Леонид Бляхер - Хроники Герода (Перечитывая Флавия)

- Если я тебе нужен, то пойду. Со мной две тысячи воинов.

- Знаешь, малыш, мне было бы спокойнее, если бы рядом находились верные люди. Только где же их взять, верных людей? И здесь нужны и там нужны. Ладно, оставайся. Решай свои дела с тещей. Я вмешиваться не стану. Пусть Клеопатра позлится.

- Антоний, прости, но я должен сказать – опустив голову, промолвил Герод.

- Говори, Марк Антоний не какой-нибудь зазнавшийся царек из провинции – усмехнулся триумвир – Понимаю, что какую-то гадость скажешь. Ну, говори.

- Во время поездки к тебе я много слушал разговоров, специально рассылал людей. Население недовольно. Все говорят о самовластии царицы Египта, и, прости, слабости Антония. Даже легионеры ведут такие разговоры. Могут возникнуть заговоры, а твои «друзья» в Риме не замедлят этим воспользоваться. Я должен был это сказать. Я твой друг.

- Ах, им Клеопатра не по нраву! – взревел Антоний – Антоний им слаб! Змеи! Вокруг одни змеи! И в Риме змея на змее. Мне нужен флот. Клеопатра его построит. Для этого ей нужен лес. Я ей его дал. Что здесь не так?! Да! Я сплю с этой царицей. И что? Кому до этого дело? Моей жене, Октавии? Да ей уже давно плевать с кем я сплю. Октавиану, который не вылезает из постелей жен сенаторов? Пусть за собой следит. Слушай, малыш Герод, слушай меня. Да, я хочу растворить восток в Египте! Да – это мой план. Мне до смерти надоели бесконечные прения отцов-сенаторов, необходимость заигрывать перед чернью, говорить длинные речи, составляя их с учеными греками. Я хочу править, как Птолемеи. Я хочу, чтобы мои приказы не обсуждали надутые отцы отечества, а выполняли расторопные слуги. И я это сделаю. Разве плохо звучит «царь и Бог Антоний»? Мне нравится. Не нравится другим? Я не золотой аурес, чтобы всем нравится. Зато я, Марк Антоний, и я заставлю их слушать себя. Ты понимаешь меня, малыш?

Герод молчал. Такого поворота событий он не предвидел. Это было даже хуже, чем Антоний у ног Клеопатры. Антоний – царь и Бог, а Иудея, его Иудея, провинция Египетской державы. Даже если место самого Герода в этой державе будет бесконечно высоким, для него это не важно. В нем не будет Иудеи. Хуже того, страна восстанет, а значит, - повториться нашествие. Только теперь проливать иудейскую кровь будут не парфяне, а римляне. Его римляне.

- Не молчи, малыш? Ты со мной? – заглянул в глаза Героду Антоний.

- Антоний, когда-то, много лет назад Александр Македонский решил сплавить в единое целое восток и запад. Но споткнулся. Его царство разорвали на куски, а потом и сами куски растворились. Воины за несколько поколений превратились в изнеженных гурманов, не способных держать меч. А враги не дремали. Да и подданные восставали все время. Зачем тебе такое будущее? Останься римлянином, Антоний! Ты станешь господином всего мира, ты победишь всех, только останься римлянином. Египет – это прошлое.

- Нет. Ты не ответил, Герод. Ты со мной.

- У меня нет другой судьбы. Ты спас меня, ты мой друг. Я с тобой. Но это путь в никуда. Здесь, на востоке такая мешанина из народов, царств, племен, что сделать всех египтянами просто невозможно. А править, как египтянами можно только египтянами.

- А я смогу – упрямо проговорил Антоний – И ты мне поможешь.

- Да, Антоний, но только до той поры, пока ты не решишь сделать Иудею Египтом.

Антоний, выпустив пар, не хотел больше ссориться. Хотя было видно, что он ожидал иной реакции от Герода на свои замыслы. Ладно, планы для парня оказались слишком великими, не по нему. Ничего, когда он увидит их во всем их великолепии, он будет со мной. За эти годы Антоний стал воспринимать Герода в качестве своего, если не сына, то близкого воспитанника. Жалко, что не понял. Поймет. Он ведь на самом деле переживает за Антония. Он – жалкий провинциальный царек, переживает за повелителя державы. Даже забавно.

- Ладно, Герод! Лучше выпьем – подвел черту под беседой Антоний. Он позвонил в колокольчик. Вбежал слуга.

- Принеси вина и чаши. Да! Распорядись, чтобы квестор принял под опись серебро из Иудеи, а каптенармус – продукты для похода.

Герод возвращался в Ерушалаим в совершенно подавленном состоянии. Впервые планы римлянина полностью шли в разрез с планами Герода, да и с планами Рима. Будь не месте Антония кто-то другой, проблем было бы меньше. Можно было просто сделать ставку на Октавиана. Но Антоний не просто один из двух самых могущественных людей Рима, но друг. Антоний – это человек, который пришел на помощь в трудную минуту, который спас его. Антонию он сам вручил меч Антипатра. Где выход? Антоний – блестящий полководец. Но он не видит, или не хочет видеть зреющего заговора, предательства. Он не видит, как растет ненависть к Клеопатре и, через нее, к самому Антонию от Трапезунда до Газы, от Афин до Селевкии. Что делать Героду? Спасать Иудею? Спасать Антония? Спасать себя? Он не видел выхода.

Все это он выложил своим советникам. И здесь мнения были разными, как и те люди, что окружали Герода. Бранн считал, что Антония нужно спасти. Пусть ценой убийства Клеопатры. Он, Бранн, готов пожертвовать собой. Но Герод понимал, что дело не в Клеопатре, а в мечте самого Антония о власти царя и Бога. Он, наверное, любит египтянку. Но разве в этом беда. Беда в самом Антонии. А как спасти человека от себя? Симон предложил послать вестника к Октавиану. Это предложение тоже было отвергнуто. Это – прямое предательство. Такое нельзя оправдать даже соображениями блага народа. Наконец, слово взял Барух.

- Герод и вы, мои братья! Всевышний зачем-то сложил мозаику именно так. Давайте просто попробуем повременить. Не принимать поспешных решений. Особенно в условиях, когда они все – плохие. Недеяние иногда приносит больше пользы, чем деяние.

Собственно, отсутствие решения и стало решением. Будем жить, ждать и действовать по обстоятельствам. Всевышний, который привел их в Ерушалаим, даст возможность выбраться и из этой западни.

Петля судьбы затягивалась очень медленно. В какой-то момент начинало казаться, что все обошлось. Поход Антония в Парфию был не особенно успешным. Собственно, до парфянских владений он даже не добрался. Непогода, отставшие обозы, уничтоженные осадные орудия. Главное, предательство царя Великой Армении, просто ушедшего со всей конницей домой из под стен осажденного Антонием Фраата, столицы Мидии. Все это заставило Антония вернуться обратно, правда, попутно пощипав парфянские войска. Гораздо более успешным был поход против Великой Армении, предпринятый в следующем году. Царь был пленен, получена огромная добыча, а на престол взошел ставленник Антония.

Все это время Иудея под рукой Герода жила вполне спокойно. Правда, Клеопатра несколько раз протягивала руки и во владения Герода. Но пока удавалось эти посягательства отбивать. Был достроен дворец царя с башней в честь старшего брата, Фасаэля, погибшего тетрарха Ерушалаима. Восстановлена стена. По всей стране велось строительство дорог, связывающих ее части: Иудею, Идумею, Газу, Перу, Самарию. Галилею. По Иудее пошли караваны из славного города Дамаска в сторону новой столицы державы, Александрии, куда после парфянского похода перебрался Антоний с Клеопатрой. Там же, а не в Риме, что было впервые со дня основания Вечного города, он отпраздновал триумф по поводу победы над Арменией. В Александрии же Антоний стал собирать свой «сенат», из бежавших к нему недругов Октавиана, в том числе консула Гая Сосия. Это все больше раздражало не только Герода, но и все окружение Антония. Что хуже, это раздражало легионеров, среди которых распространялись (сами или кем-то) скабрезные частушки о триумвире и египетской царице.