Леонид Бляхер - Хроники Герода (Перечитывая Флавия)

Воин вышел.

- Ты не выплатил мне долг. Завтра и ты, и твоя семья будут проданы в рабство. Но можно решить наш спор и иначе.

В глазах должника мелькнула надежда.

- Как, господин?

- Я прощу тебе все долги и даже награжу. Завтра тебя переведут в комнаты для слуг. Ты сможешь омыть свое тело. Тебя будут кормить. Дадут целые одежды. Потом ты пойдешь к управляющему домом Антипатра и наймешься к ним в услужение. Ты понял меня?

- Да, господин. А зачем?

- Молчи и слушай! Так вот. Когда ты почувствуешь, что стал в доме своим, то вечером пойдешь гулять в сторону Сионских ворот. Там зайдешь в третий дом от левой башни.

- И что там будет, господин?

- Там тебе объяснят, что нужно делать. Но помни, что твоя семья остается у меня. Бойся меня прогневать! Теперь ступай.

Опустив голову, несчастный вышел. Малих же, напротив, пришел в самое доброе расположение духа. Зачем все усложнять, если проблему можно будет решить одним ударом. Даже, если этот несчастный попадется, то он будет молчать о Малихе. Значит, можно будет послать еще кого-то. Главное, план намечен. Если Герод выкрутился, то за все заплатит Антипатр. Обязательно заплатит. А сам Малих займет подобающее его талантам место. Малих зажмурился от удовольствия.

В доме Антипатра шло празднество. Дети, жена и домочадцы провожали любимого сына и брата в трудный поход, радовались избавлению от напасти, благодарили Единого. Светильники рассеивали сумрак в зале, украшенном мраморной колоннадой, в центре которого, за столами возлежала семья Антипатра. Старый музыкант, проживший всю жизнь в этом доме, неторопливо перебирал струны, не мешая разговору, который вел отец со своим семейством. Многочисленные домочадцы, дальние родичи, доверенные лица, уже давно ставшие родней, воины, отдавшие свой меч эпитропу Иудеи – каждый стремился сказать доброе слово Героду. Именно от этого на душе у сына Антипатра щемило. Все как-то слишком напоминало поминовение усопшего. Герод подозвал виночерпия. Выпил чашу крепкого вина с острова Крита. Сам наполнил еще одну. Легче не становилось.

- Сын мой, Хордош, - на арамейском языке сказал отец. На этом древнем наречии дома говорили редко. Гораздо чаще звучал эллинская речь и латынь. Да к Всевышнему обращались на его языке. Но домашним языком, оставался греческий, как и во многих домах иудейской знати.

- Сын мой, Хордош, пройдем в дальнюю комнату – сказал отец, поднимаясь.

Дальней комнатой во дворце Антипатра называли помещение для встречь хозяина с самыми доверительными и тайными своими людьми и гостями. Герод удивился, но пошел вслед за отцом.

Когда плотный полог прикрыл дверь, едва ли не единственную дверь в их доме, отец сел в кресло, указав сыну место напротив, и начал:

- Хотя мы и не смогли победить, не убивая, но ты сделал много, сын мой. Я доволен тобой. Я знаю, что ты пытался его не убить. Но, наверное, это было невозможно. Да и не нужно. Главное дело сделано. По крайней мере, лет двадцать в Иудейских горах и в Леванте дороги будут безопасными. Набатейцы, наши родичи, ведут караваны в Дамаск. Мы теперь можем водить их в Финикию. Торговать с Тиром и Сидоном. Но про Дамаск тоже забывать нельзя. Через него идут пути в Иран и Армению, а оттуда товары идут в страну Птолемеев и на Запад.

- Я знаю это, отец.

- И я знаю, что ты знаешь, - улыбнулся Антипатр – Но сейчас речь пойдет о том, о чем ты не знаешь. Ты едешь не только служить Великому Риму, служить хорошо. Ты едешь, как глава нашего дома, дома Антипатра. Я становлюсь стар. Сил все меньше. Уже шесть десятков лет светит надо мной солнце. Пора думать о том, кто возглавит наш род после моей смерти.

- Отец, я не хочу слышать о твоей смерти – вскричал Герод.

- Смерть – это такая же часть нашей жизни, как и любая другая. Мы готовимся к празднику Бар-Мицвы, планируем свадьбу, военный поход или торговую сделку. Так же разумный человек планирует свою смерть. Не перебивай, сын. С тобой пойдет мой доверенный советник, Нафанаил. Он знает все о предприятиях нашей семьи, о тайных запасах товара и золотых слитках, о политических союзах и договорах. Теперь все это будешь знать ты.

Герод склонил голову в знак понимания и почтения: Я понял, отец!

- Это не все. Слушай дальше. Для того, чтобы торговля с Келесирией была удачной, ты должен создать там наши торговые представительства. Но лучше, чтобы никто не знал, что они принадлежат нам. Люди завистливы. Попробуй то же сделать и в Дамаске. Наша торговля должна стать главной в Сирии. Тем самым возрастет и наше политическое влияние. Это твоя первая задача, Герод. Ты должен с ней справиться.

- Отец, а почему не Фасаэль? Он старший сын – спросил Герод.

- Фасаэль чист и благороден. Он верит людям и не видит предательства. Он останется в Ерушалаиме. Для него ничего не изменится. Следить за нашими делами в Иудее и Идумее буду я. А Ферарос будет мне помогать с Александрией. Фасаэль будет мне помогать здесь. Он не сможет выстоять в мире, где слишком быстро меняются правила. Мой наследник – ты, Герод. Наш разговор закончен. Все ли ты понял?

- Да, отец, я понял свою задачу. Я исполню ее. – Герод поклонился человеку, которого в душе почитал рядом с Всевышним.

- Тогда иди, посиди с матерью и домочадцами. Забота о них тоже может скоро перейти к тебе.

Они обнялись. Герод с удивлением увидел в глазах всегда спокойного и уравновешенного Антипатра слезы.

- Иди, сын.

Ранним утром, едва солнечные лучи коснулись стен Ерушалаима, всадники во главе с Геродом уже выезжали из Дамасских ворот Ерушалаима. Несмотря на ранний час у ворот вновь собралась толпа горожан, выкрикивающих Славу Героду. Пожалуй, никогда еще изгнанник не провожался так из изгнавшего его города. Начинался новый этап его жизни. Каким он будет? Ответ знает только Всевышний. Но он, Герод, жив и полон сил. Он едет во главе верных ему воинов, а там, где холмы Ерушалаима сливаются с бездонным небом, звучит, крепнет и разливается его песня. Песня о Великой Судьбе народа, о войнах и схватках, победах и утратах. Звенит его Песня Героя.

Путь в Антиохию был не быстрым. Из Иудеи уходил большой караван. Воины, слуги, поверенные люди и просто друзья, решившие разделить с Геродом изгнание, растянулись по дороге на сотни шагов. Только семья Герода оставалась в Иудее. Дорис с сыном отправлялись в другую сторону от Ерушалаима. Их тоже сопровождали слуги и воины. В принципе, ничего необычного в этом не было. И Антипатр отправлял в грозные годы семью к тестю в Набатею. Но Герод решил, что они возвращаться не будут. Это понимала и Дорис, тоже не горевшая страстью к сыну Антипатра. Этот очаг не грел. Они расставались навсегда.