Эдвард Резерфорд - Королевский лес. Роман об Англии [litres]

– Я зажгу свой маяк, и мы все соберемся и спустимся сразиться с ними. Вот что случится. – Он посмотрел на нее и увидел, что она о чем-то задумалась. – Ты что, побаиваешься за меня? – спросил он с затаенным восторгом.

– Я? Нет, – солгала она и повела плечами. – Я думала о брате.

– А! – Он про себя улыбнулся. – Не бойся, – заявил с напускной суровостью. – Когда испанцы увидят наше войско, я сомневаюсь, что они осмелятся высадиться.

После этого они поговорили о разных мелочах. Солнце медленно спускалось к горизонту. Раскинувшийся перед ними Королевский лес купался в золотой дымке, а далекий остров Уайт начал приобретать голубовато-серую окраску. Было очень тихо. Она чуть вздрогнула, он обнял ее, и оба в молчании устремили взоры на юг.

– Люблю смотреть на Нью-Форест сверху, – призналась она чуть погодя.

– И я. – Он еще потянул время.

– Ну что же, Ник. – Она улыбнулась ему снизу вверх. – Если нас не убьют испанцы, то, по-моему, в конце лета будет праздник. – И вновь обратила взгляд к острову.

Это был намек, и он его понял, но промолчал. Долгие минуты текли.

– Я лучше пойду домой, – наконец сказала она.

Он уловил ее разочарование, подождал еще какое-то время, а затем кивнул.

– Я с тобой, – тихо ответил он и добавил: – Согласись, этим летом придется многое обдумать, да?

И, втайне усмехаясь своей смекалке, проводил ее в Брук.

Пусть подождет. Пусть хотя бы денек поживет в неуверенности.

Стоял погожий день, когда все созрело.

Минстед был любопытным местом. Формально он являлся феодальной вольницей, то есть имел своего лендлорда, хотя был полностью окружен Королевским лесом. На практике никто не видел в этом серьезной разницы. Землевладелец сдавал в аренду поля и получал скромную феодальную пошлину. Ни поместные крестьяне, ни сам лендлорд не имели права нарушать лесные законы, действовавшие на территории, окружавшей несколько сот акров имения. Однако и землевладелец, и крестьяне извлекали пользу из общих прав поместья добывать в Форесте топливо и пасти там скот, и это было весьма ценно. С незапамятных времен имение принадлежало аристократическому семейству Бистерн в долине Эйвона, которое в результате браков теперь перешло от мужской линии Беркли – победителя дракона, к не менее влиятельной семье Комптон. Но у хозяина имения не было дома в Минстеде. Его управляющий приезжал, взимал ренту, вершил суд, давал необходимые указания. Вольный феодальный Минстед был всего-навсего тихой деревушкой в Нью-Форесте.

Однако одно строение представляло важность. Возле тропинки, почти в низине, находился небольшой луг, принадлежавший деревне. На одном его конце, в узкой лощине, возле поместья, располагалось единственное здание, которым владела деревня, – дом священника с четырьмя акрами приходской земли. А на другом – на небольшом холме всего в двухстах ярдах от луга, стояла приходская церковь – единственная в этой области Нью-Фореста. Построенная из камня, с соломенной крышей, церковь была невелика и напоминала большую хижину. Ширина нефа не достигала и тридцати футов, а до скромной галереи можно было достать рукой. Но это была приходская церковь. Под ее управлением находилась даже часовня в Линдхерсте, которую посещали короли и королевы. И именно в этой церкви устраивался сбор ополчения Минстеда и Брука.

Оглядевшись, Ник Прайд пришел в восторг. Ясное светло-голубое небо с белыми пушистыми облаками, проплывавшими над стоявшей на холме церковью. Отряд состоял из приходских мужчин и представителей отдаленных деревень – так называемых округов. Их было двенадцать, включая троих из Брука и парня из Линдхерста, и Нику казалось, что это вполне внушительная сила.

Из двенадцати у восьмерых имелись луки, и каждый, благодаря строгому приказу Альбиона, располагал дюжиной стрел. У шестерых были длинные пики, заточенные и сверкающие. «Помоги Бог испанцам, – подумал Ник, – если они окажутся в пределах досягаемости этих ужасающих копий». Трое явились в металлических шлемах с короткими полями. А у самого Ника была нагрудная пластина, доставшаяся от отца, шпага и металлические наручи. Один из мужчин заявил, что, коль скоро Ник будет присматривать за маяком, ему это вооружение ни к чему – пусть кому-нибудь отдаст. Но Ник воспротивился: «Я тоже вступлю в бой, как только зажгу маяк». А Альбион настоял, чтобы он сохранил все. Аркебуз не было ни у кого, но это и не удивляло: мало кто из английских крестьян располагал огнестрельным оружием.

Распоряжения, отданные на день, были конкретны: час или два упражнений возле церкви, далее – марш к участку для демонстрации деревне боевых навыков, после чего все разойдутся и подкрепятся. А затем, жизнерадостно подумал Ник, он выполнит свой замысел. Ник глянул на сверкавшее на солнце оружие и улыбнулся себе самому.

Смотрел на них и Клемент Альбион. Он постарался как мог. Поистине, он и правда был недурным командиром. Его люди, пожалуй, вооружились как могли хорошо. Он укрепил их дух, научил стоять твердо и делать выпады длинными пиками. Искусными лучниками им не быть, но как минимум четверо были браконьерами и, вероятно, стреляли лучше большинства.

И как долго продержатся эти славные ребята против четверых обученных, вооруженных до зубов испанцев? Он не знал. Возможно, несколько секунд. Они все погибнут, будут застрелены и изрублены на куски. Слава Богу, им это не ведомо! Альбион отлично понимал, что то же случится со всяким приходским ополчением в графстве.

Весной 1588 года оборона важнейшего центрального участка южного побережья Англии пребывала в плачевнейшем состоянии.

Войска, набранные из сельских рекрутов с их древними пиками и охотничьими луками, были совершенно бесполезны. Частенько лучники имели всего по три-четыре стрелы. У многих и вовсе не было оружия. Когда рыцари и сквайры графства прибыли в Винчестер на большой смотр, оказалось, что лишь один из четверых хоть на что-то годился. Но хуже всего было то, что кампанией руководил не один, а два знатных дворянина, которые постоянно ругались, и даже посланные советом гонцы не смогли навести порядок. Войска не защищали должным образом ни Винчестер, ни важнейший порт Саутгемптон, ни гавань Портсмута, которая находилась на побережье чуть дальше и где король Генрих начал строить морскую верфь. Три тысячи человек, лучшие из имевшихся, были расквартированы на острове Уайт, но материк остался практически без защиты. В таком состоянии готовности находилась Англия, ожидая массированного вторжения самой обученной в христианском мире армии. Говоря словами одного из отчетов, направленного советом королеве Елизавете: «Здесь все несовершенно».

Все это Клемент Альбион прекрасно знал, хотя и не говорил своим людям. Он посетил Саутгемптон и портсмутские верфи. Побывал на сборах в Винчестере. Мало того что отсутствовала эффективная армия, способная противостоять испанцам, так совет еще боялся, что захватчикам поможет часть крестьян, придерживавшихся старой религии. И хотя Клемент, глядя на свои небольшие плохо вооруженные и обреченные отряды, изрядно сомневался в этом, он поймал себя на вопросе: так ли уж не права была его мать? Не лучше ли присоединиться к испанцам, когда они явятся? Как верному сыну истинной Церкви, породнившемуся через сестру с испанскими грандами, ему наверняка окажут теплый прием. Но если так, то когда? Когда подойдут корабли? После высадки войск? Может ли он, должен ли и впрямь предпринять нечто в Херст-Касле?