Эдвард Резерфорд - Королевский лес. Роман об Англии [litres]

Пекарь Данн вернулся через час. Достаточно было раз взглянуть на его лицо. Он довольно улыбался.

– Увиделись с дамой Алисой? – поинтересовался Фурзи.

– Да, мой друг. И рассказал ей о вашей доброте. Она захотела узнать, кто вы такой, но я ответил, что просто кроткий малый, который занимается своими делами и не желает соваться в наши.

– Вы поступили совершенно правильно, сэр.

Какое-то время они молчали, но через милю пекарь спросил:

– Если я снова приеду с друзьями, вы проведете меня тайной дорогой в Мойлс-Корт?

– Буду рад это сделать, – ответил Фурзи.

Они расстались у Фордингбриджа.

– Стало быть, встретимся здесь через три дня на закате, – сказал доверчивый пекарь. – Могу я на вас рассчитывать, Томас?

– О да, можете на меня рассчитывать, – отозвался Уильям.

Алиса Лайл уставилась на стол, затем опять на письмо.

Они с Бетти всего лишь час как вернулись в Мойлс-Корт, и потому она была сильно занята, когда явился Данн и вручил ей письмо. Наверное, теперь подумала Алиса, она не уделила содержанию должного внимания.

Письмо было очень коротким. Оно пришло от многоуважаемого пресвитерианского священника по имени Хикс, которого она немного знала. Несколько лет назад он вроде бы однажды останавливался в Альбион-Хаусе. Хикс спрашивал, можно ли им с другом переночевать по пути на восток.

Просьба была простая, и в нормальных обстоятельствах она вряд ли над ней задумалась бы. Когда она спросила у Данна, что это значит, тот ответил одно: он гонец, но Хикс кажется человеком солидным. В итоге Алиса согласилась на то, чтобы они приехали во вторник, то есть через три дня, и отпустила Данна. Интересно, кто этот Томас, которого повстречал Данн в пути? Здесь, должно быть, много людей, имевших друзей в лимингтонской общине. Этот человек был явным доброжелателем.

Однако в течение вечера Алиса начала пересматривать события. Не была ли она беспечна? Данн проделал долгий путь. Что, если эти люди – беженцы? Данн ничего на сей счет не сказал, но он, возможно, хотел завершить свою миссию, а то и сбыть их с рук. И этот Томас – ему и правда можно доверять? Чем больше она думала об этом, тем меньше ей нравилось все это и тем сильнее она гневалась на себя. Минутная слабость, потеря бдительности, промедление, усталость. Любое создание в Нью-Форесте поступит иначе.

Она вдруг испытала страх, желание принять неотложные меры. Надо от них отделаться. Утром можно послать вслед за Данном гонца. Исходя из того, конечно, что он вернется в Уорминстер, а не куда-то еще. Стоит попытаться. Алиса вздохнула. Утро вечера мудренее.

Но рано или поздно каждое существо в Нью-Форесте оказывается виновным или беспечным, а расплата – жестокой. Утром, в тихой тени Мойлс-Корта, она сказала себе, что беспокоится зря.

Уильям Фурзи не терял времени даром. Расставшись с Данном, он сразу же продолжил путь на север. До Хейла было четыре мили пешком, но он не собирался рисковать. Если не повезет и пекаря схватят и допросят, то Фурзи никак не мог допустить, чтобы его самого записали в сообщники. Следовательно, первой целью был Пенраддок из Хейла.

Он прибыл в сумерках. Магистрат, готовившийся ко сну после хлопотного дня, не сильно обрадовался при виде похожего на репу человека, но едва Фурзи начал свой рассказ, как он стал весь внимание. Когда Уильям закончил, магистрат уже взирал на него с одобрением.

– Беженцы. Я в этом не сомневался, – твердо сказал он. – Вы правильно сделали, что пришли.

– Я надеюсь не поиздержаться на этом, сэр, – откровенно ответил Уильям Фурзи.

Он думал поторговаться вначале, но мудро рассудил, что это может рассердить магистрата.

– Конечно, – кивнул тот. – Разумеется, это будет зависеть от того, кто они такие. Но я прослежу, чтобы вы не остались внакладе, если мы их возьмем. Даю вам слово. – Он быстро взглянул на Фурзи. – Они, верно, думают, что вы пригодитесь, знаете ли, в любых испытаниях.

– Да, сэр, – понял Фурзи. – Все, что угодно.

– Гм… – Сам магистрат не особо заботился о таких делах, но всегда полезно определиться. – Итак, вы говорите, – подытожил он, – что ночью во вторник проводите их в Мойлс-Корт и эта дама Алиса предоставит им кров?

– Так он сказал мне, сэр.

Магистрат Пенраддок несколько секунд помолчал, размышляя. Алиса Лайл, мрачно подумал он. Надо же, как повернулось колесо.

– Никому ни слова. Ни единой душе. Встретьте их точно как договорились. У вас есть лошадь?

– Могу раздобыть.

– Поезжайте сразу ко мне, как только они окажутся в Мойлс-Корте. Сможете? – (Фурзи кивнул.) – Хорошо. Если хотите, переночуйте сегодня в амбаре, – любезно предложил Пенраддок.

Тем же вечером перед сном магистрат написал письмо для передачи на рассвете его кузену полковнику Томасу Пенраддоку из Комптон-Чемберлена.

Джордж Фурзи посмотрел на Уильяма Фурзи и потрясенно покачал головой.

– Ах ты, пес! – выдохнул он. – Умный пес! Расскажи еще раз.

И Уильям все повторил.

Магистрат запретил ему трепаться, но Уильям решил, что брат не в счет, и в воскресенье, как только смог, покинул ферму, дошел через Королевский лес до Оукли и поделился новостями. К вящему удовольствию Уильяма, радость Джорджа Фурзи была неописуема.

Джордж не отличался богатым воображением. Он не стал задумываться, чем это чревато для Алисы Лайл. Ему было ясно одно: женщина, которая обманула и унизила его семью, получит по заслугам. Эта мысль была столь ослепительна и прекрасна, что все остальное померкло, как звезды на восходе солнца.

– Думаю, ее арестуют, – сказал Уильям.

Картина того, как даму Алису, униженную перед всем Нью-Форестом, волокут к магистрату, показалась Джорджу воплощением Божественного правосудия, подобающей данью памяти отца. А потом, когда он осмыслил всю ее сладость, его внезапно, словно луч утреннего солнца, осенила новая мысль.

– Знаешь что? – произнес он. – Можно послать туда и Джима Прайда. Ему же придется объясняться, если его застукают в Мойлс-Корте? – Он хохотнул. – Мы это можем устроить, Уильям. Можем!

– Как же ты это устроишь, Джордж? – спросил брат.

– Об этом не беспокойся. – Джордж сам себя не помнил от восторга: Лайлы и Прайды – все унижены зараз. – Это легко. Не волнуйся.

Мойлс-Корт с внушительными кирпичными трубами и просторным внутренним двором был больше Альбион-Хауса. Особняк стоял на поляне в окружении деревьев, а напротив, на склоне, ведущем к лесу, было два небольших загона. Основные поля имения простирались невдалеке, в низине Эйвона.

Утром понедельника Бетти стояла во внутреннем дворе, когда доставили письмо от Питера Альбиона. Гонец уже побывал в Альбион-Хаусе, откуда его направили сюда.

Письмо было кратким. Дело в Кенте внезапно прервалось. Питер вернулся в Лондон всего через день после отъезда и был крайне огорчен их отсутствием, потому что хотел обсудить с ней нечто важное. Он решил поехать в Альбион-Хаус и рассчитывал прибыть туда во вторник днем.