Эдвард Резерфорд - Королевский лес. Роман об Англии [litres]

Для моряков гавани Солента имели ряд замечательных преимуществ. На первый взгляд место входа в реку Лимингтон не подавало надежд. Устье реки, начиная от участка ниже Бьюли на востоке и заканчивая местностью за Пеннингтонскими болотами на западе – около семи миль в целом и больше мили в ширину, – изобиловало обширными приливными полосами, в которых различные потоки прорезали узкие каналы. Богатая питательными веществами, поросшая взморником и морскими водорослями, эта большая территория рождала миллионы моллюсков, улиток и червей, которые, в свою очередь, питали огромную популяцию птиц, как обитавших здесь круглый год, так и перелетных: цапель, уток, гусей, бакланов, крачек и чаек. Рай для птиц, но, можно предположить, не для моряков. Однако его удобство для судоходства заключалось в двух особенностях. Первой был тот очевидный факт, что вся двадцатимильная полоса воды была защищена массивом острова Уайт, с восточной и западной оконечностей которого имелся выход в море. Но главным были приливы.

Приливная система Английского канала устроена на манер качелей, раскачивающихся вокруг оси, или узловой линии. Во всех оконечностях южного побережья Англии вода претерпевает выраженные подъемы и спады. В центральном же узле, невзирая на то что воды поступает и отступает намного больше, ее уровень остается сравнительно неизменным. Поскольку пролив Солент находится очень близко, приливы и отливы в нем умеренны. Но остров Уайт, как барьер, привносит еще один фактор. Когда в Английском канале наступает прилив, он заполняет Солент с обоих концов, тем самым порождая сложный комплекс приливов внутренних. В западной части Солента, где находится Лимингтон, вода обычно поднимается неспешно на протяжении нескольких часов. Затем наступает долгая пауза – по сути бывает, что два прилива разделены всего парой часов. Затем наступает быстрый отлив, который вымывает в узком проливе у западной оконечности острова Уайт глубокий канал. Все это отлично подходит для судоходства с использованием большого Саутгемптонского порта.

И даже скромный Лимингтон оказывался щедро вознагражден. Во время прилива обширные приливные полосы полностью затоплялись. Маленький речной канал был хорошо виден и достаточно глубок для осадки торговых судов.

После вхождения в пролив Солент судно начало подбрасывать на темных и бурных волнах, которые поднял ветер, но качало не сильно, и Джонатану нравилось. Впереди всего в четырех милях высились широкие склоны острова Уайт. Пункт их назначения – небольшая гавань Ярмут – находился почти прямо напротив. Взглянув на восток, Джонатан видел огромную воронку Солента, уходящую вдаль на пятнадцать миль, – большой серый коридор из воды и неба. На западе, за болотами и Кихейвеном, тянулась с милю длинная песчано-галечная коса, изгибавшаяся в конце и направленная в сторону меловых скал острова; а между ними виднелось открытое море. Соленые брызги щипали Джонатану лицо. Он находился в приподнятом настроении.

При дующем в спину ветре не оставалось ничего, кроме как мчаться вперед. Однако возвращение обещало быть труднее. Хотя судно было оснащено большим, расположенным по центру рулем, примитивный квадратный парус мало годился для маневров. Тогда, наверное, придется взяться за весла. Джонатан предположил, что это может обернуться к выгоде для меньшего судна. Должно быть так, ведь он уже видел, что саутгемптонское их догоняет. Джонатан заподозрил, что оно обгонит их еще до того, как они покроют половину пути.

Джонатан, вполне довольный, взглянул на Вилли и понял, что тот не радуется. Мальчики чуть передвинулись к месту под малой палубой, на которой стоял у румпеля Сигалл. И если Джонатан жадно вбирал морской пейзаж, то Вилли, сидевший от него в нескольких шагах, хмурился и качал головой.

Джонатан подобрался к нему.

– Что случилось? – спросил он.

Сначала Вилли не ответил, затем, пригнув голову, буркнул:

– Не понимаю.

– Чего?

– Почему отец не поднял большой парус.

– Какой большой парус?

– Вон там. – Вилли кивнул на место под кормовой палубой. – У него есть большой парус. Спрятанный. Он может обогнать практически кого угодно. – Вилли указал большим пальцем назад, на саутгемптонское судно, которое теперь явно их настигало. – При таком попутном ветре им в жизни нас не догнать.

– Может, еще поднимет.

Вилли покачал головой:

– Не теперь. И он сделал ставку. Пять фунтов. Я не пойму, что он творит.

Джонатан уставился на лишенное подбородка лицо друга, столь безупречно повторявшее отцовское, увидел гримасу тревоги и вдруг осознал, что смешной мальчуган, носившийся с ним по лесам и игравший в ручьях, уже был уменьшенной копией взрослого в том смысле, в котором он, Джонатан, не был. Дети фермеров и рыбаков отправляются на работу с родителями, тогда как дитя преуспевающего купца – нет. Дети бедняков имеют обязанности, а их родители в известной степени относятся к ним как к равным.

– Он должен знать, что делает, – предположил Джонатан.

– Тогда почему не сказал мне?

– Мой отец никогда ничего не говорит мне, – сказал Джонатан и неожиданно сообразил, что это неправда: купец всегда хотел ему что-то растолковать, но он не желал слушать.

– Он мне не доверяет, – грустно заявил Вилли. – Знает, что я разболтал тебе его секрет. – Вилли глянул на Джонатана. – Ты же никому не сказал?

– Нет, – ответил Джонатан, что было почти правдой.

Однако по мере приближения берега судну Сигалла удавалось недолгое время держаться аккурат впереди соперника.

Они прошли полпути, когда саутгемптонское судно вырвалось вперед. Джонатан услышал победный клич ее команды, но Сигалл и его экипаж не обратили на это внимания. И саутгемптонцам, пока они подходили к Ярмуту, не удалось оторваться дальше чем на полмили.

Порт Ярмут был меньше лимингтонского, и от вод Солента его защищал песочный вал, бывший в то же время стеной гавани. Они были еще в миле от входа, когда Джонатан заметил нечто странное: парус трепыхался.

Он услышал, как Сигалл отдает приказ, и двое матросов бросились ослабить одно полотнище, а еще двое – натянуть другое, чтобы поставить парус под иным углом. Сигалл оперся на румпель.

– Ветер меняется! – крикнул Вилли. – Северо-восточный!

– Тогда будет чуть легче вернуться, – дерзнул высказаться Джонатан.

– Может быть.

Саутгемптонскому судну пришлось прибегнуть к тому же маневру, но оно уже находилось ближе к входу в гавань и получило преимущество. Вскоре они увидели, как оно поворачивает, направляется в узкий канал у песочного вала и убирает парус, оказавшись под защитой гавани, но прошло время, прежде чем они смогли сделать то же самое. Перед самым заходом Джонатан увидел, что Алан Сигалл наблюдает за облаками. Его обычная полуулыбка слетела, и Джонатану показалось, что моряк встревожен.