Эдвард Резерфорд - Королевский лес. Роман об Англии [litres]

Полковнику стало ясно как день: вот оно. Камбербетч и Гроклтон обработали этого юнца. Именно так всегда и защищалась Лесная комиссия: если ты выступаешь против, то делаешь это из личного интереса.

– На самом деле все совершенно наоборот, – с милой улыбкой ответил он, и молодой пэр нахмурился. – Видите ли, – мягко продолжил полковник, – хотя я действительно могу сдать акр с правами пользования гораздо дороже, чем тот, у кого прав нет, эта затея меня не разорит. И если в один прекрасный день Нью-Форест разорят и разделят – обезлесят , если выразиться формально, как вы, наверное, знаете, – то мы, крупные землевладельцы, скорее всего, получим достойную компенсацию. Но люди маленькие разорятся без огромного свободного Нью-Фореста. И лично я не желаю такое узреть. – Он помедлил и добавил, как будто вдруг осененный этой мыслью: – Конечно, найдутся землевладельцы, которые считают иначе. К примеру, у моего коллеги уполномоченного мистера Гроклтона есть земля и сколько-то арендаторов. Заботит ли его их судьба, я сказать не берусь.

Эта стрела попала в цель, но молодой пэр еще не сдался:

– Насколько я знаю, полковник, арендаторы и мелкие собственники не очень-то постоянный народ?

Можно было догадаться о дальнейшем. При разговоре с чужаками это рано или поздно всплывало. Землевладельцам было свойственно четкое мнение о крестьянстве. Приличные крестьяне проживают в открытой местности и кланяются вам при встрече. В краю же холмистом гляди в оба. А что касается темного леса, то там живут объявленные вне закона преступники, браконьеры, углежоги и отщепенцы. Кто знает, какая родословная у этих коммонеров Нью-Фореста? И стоит ли жертвовать законным имуществом Короны в угоду праздным бродягам?

Тут Альбион улыбнулся.

– Я предлагаю вашей светлости судить самостоятельно, – весело ответил он, – потому что следующий, кого вам предстоит выслушать, – один из них. Это мой арендатор мистер Прайд.

На публику полковник улыбался, про себя же молился. Сейчас он узнает, оправданно ли рискнул. Только бы тот не полез в драку и не подорвал их позицию. Бог свидетель, он поговорил с ним достаточно откровенно, и Прайд пообещал быть осторожным.

Другая проблема была связана с молодым Джорджем, сыном Прайда.

Лично Альбион не винил Джорджа Прайда за работу на Лесную комиссию. Другие поступили так же. Работа есть работа. Джорджу нужно было кормить семью. Но Прайд-старший считал иначе. Разразился ужасный скандал. Он поклялся, что никогда не простит сына, и с тех пор, как Джордж устроился к Камбербетчу, отец не разговаривал с ним. В Нью-Форесте глубоко уважали семейные узы, и этот разрыв был делом прискорбным и серьезным.

Понимал ли все это Камбербетч – очередной вопрос. Отец человека, работавшего на окружного инспектора, собирался свидетельствовать против последнего, и тому не могло это нравиться. Уволить за это Джорджа он не сможет, но молодой человек окажется под подозрением. Альбион сожалел об этом, но принял решение ради общего блага пожертвовать, если придется, Джорджем Прайдом. Если Прайд-старший не потеряет голову, он станет сильным свидетелем.

Не потеряет ли?

Когда Прайд встал, на него взглянули с интересом и учтиво предложили занять место перед пэрами. Он сел прямо, словно аршин проглотил. Даже молодой пэр не мог не отметить, что мистер Прайд смотрится весьма солидно. Председатель со всей любезностью спросил:

– Где вы изволите проживать?

– В Оукли.

– Как долго вы там прожили?

– Все время.

– Все время? – улыбнулся председатель. – Вы не могли быть там все время, мистер Прайд, но я полагаю, что вы хотите сказать – всю жизнь?

– Я хотел сказать, ваша светлость, что моя семья жила там всегда, то есть не всегда, – наморщил он лоб, – но еще до короля Вильгельма.

– Вы имеете в виду короля Вильгельма Четвертого, который правил перед нынешней королевой, или, может быть, короля Вильгельма Третьего?

– Нет, сэр. Я имел в виду короля Вильгельма Завоевателя, основавшего Нью-Форест.

Отчасти сбитый с толку, председатель глянул на полковника Альбиона, который с улыбкой кивнул.

– Сколько у вас акров земли?

– Было восемь. Сейчас двенадцать. Восемь арендованных у полковника, четыре я купил во фригольд [37] Фригольд – «свободное владение», наименование различных форм феодального земельного владения в средневековой Англии, наследственного или пожизненного; юридически отменено в 1925 г. .

– У вас есть семья?

– Двенадцать детей, сэр. Благодарение Господу.

– Вы можете прокормить двенадцать детей на этих нескольких акрах?

– В Нью-Форесте, сэр, двенадцать акров обычно считаются приличным наделом. Их можно возделывать, не тратясь на наем кого-то со стороны. Я выручаю от сорока до пятидесяти фунтов, смотря какой год.

Это не было состоянием, но обеспечивало мелкому фермеру сносную жизнь.

– Как вы распоряжаетесь землей?

– Бóльшая часть, сэр, – это пастбище, и там я заготавливаю сено. Еще есть полоска, где я выращиваю капусту, овощи, корешки…

– Репу?

– Да. И овес.

– Какой вы держите скот?

– У меня пять молочных коров, две телки, два годовалых бычка. Молоко и масло мы продаем в Лимингтоне. Что до свиней, то у меня три супоросные свиноматки. Они дают приплод два-три раза в году. Еще у нас несколько пони. Кобылы пасутся в лесу круглый год.

– Я слышал, что у нью-форестских коров есть особые достоинства. Вы о них не расскажете?

– В основном это пеструхи, ваша светлость. Совсем небольшие, но очень выносливые. Если придется, прокормятся вереском и трехзубкой. От них хороший удой. Фермеры с меловых холмов вроде Сарума приезжают в Рингвуд покупать наш скот. Скрещивают его со своим, и потомство дает будь здоров молока на пастбищах попышнее.

– Вы пасете скот в Нью-Форесте?

– Без этого никак, иначе мне бы понадобилось куда больше акров.

– Вы не прокормите семью без права пасти скот?

– Не прокормлю. Есть и другое. Понимаете, сэр, дело в детях. У меня два взрослых сына. Один живет со мной и трудится как работник. Но у него также есть два акра, с которых он выгоняет скот в Нью-Форест. Так он удваивает свой заработок. Через несколько лет это позволит ему обзавестись собственным хозяйством и семьей.

– У вас и права на добычу торфа есть?

– Да. Так я отапливаю дом – торфом и дровами из Нью-Фореста.

– И без этого права…

– Мы замерзнем.

– Как повлиял на коммонеров Акт о ликвидации оленей?

– В нескольких отношениях. Во-первых, само по себе отсутствие оленей урезало выгон для моего скота.

– Как это? Если оленей нет, другим животным останется больше.

– Я подумал бы так же, сэр, но все оказывается наоборот. Лужайки, где растет лучшая трава, зарастают кустарником, который съедали олени. Я удивился, но это правда.