Леонид Бляхер - Хроники Герода (Перечитывая Флавия)

- Это трудно. Купец ищет выгоду. А союз со слабым – плохая сделка. Лучше я сделаю «купцами» наших людей, посажу их в Тир и Дамаск, велю вести караваны от Красного моря.

- Хорошо. Еще, пошли нашего человека в Эфес. Пусть начнет обустраивать торговлю в этих краях. Я знаю, что будет трудно. Но это важно. У него тоже должно быть все, чтобы начать дело и успешно его развивать. Там есть община наших единоверцев и обширные связи. Если рухнет все, то оттуда мы начнем наше новое восхождение. Теперь про воинов, - Герод обернулся к Бранну – Пятьсот воинов пойдут с Иосифом. Триста – с Фераросом. Еще пятьсот воинов пусть сидят в Самарии. Столько же в Финикии. Двести воинов, как лазутчиков, отправить в сторону Антиохии и Ирана. Этих отберешь сам. Тысяча клинков пусть ждут нас в Идумее. Остальных стянуть к Ерушалаиму.

- Я понял, Герод.

- Да, еще. Фасаэль, сколько воинов у тебя в Ерушалаиме?

Фасаэль словно вынырнул из омута, не понимая, что хочет от него брат.

- Брат мой, тетрарх Ерушалаима, сколько воинов есть в Священном городе?

- Ну, тысяч семь будет – совсем не сразу ответил Фасаэль – Но это совсем слабые, ненадежные воины.

- Нужно из них сделать хоть пять тысяч надежных, таких, которые смогут отстоять город, если возникнет такая опасность. Да, последнее. Воля Всевышнего непостижима умам смертных, потому нужно готовиться к любому развитию событий. Пусть половина богатств семьи, что находятся здесь, будут превращены в драгоценные камни, а камни уложены в мешки. Пусть все это хранится в подвале нашего дома и при хорошей страже. Две тысячи воинов должны по команде в течение получаса быть готовы выступить. Пусть все члены семьи, что находятся в Ерушалаиме, не покидают дом, не сказав управляющему, где их можно будет быстро найти.

- Герод, ты ждешь беды? – спросил Иосиф.

- Я хочу быть к ней готовым. Отец возложил на меня ответственность за дом и семью. Я хочу быть уверен, что я буду чист перед его памятью, что я сделал все. Это и будет лучшим поминовением Антипатру.

Беда не заставила себя ждать. При Филиппах сошлись армии республиканцев или освободителей, как они себя называли, и соратников Цезаря. Долгое сражение клонилось то на одну, то на другую сторону. Республиканцам удалось сильно потеснить порядки Октавиана, но удар отрядов Антония во фланг смял наступающих, отбросил их. Гай Кассий, решивший, что битва проиграна, бросился на меч. После этого отступление республиканцев переросло в бегство. Брут, второй лидер сенатской партии тоже покончил с собой. Судьба Республики была решена. Но война продолжалась. Победителям было не до далеких восточных провинций, тем более, дотла разоренных Кассием.

Однако иначе виделась ситуация из дворца парфянских владык. Бежавших с поля боя при Филиппах воинов ласково принимали в Ктесифоне. При содействии царя Орода, бывший легат Брута, Квинт Лабиен смог собрать войско и начать наступление в Киликии и Пергаме. На юг начали наступление парфянские войска, ведомые царевичем Пакором. Ослабленные римские легионы оттеснялись в горы, уничтожались. Вместе с Пакором шел претендент на Ерушалаимский престол, царевич Антигон. К нему примкнули и отряды его сторонников из иудеев.

Герод узнал о продвижение Пакора, когда тот только подходил к Антиохии. Знал он о сорока тысячах воинов, идущих с царевичем и двух легионах, противостоящих им. Он приказал стянуть все силы к Ерушалаиму, понимая невозможность защиты Самарии. Но Ерушалаим он отстоять надеялся. Шесть тысяч воинов Герода, семитысячный гарнизон, который Герод при содействии своих помощников хоть немного обучил навыкам сражения, вполне достаточная сила, чтобы отстоять город.

Понимал это и Пакор. Тройная стена, построенная еще Антипатром и Геродом, сильный гарнизон, любовь населения и вера его в счастливую звезду Герода – все это было серьезно. Потому он и решился на игру. Из временной резиденции царевича, в Ерушалаим прибыло посольство. Сын царя царей, как официально именовали себя парфянские владыки, вызывал царя Гиркана и сыновей Антипатра на суд по жалобе Антигона.

Он обещал неприкосновенность своим гостям. Послы были вежливы и почтительны. Герод из себя выходил, пытаясь убедить вновь испуганного до смерти Первосвященника, что это ловушка. Царь впервые за всю жизнь решил проявить непреклонность. По вечерам из ворот крыла дворца, где остановилось посольство, выходили люди, плотно укрытые плащами. Таясь по переулкам, они пробирались во дворцы владык колен Израиля, дома членов Синедриона из саддукеев. Все это видел Герод, но не видели, или не хотели видеть Гиркан и Фасаэль. Они решили отбыть вместе с посольством. Герод не поехал. Перед расставанием Гиркан призвал Герода к себе.

- Герод, друг мой, у меня плохое предчувствие – начал царь.

- Царь, - уже безо всякой надежды просил Герод – Не езжай к Пакору. Это смерть.

- Я знаю, но должен попробовать уладить все без крови. Это мой долг царя. Но сейчас я о другом. Я хочу, чтобы ты взял в жены мою воспитанницу и внучку, принцессу Марьямну, заботился о ней так, как отец твой, Антипатр, заботился о твоей матери, Кипре.

- Но она из рода Хасмонеев.

- Я знаю. Потому и хочу, чтобы последние члены моего рода не исчезли в этой бойне. Заботься о ней и ее брате. Обещаешь?

- Царь, я сделаю все, что в человеческих силах. Но захочет ли этого сама Марьянма?

- Захочет. Я говорил с ней. Я ее дед и в отсутствии отца я вправе решать ее судьбу.

- Ты предлагаешь мне руку принцессы из дома Хасмонеев?

- Да. Ты согласен?

- Царь! Это великая часть для меня.

- А теперь ступай. Свое согласие на ваш брак я написал. Тебе его вручат. Я же должен подготовиться к путешествию, обратиться мыслями к Всевышнему.

Герод понял, что это прощание. На следующий день царь и тетрарх отбыли на суд парфянского царевича. Младший брат, Иосиф тут же, во исполнение приказа старшего брата отбыл в Масаду. А сам Город начал готовиться к обороне. Но события развивались слишком быстро. Уже через неделю в город прибыл тайный вестник из ставки парфян. Фасаэль был заключен в темницу и там покончил с собой. Гиркан с обрезанными ушами, что лишало его прав на престол, и в цепях увезен в Вавилон.

Герод велел запереть ворота и расставить воинов на стены. Но не прошло и недели, как войска Пакора подошли к городу и окружили Ерушалаим. Не приближаясь на опасное расстояние, где их могли достать защитники города, они обстреливали Ерушалаим с помощью метательных машин. Впрочем, результат этих обстрелов тоже был довольно скромным. Обе стороны выжидали. Город тем временем бурлил. Кто-то склонялся к мысли, что парфяне не хуже римлян, а Антигон тоже из рода Хасмонеев и вполне может заменить Гиркана, который лишился права на престол.