Эдвард Резерфорд - Королевский лес. Роман об Англии [litres]

Визит в палату лордов в Лондоне был интересен, но Гроклтон почти не сомневался в его исходе, хотя Специальный комитет еще не отчитался. Лесопосадки сохранятся и расширятся. Иначе и быть не могло. Это был прогресс.

Он обрадовался, когда Камбербетч предложил ему на день в гиды молодого Джорджа Прайда. Если старый Прайд олицетворял прошлое, то его сын Джордж – будущее. Молодой человек выбрал себе хорошую работу. Коль скоро оленей не стало, отпала надобность в лесниках и их помощниках, но были должности лесозаготовителей, которые заботились о лесопосадках, вместе с ними получили и коттеджи. Юный Джордж работал на Камбербетча, но жил Королевским лесом, и ему хорошо платили.

– Он будет всячески стремиться вам угодить, – зловеще улыбнулся Камбербетч.

После возвращения из Лондона окружной инспектор вызвал к себе Джорджа и без обиняков заявил:

– Вы, может быть, не в силах обуздать вашего отца, но мне было неприятно видеть его в комитете. Я буду следить за вами. Один неверный шаг, малейший намек на вероломство – и мигом вылетите.

И когда Гроклтон добрался до места встречи, молодой человек уже стоял там навытяжку. Одно это чрезвычайно расположило его к Джорджу, но он и без такого приема, скорее всего, остался бы в радужном настроении.

Так как они встретились у Огораживания Гроклтона.

Прекрасно, если в твою честь называют здание или улицу. Но когда несколько лет назад огородили эту территорию и Камбербетч объявил, что ее назовут в его честь, потрясенный Гроклтон понял, что здесь нечто большее: целый лес, район на карте на поколения вперед. Огораживание Гроклтона: то была его величайшая гордость и радость.

Участок находился в центральной части Нью-Фореста западнее Линдхерста. Он занимал больше трехсот акров. Но главным достоинством, по мнению Гроклтона, были лесопосадки, почти полностью засаженные сосной.

Полвека в Нью-Форесте выращивали ель. Обычно ее использовали в качестве защиты от ветра молодых дубов и буков. Хотя порой большие ели выращивали на корабельные мачты, всерьез флот нуждался именно в буке и дубе. Или привык нуждаться. Деревянные корабли уступали место стальным. В Баклерс-Харде их больше не строили, его славные верфи заросли травой, в домах поселились кустари и наемные работники.

С 1851 года на новых лесопосадках выращивали деревья разных пород. Медленнорастущие широколистные дубы и буки с прочной древесиной сменили быстрорастущие деревья с мягкой древесиной: сосна и прочие хвойные. Этот процесс, хотя и зародился недавно, уже начал понемногу изменять Королевский лес. Древние благородные дубовые рощи и вереск стали чередоваться с ровными воинскими шеренгами вечнозеленых елей. Затем там и тут на открытой пустоши росли сосны, их чахлые молодые деревца выживали даже на кислотных болотах.

Но больше всего в его лесопосадке Гроклтону нравилась ее потрясающая производительность.

– Смотрите, Прайд, как тесно они посажены, – удовлетворенно заметил он. Деревья росли так близко друг к другу, что между ними не удавалось пройти, не задев иголок. – Они вбирают все полезное, что содержится в почве. Ничто не пропадает зря.

Дерн и подлесок между ветвистыми дубами всегда казались Гроклтону расточительством. С буками дела обстояли лучше: под ними рос преимущественно мох. Но под елями не было ни свободного места, ни света. Там не росло ничего, даже мха и травы. Безжизненное пространство.

– Этим и выгодны хвойные лесопосадки, Прайд, – объяснил он лесничему. – Огромный шаг вперед.

– Да, сэр, – откликнулся Джордж.

Они пересекли лесопосадку по тропинке, любуясь замечательной однородностью насаждений. Получив наконец удовлетворение, уполномоченный выразил желание посетить северную часть Нью-Фореста, и они направили лошадей через вересковую пустошь на север.

Джордж Прайд был симпатичный молодой человек. Свежее, чисто выбритое лицо обрамлялось мягкой бородкой чуть ниже подбородка. Джордж выглядел энергичным и старательным. Нынче выдалась хорошая возможность его просветить, и Гроклтон не преминул ею воспользоваться.

– Вы увидите, Прайд, что я чрезвычайно откровенен, – сказал он. – А я люблю тех, кто откровенен со мной.

– Да, сэр, – ответил Джордж.

– Лесная комиссия производит колоссальные улучшения в Нью-Форесте, – продолжил Гроклтон, когда они спустились с возвышенности к ручью, известному как Докенс-Уотер.

– Да, сэр, – повторил Джордж.

– Рад, что вы согласны, – сказал Гроклтон.

А до чего же многие не соглашались! Типичным примером было состояние дорог в Нью-Форесте. Когда в середине столетия начали приходить в упадок старые платные дороги, то в большинстве районов Англии ответственность за их ремонт возложили на местные приходские советы. И что же, жители Нью-Фореста сотрудничали? Ничуть не бывало. Когда же Гроклтон и его коллеги по Лесной комиссии выразили протест, то что ответили жители Нью-Фореста? «Если Лесной комиссии нужны дороги, то пусть она и платит за них. Нам они ни к чему». Что делать с таким народом?

– Мы должны шагать в ногу со временем, Прайд.

Они перешли ручей вброд. Впереди поднимался длинный, поросший вереском склон, поверху которого тянулась вересковая пустошь Фрайтам-Плейн. Там и тут Гроклтон видел пасущийся скот, а когда они выехали на равнину, насчитал дюжину пони. Он вздохнул. Коммонеры со своей скотиной; люди, подобные отцу Джорджа, столь прикипевшие к этим бесполезным животным. Насчет коров он мог понять, но крепкие мелкие пони едва ли заслуживали разведения. Примерно с принятием Акта о ликвидации оленей супруг королевы принц Альберт предоставил на несколько сезонов арабского скакуна для скрещивания с местными кобылами. В нынешних пони порой угадывалось нечто арабское, но опыт не принес ощутимых результатов. Друг Гроклтона Камбербетч почему-то испытывал интерес к пони и привез со стороны свежих кобыл. Но коренастые создания по-прежнему казались Гроклтону уродливыми.

– Понимаете, Прайд, мы не должны винить таких, как ваш отец, в желании и впредь пасти в Нью-Форесте скот, – произнес он любезно. – Этот образ жизни уйдет в прошлое, но нам придется проявить терпение.

– Да, сэр, – сказал Джордж.

– По-моему, где-то здесь запланированы новые посадки, – продолжил Гроклтон. – Покажите-ка где.

– Да, сэр, – отозвался Джордж. – Пожалуйте сюда.

Минимус Фурзи подумал, что северная часть Нью-Фореста, бесспорно, являла собою другой мир. Конечно, на широких трактах под Линдхерстом имелись места, с которых открывались красивые виды. Но если податься на север, подняться над Линдхерстом, миновать Минстед и взобраться по склону к замку Мелвуд, то окажешься на широком гребне, который тянется на запад до Рингвуда. Под гребнем нисходящими уступами раскинулась южная часть Фореста, а выше, в огромном северо-западном треугольнике, высокое вересковое плато простирается на дюжину миль за Фордингбридж и до Хейла.