покачивался из стороны в сторону, держась за голову. Оглянувшись и увидев их, он попытался бежать.

– Подожди меня, – сказал Леандр, направляясь обратно, за камнями. – Кажется, догоним, – проговорил он, вернувшись. – Скажи, когда тебе покажется, что удастся в него попасть.

Набрав камней, они оба помчались вперед со всей возможной скоростью. Оресту было ясно, что их жертве не по силам от них удрать, но тревожился, что у этого человека тоже окажется нож, как у его напарника. В этом случае ему остается лишь подпустить Леандра с Орестом поближе, чтобы нож удалось применить.

Орест решил бежать быстрее – в надежде, что, если сможет приблизиться, не растеряв камней, тогда прицелится до того, как Леандр, бежавший впереди, успеет добраться до чужака. Орест понимал, что способен на все, если ни на миг не забеспокоится – и даже не станет просчитывать. Он не промахнется, он сможет выбрать миг, чтобы начать швырять камни. Тот человек, казалось, отчаянно пытался от них уйти, но Оресту все равно было ясно, что чужак может вдруг развернуться и сделаться опасным.

Орест не стал бежать прямиком за Леандром и чужаком – он ринулся наискось через пустошь, в горку. Старался не растерять камни, прижимал узел с ними к груди. Побежал даже быстрее, когда заметил, что человек оборачивается. Вычисляет, подумал Орест, когда ему остановиться и напасть на Леандра с ножом, если Леандру хватит глупости приблизиться вплотную.

Орест теперь был готов. Выбрав камень, прицелился и швырнул, но чужак бежал не по прямой, и камень в него не попал – зато показал чужаку, где Орест. У того теперь не было выбора – лишь подобрать узел с камнями и бежать во весь дух к движущейся фигуре. Нет у него больше преимущества склона, однако, если он вложит все силы в скорость, думал он, удастся приблизиться, чтобы кинуть еще один камень сбоку, даже если угол не будет удачным.

Остановился, подхватил камень. Вдохнул, собрал всю мощь, с какой нападал на первого чужака. И метнул. Камень попал человеку в плечо. Орест быстро выбрал еще один камень. Этот второй угодил в голову, и человек упал навзничь.

Орест нагнал Леандра, ничего не сказал ему. Они оба вперялись в тело, лежавшее на земле. Подошли поближе, услышали, как он стонет и хватает ртом воздух. Орест положил узел с камнями и присел на колени, выбрать один из пяти-шести оставшихся. Подбежал к жертве и тяжко ударил по голове.

Человек лежал на спине, но глаза у него были распахнуты. Орест поймал его отчаянный взгляд – простертый, казалось, узнал его и начал что-то произносить, похожее на имя Ореста. Орест помедлил мгновение, а затем швырнул еще один камень и расколол человеку череп.

Леандр обыскал одежду убитого и нашел два ножа. Орест вернулся подобрать рубашку. Затем они вместе с Леандром взялись тащить тело к дому, за ноги, голова волоклась по земле. Мертвец был тяжелый, и несколько раз они останавливались передохнуть. Дотащили его до напарника, чье тело уже привлекло мух. Докатили обоих до скального обрыва, спихнули вниз.

– Я обещал себе, что мы больше никого не убьем, – проговорил Леандр.

– Они бы убили нас. Это те двое, что похитили меня.

Пока они с Леандром возвращались к дому, Оресту хотелось поговорить о его пути из дворца с этими двоими, но он осознал, что, поскольку ни Леандр, ни Митр не обсуждали с ним подробности их похищения, Леандр, наверное, не захочет слушать. Об этом Оресту придется думать молча.

Они застали Митра и старуху за столом. Когда вошли, пес встал, почесался и зевнул.

– Он перестал рыть землю некоторое время назад, – сказал Митр, – и мы решили, что те, кто сюда шел, убрались.

Орест глянул на Леандра, тот стоял в тени, без рубашки.

– Да, они убрались, – сказал Леандр.

– И мы слышали, как кто-то кричал, мужчина, – проговорила старуха. – И я сказала Митру, что, если он закричит еще раз, мы пойдем поглядеть, что происходит. Но с тех пор ни звука, и мы решили остаться.

Леандр кивнул.

– Я потерял рубашку, – сказал он.

– У меня еще осталась ткань, – откликнулась старуха. – Могу сшить тебе новую. Может, каждому из вас. Хоть займет меня.

Орест глянул на Леандра, и ему показалось, что Леандр повзрослел. Плечи у него раздались, а лицо стало у́же, худее. Одиноко стоя в тени, он казался выше. На миг Оресту захотелось подойти к нему, прикоснуться, прижать ладонь к его лицу или торсу, но Орест не двинулся с места.

Он проголодался и устал, однако чувствовал, что ему нужно что-то еще – он с радостью бросится в бой, только б сообщили, что кто-то опять к ним идет.

Орест все никак не мог отвести взгляд от Леандра, пока тот двигался по тесной комнате полуголым. Перехватив его взгляд, Орест заметил, что и Леандру неймется. Если бы старуха сказала, что ей надо зарезать овцу, или козу, или даже курицу, Орест бы оказался рядом, при остром ноже. Он был бы готов помочь старухе. И понимал, что помог бы и Леандр.

Они сидели за столом, ели то, что приготовила хозяйка, словно это обычный вечер в их жизни. Пес наблюдал за ними из угла, как всегда следя за каждым куском, который Митр клал в рот, или подходя поближе, когда Митр кашлял.

Поскольку они поняли, что пес предупредит их о чужаках, ни Оресту, ни Леандру не пришлось сторожить ночью. И потому Леандр предложил Оресту спать с Митром, пес – между ними. Леандр лег в соседней комнате, а старуха – в глубине дома.

Днем они встречались за едой, готовили старуха с Митром. Орест и Леандр приглядывали за скотом и за урожаем, за овощами и деревьями, часто работая вместе. Вчетвером они никогда не ели молча. Болтали о погоде или о перемене ветра; обсуждали новый вид козьего сыра, который сделала старуха, или какое-нибудь животное из стада, или что случилось с каким-нибудь деревом. Пошучивали над тем, какой лентяй Митр, или как трудно вытащить Ореста из постели поутру, или как подрос Леандр. Бросали псу хлеб и смеялись над тем, как жадно он его ест. Но старуха не рассказывала о пропавшей семье, мальчики же не говорили о доме. Орест размышлял, не выложил ли Митр старухе их историю – или не пришлись ли у них к слову подробности того, что случилось прежде.

Бывали дни, когда ветер дул особенно свирепо. Старуха всегда знала, когда налетят такие ветры. Она предупреждала их. Начинаться все могло с посвиста в ночи или среди дня, когда делалось теплее обычного, ветер мог крепнуть и дуть два-три дня, после чего затихал. Когда он свистел сильнее всего, Митру приходилось сидеть поближе к собаке, та тревожилась, рычала и порывалась спрятаться. По ночам, когда ветер был самым лютым, когда никто не мог спать и все сидели в кухне, напряженные, старуха доставала бутылку перегнанного фруктового сока, наливала себе чашку, а мальчикам выдавала сколько хочешь фруктов и воды и рассказывала им какую-нибудь историю, обещая, что постарается не закончить до утра.