Юрий Трусов - Золотые эполеты

— Я согласна. Я буду делать все, что вы прикажете.

— Так я внесу тебя в списки нашей общины. Поправляйся и готовься к добрым делам.

Богдане, как и Екатерине Александровне, было немыслимо находиться без дела. Уже на другой день больная поднялась с постели, хотя Екатерина Александровна говорила, что не плохо бы ей еще полежать. Она поднялась и пошла в палату, где лежали раненые. Она бросилась помогать одному из раненых, которому делали ампутацию ноги. Малоопытный хирург, видимо по ошибке, дал ему малую дозу хлороформа, и раненый пришел в сознание на операционном столе. Он метался от боли, вырывался из рук державших его санитаров, кричал. Богдана взяла его за голову, стала гладить его волосы, успокаивать.

— Ты же мужчина, потерпи, дорогой, скоро будет лучше, скоро все заживет.

И странное дело, ее слова успокоили раненого. Он перестал рваться из рук санитаров, замолк. И только слезы, которые ручьями текли из его глаз, свидетельствовали о той боли, которую мужественно переносил этот человек.

После операции в помещении появился пожилой мужчина: крутолобый, с колючим взглядом. На нем был белый халат в крапинках крови. Оказывается, он тоже оперировал раненого в соседней комнате.

Внимательно оглядев всех, кто был в операционной, он подошел к Богдане.

— А, новенькая сестрица. Поздравляю вас, сударыня, с боевым крещением. Вы не испугались крови человеческой? Да, сударыня, поздравляю, вы молодец! — Он взял руку Богданы, галантно поцеловал и стремительно вышел из комнаты.

Богдану обступили несколько женщин в коричневых платьях, и вовремя, потому что от запаха хлороформа, вида крови, а главное от страшной картины человеческого страдания, у нее закружилась голова.

Екатерина Александровна вывела ее из операционной.

— Кто это меня поздравил? — спросила, выйдя во двор, Богдана.

— Да вам же чрезвычайно повезло, теперь вы всю жизнь можете гордиться. Даже если внуки у вас будут, то и им можете рассказать, что вас поздравил с дебютом на поприще медицины сам великий Пирогов. Он никогда в оценке людей не ошибается и лишнего зря никогда не говорит. — А теперь идемте со мной. Я вас сейчас в нашу сестринскую одежду экипирую, а то не подобает вам, Богдана Ивановна, теперь в гражданском одеянии щеголять.

В тот же день в список общины была занесена новенькая сердобольная сестра Богдана. Ее коричневое форменное платье заботливо помогла надеть сама наставница Екатерина Александровна.

Новая сердобольная сестра с первых же дней стала старательно выполнять все возложенные на нее обязанности. Она добровольно бралась за самые тяжелые работы по уходу за ранеными и больными. Еще не окрепшая после перенесенного недуга, шатаясь от слабости, носила тяжелые набитые соломой матрацы, мыла залитые кровью в операционной полы, таскала в ведрах воду, ночами дежурила у тяжело больных. У Богданы такая деловитость проявилась в прямой связи с ее душевным настроем. Перенесенные ею страдания, длительное нервное напряжение теперь нашли выход в самоотверженной работе. Убедительным для нее примером являлась деятельность ее спасительницы Екатерины Александровны и ее подруги — миниатюрной блондинки Елизаветы Лоде. Богдана не могла также сразу не заметить в окружающих ее женщинах, одевших коричневые, похожие на монашеские рясы, платья, поразившую ее черту — все они как бы победили свой страх перед военной опасностью. Они не только не боялись того, что пугало даже мужчин: вида крови, искалеченного человеческого тела, ужасных ран, раздробленных костей. Сестры милосердия появились на полях сражений, чтобы быть в первых рядах сражающихся солдат и офицеров, чтобы под грохот рвущихся бомб, ядер, свист пуль оказывать медицинскую помощь раненым. Правда, сестры милосердия уже в те ранние времена появились в Англии и во Франции, но они действовали только в лазаретах и больницах, а не в бою, в непосредственной близости от опасности. Благодаря инициативе Николая Ивановича Пирогова, русские женщины, впервые в мире, пошли оказывать помощь раненым на театре боевых действий [17] 1 Англичане привезли несколько сестер милосердия в Константинополь, где они обслуживали лазареты. В боях под Севастополем первая партия английских медсестер, под руководством мисс Найтингель, появилась только весной 1855 г. . Об этом Богданка узнала подробно из разговоров сестер и врачей госпиталя, из бесед, которые они вели между собой, из своеобразных женских диалогов, которыми обменивались великосветские дамы, сменившие наряды на простые грубые платья. Они делали все, чтобы доказать, что по-настоящему посвятили себя добру и милосердию.

— Если бы Николай Иванович не возглавил нашу медицинскую семью, мы бы не приехали сюда, — откровенно призналась высокая, гибкая шатенка Мария Городинская. — Посмотрите, во что превратились мои руки от черной работы, — она показала свои холеные руки, которые теперь утратили былую изнеженность.

Мария Городинская была дочерью важного сановника и постоянно носила черные четки, которые, как она говорила, заменяли ей дорогие золотые браслеты.

— Вы здесь лишь частично правы. Сам-то Пирогов вряд ли получил от государя императора назначение, если бы не настойчивое ходатайство великой княгини Елены Павловны. Великая княгиня благоволила присутствовать на сложной операции раненого, которую делал Пирогов, и она пришла в восхищение, как уверенно тот справился с этой нелегкой задачей. После того как операция была закончена, она вышла из комнаты, где ее делали, и, не выдержав, упала в обморок… Пирогов стал пользоваться ее беспредельным доверием. Она называла его великим врачом, чем на первых порах вызвала переполох среди сановников, окружавших государя. Именно тех, которые злословили на Пирогова за то, что он нарушал основное благоприличие, одевался не по форме, ходил в не застегнутом на все пуговицы мундире. Сам государь в ответ на все наскоки в адрес профессора однажды, поморщась, сказал ей сквозь зубы:

— А знаете ли вы, что сей Пирогов, говорят, красный.

— Не верьте, государь, завистникам. Пирогов любит Отечество. Он нашу науку достойно защищал и представлял заграницей, когда был профессором Дерптского университета. Он верно служил Родине.

Она так насела на государя, что тот предложил ей основать общину сестер милосердия. На ее просьбу доверить Пирогову эту общину — он согласился.

Такие беседы не могли поколебать общего патриотического настроения сердобольных сестер. Разные по своему социальному происхождение, среди них были и представительницы дворянских придворных кругов, а также купечества и так называемого разночинного сословия, но их всех побудило вступить в общину глубоко осознанное чувство преданности родной земле, которой сейчас угрожало чужеземное вторжение. От дедов и отцов, многие из которых были участниками Отечественной войны, они слышали воспоминания, связанные с героической борьбой против агрессоров.