Эдвард Резерфорд - Королевский лес. Роман об Англии [litres]

С тех пор как король Карл вверг страну в гражданскую войну, в Нью-Форесте сохранялось спокойствие. Ближайшие порты Саутгемптон и Портсмут, как большинство английских портов и город Лондон, были за парламент. Настроение в Лимингтоне совпадало с таковым в больших портах. Роялистское джентри попыталось обезопасить для короля остров Уайт и Винчестер, но не смогло их удержать. Однако сам Нью-Форест, не имевший никаких крепостей, был оставлен непотревоженным. Единственное отличие от обыденной жизни заключалось в том, что, коль скоро королевское правительство было низложено, никто ничего не платил лесным чиновникам. Поэтому они платили себе сами, от джентльменов-лесничих до самых скромных крестьян: строевым лесом, олениной и всем остальным, что предоставлял лес. Им это было не в новинку.

«Король же не сможет возразить?» – добродушно заметил однажды Стивен Прайд, разговаривая с Алисой. Лайл гадал, заинтересуется ли Королевским лесом новое правительство, какую бы форму оно ни приняло.

Затем Джон перевел взгляд на далеких всадников, ехавших по прибрежной полосе. Возможно ли, спросил он себя в сотый раз, чтобы такой маленький человек причинил столько бед?

Наверное, при таких взглядах короля на свои права война была неизбежна с того самого дня, когда Карл взошел на престол. Он просто не мог воспринять представление о политическом компромиссе. Он держал советников, которых его парламент не выносил, ввел новые налоги, приветствовал ненавистное его народу католичество и, наконец, попытался натравить своих епископов, которые настолько тяготели к Высокой церкви [14] Направление в Англиканской церкви, тяготеющее к католицизму; сохраняет обрядность, утверждает авторитет духовенства, придает большое значение церковным таинствам. , что рисковали сойти за папистов, на несгибаемых шотландских кальвинистов. Этот последний акт безумия поднял шотландцев на вооруженное восстание и позволил парламенту навязать свою волю. Страффорд, его ненавистный министр, был казнен, архиепископ Кентерберийский заключен в лондонский Тауэр. Но толку не вышло. Два лагеря уже разошлись чересчур далеко. Они скатились в гражданскую войну. В итоге стараниями Оливера Кромвеля и его круглоголовых король проиграл.

Но, даже терпя поражение, король Карл не вел себя честно со своими противниками. Терпение Лайла истощил разгром короля в последнем сражении при Нейзби. Захваченные документы не оставляли сомнений в том, что Карл, если бы смог, привел бы войска из Ирландии или католической Франции усмирять свой народ. «Как можно верить, что он заодно не восстановит в Англии и папизм?» – спросил Лайл. А когда его вместе с другими чиновниками послали на переговоры с Карлом на остров Уайт, где короля держали перед переправкой в Херст-Касл, Лайл окончательно понял, с каким человеком имеет дело. «Он скажет что угодно, будет тянуть время, так как считает, что правит по божественному праву и потому вообще ничего нам не должен. Он такой же, как его бабка Мария, королева Шотландии: будет плести интриги, пока ему не снесут голову».

Но в этом, конечно, заключалась проблема. Именно это волновало Алису и многих ей подобных. Именно это явилось ныне причиной раскола между многими парламентариями, желавшими компромисса, и более суровыми военными под началом Кромвеля, которые считали, что король должен умереть. Как можно казнить короля, Божьего помазанника? Такого еще не бывало. Что это означает? К чему приведет?

Довольно странно, но как раз потому, что Джон Лайл был юристом, он понял: разобраться с королем по закону невозможно.

В действительности конституция Англии была весьма расплывчата. Политика при жизни каждого поколения определялась не только старинным общим правом, обычаями, прецедентами, но и богатством и влиятельностью заинтересованных сторон. Когда почти четыре века назад, в правление Эдуарда I, парламент заявил, что с ним необходимо считаться, парламент был прав. Когда король сказал, что может созывать и распускать парламент, как ему заблагорассудится, он тоже был прав. Когда парламент, занявшись поиском авторитетных письменных источников, обратился к Великой хартии вольностей, то был не совсем прав, поскольку этот документ представлял собой соглашение между королем Иоанном и мятежными баронами от 1215 года, которое папа римский признал незаконным. С другой стороны, из Великой хартии вольностей следовало, что короли обязаны править в согласии с традициями и законом, а этого ранее никто и никогда не отрицал. Даже плохой король Иоанн ни разу не претендовал на божественное право и счел бы такую идею весьма смехотворной. Когда парламент, сражаясь с министрами Карла, раскопал средневековую форму импичмента, о которой не вспоминали веками, закон был на стороне парламента. А вот когда незадолго до начала Гражданской войны парламент заявил, что имеет право налагать вето на выбор королем министров и командовать армией, он не имел на то законных оснований.

Но к концу дня все это показалось Лайлу не важным. «Неужели ты не понимаешь, – растолковывал Джон Алисе, – что король занял позицию, с которой его невозможно сдвинуть законным путем. Он называет себя Божественным источником закона. Таким образом, если ему не по нраву какие-то действия парламента, то они незаконны. Кромвель хочет его судить. Отлично! Король заявит, что суд незаконный. И многие поколеблются и смутятся. – Острый юридический ум Лайла предвидел все это с предельной ясностью. – Это замкнутый круг. Он может тянуться до второго пришествия. Этому не будет конца».

Но нарушить закон и традиции тоже опасно. Одно дело сместить несносного короля, но совсем другое – казнить короля. Что возникнет на его месте? Многие парламентарии были джентльменами с собственностью. Им хотелось порядка; они приветствовали протестантизм, желательно без епископов короля Карла, но жаждали порядка, общественного и религиозного. Однако многие в армии, а также граждане более низкого положения начали поговаривать о чем-то ином. Эти индепенденты [15] Индепенденты – приверженцы одного из течений протестантизма в Англии и ряде других стран. Отделились от пуритан в конце XVI в. Основателем индепендентства считается Роберт Броун. Индепенденты пользовались значительным влиянием во время Английской революции. хотели полной свободы выбора вероисповедания для каждого прихода – конечно, если речь идет о протестантизме. Еще тревожнее: партия левеллеров [16] Ле́веллеры (Levellers – уравнители) – радикальное политическое течение (традиционно называемое партией) в Английской буржуазной революции, обособившееся от индепендентов в 1647 г. Левеллеры были решительными противниками монархии и аристократии (в лице палаты лордов). в армии желала общей демократии, избирательного права для всех мужчин и, возможно, даже отмены частной собственности. Поэтому неудивительно, что парламентарии-джентльмены колебались и надеялись договориться с королем.