Рудольф Баландин - Миклухо-Маклай

И ещё одно направление мысли, продуманное и прочувствованное Миклухо-Маклаем в детстве, оказалось для него путеводным, пророческим. В этом случае он исходил из конкретного исторического примера:

«Лорд Байрон, хромой калека, чтобы доказать своё превосходство над многими некалеками и принудить окружающих уважать себя, сделался лучшим пловцом Англии и замечательным наездником; он также прекрасно фехтовал и стрелял без промаха из пистоля на бегу...»

Сразу отметим: Николай Миклухо-Маклай вовсе не пожелал во всём подражать Байрону, даже не научился плавать, не был замечательным наездником и фехтовальщиком. По-видимому, справедливо считал подобное обезьянничанье унизительным. Он обращал внимание не на физические, телесные качества, а на духовные. Продолжим его высказывание:

«Названные четыре спорта и более всего успех в них в его положении представлялись невозможными, но, как видим, дух чудесно одолел плоть. С некоторыми допущениями из этого позволительно заключить: человек, страстно желающий достичь поставленной перед собой цели, более движим силою духа, нежели отягощён слабостью плоти. Следственно, непременно должна быть цель, возбуждающая силы духа. Мнения же окружающих, хотя бы и авторитетов, непрекословным приговором служить не могут...

Как бы искренно ни желал человек, подобный Байрону, служить обществу, оно либо глухо к нему, либо видит в нём жалкого субъекта для низких потех до тех пор, пока он, испытав тягость отчуждения, не добьётся вперёд всего уважительного к себе интереса, а затем покажет, что достоин дружбы и сочувствия...»

Размышляя о Байроне, он намечает — невольно — план собственной жизни. И эта верность детским взглядам, убеждениям, устремлениям — одно из отличительных качеств человека незаурядного, выдающегося.

«Первое и последнее, что требуется от гения, — это любовь к правде». Так считал Гете — человек безусловно гениальный. А любовь к правде предполагает честность, верность высоким идеалам.

У человека, который честно проходит свой жизненный путь, есть одно важнейшее преимущество перед «кривопутными»: в душе его накапливаются, не разрушаясь, впечатления и мысли; они развиваются и постоянно обогащаются. Дни его жизни словно накладываются страница за страницей — без грязных помарок, смятостей, вырванных напрочь листов. Переходя на новые жизненные рубежи, он не отрекается от прошлого. Даже ошибки не старается забывать: в дурных поступках искренно раскаивается, не повторяет их, а потому не мучается постоянно угрызениями совести. Хитрец, лицемер, приспособленец вынужден менять убеждения в угоду текущей ситуации, отрекаться от прежних принципов, идей и дел. Это — мелкая, фальшивая личность, не способная на великие деяния.

Французский писатель Жюль Ренар чётко сформулировал дилемму, стоящую перед многими людьми: «Чтобы стать знаменитым, надо делать либо мерзости, либо шедевры. На что способны вы?»

Николай Миклухо-Маклай с детских лет вырабатывал в себе силу духа, способную преодолеть слабости плоти. Не ради того, чтобы стать знаменитостью и не для самоутверждения, а прежде всего ради самоуважения. Его шедевром стала удивительная и замечательная, достойно прожитая жизнь. А это, надо прямо сказать, удаётся, к сожалению, очень немногим.

Но с какой такой стати один человек — в нашем случае Миклухо-Маклай — становится необычайным, выдающимся, а тысячи других пребывают в заурядности? Если тут не сказываются наследственные качества, то в чём же ещё причина? Случайно можно стать инвалидом, калекой, только не крупным мыслителем или замечательным человеком. От сильного удара по голове можно получить сотрясение мозга, но уж никак не импульс к интеллектуальному творчеству.

В поисках ответа на поставленные выше вопросы приходится вновь возвращаться к проблеме наследственности, только не биологической, которую изучают генетики, а сугубо человеческой, связанной с традициями данного рода, семьи, определённой общественной группы. Духовная наследственность, пожалуй, несравненно более существенна, чем генетическая. Потому что человеческая личность определяется духовными, а не телесными качествами.

Отец нашего героя — инженер-капитан Николай Ильич Миклухо-Маклай — происходил из рода потомственных запорожских казаков. Согласно семейному преданию, их дальний предок Охрим Макуха был одним из куренных атаманов Запорожского войска. У него было три сына: Омелько, Назар и Хома. Все они воевали с поляками за освобождение Украины. Однако Назар, полюбивший польскую панночку, переметнулся к врагам-шляхтичам. Он находился в польской крепости, осаждённой запорожцами. Его братья решили выкрасть предателя. Они сумели договориться с братом о встрече, на которой схватили его и связали. Ему на выручку бросились поляки. Хома, прикрывавший отход Омелько со связанным Назаром на спине, погиб в неравном бою. Отец Охрим собственноручно казнил сына Назара.

История эта удивительно напоминает сюжет повести Гоголя «Тарас Бульба». И не случайно. Потомок Охрима Григорий Миклухо-Маклай учился в 1824— 1828 годах в Нежинской гимназии высших наук, где подружился с молодым Николаем Гоголем, которого очень заинтересовало семейное предание Миклухо-Маклаев.

Так ли было в действительности? Трудно дать окончательный ответ. Семейные предания частенько сродни мифам. Но если в них и отсутствует или приукрашена правда факта, то присутствует нечто не менее важное: правда принципа, идеи. У Гоголя она выражена ярко: «...Любит и дверь своё дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек». Духовные узы, духовные ценности отличают человека от скотины — вот истина, которую следовало бы не только понять каждому, но и принять, воплотив в свою жизнь, как сделал это Николай Николаевич Миклухо-Маклай.

Его прапрадед, запорожский казак Степан Макуха по прозвищу Махлай («Недотёпа»), вряд ли отличался молодецкой статью (откуда бы тогда взялось такое прозвище), но в русско-турецкой войне показал себя отчаянным воином, а назначенный сотником — ещё и умелым и умным начальником. За воинские отличия получил он чин хорунжего, орден Владимира I степени и дворянскую грамоту. И тогда же назвался он по-новому: Миклухо-Маклай.

Дед Николая Николаевича Илья Захарович служил офицером Низовского полка и после кампании 1812 года вышел в отставку в чине премьер-майора. Умер он десять лет спустя, оставив от двух браков трёх дочерей и восемь сыновей. Его предпоследний сын Николай, подобно своим братьям, учился в Нежинском лицее, который закончил с отличием. Ему хотелось получить высшее техническое образование в Петербурге, но в семье средств на это не было. Это его не остановило. Юноша отправился пешком в столицу империи, где поступил в Институт корпуса инженеров путей сообщения. Ему доверили руководить строительством труднейшего по природным условиям северного участка трассы Петербургско-Московской железной дороги.