Николай Хайтов - Капитан Петко-воевода

Через три дня после «ревизии» крепости Сир, 3 июня 1869 года, корабль бросил якорь в порту Энос, возле устья Марицы, и повстанцы, переодетые солдатами, ступили на родную землю. А еще через несколько дней Родопы в пышном зеленом уборе и лесная чаща — старая мать-кормилица гайдуков, вновь приняли в свои тенистые объятия скитальца-сына вместе с его отрядом.

Появление Петко в родопских лесах и на этот раз было поистине светлым праздником для бедных скотоводов и землепашцев болгарских сел и турецких чифликов. Его отсутствие развязало руки всяким там карагаларам, юзбашиям [9] Юзбашия — офицерский чин в турецкой армии (сотник, капитан). , интизапчиям [10] Интизапчия — сборщик налогов на торговлю скотом. , чифликчиям, продажным чиновникам и разбойникам, которые все эти два года безнаказанно свирепствовали, грабили, били и бесчестили людей. Весть о том, что Петко вновь поднял гайдуцкое знамя, заставила их призадуматься. Представителей власти — всех этих каймакамов [11] Каймакам — управитель области (околии). , бюлюкбашиев [12] Бюлюкбашия — командир роты в турецкой армии. — тоже напугало возвращение «эдерпсизина» («наглеца»), и вот уже заскрипели писарские перья и во все концы полетели секретные приказы разыскать, схватить. Глашатаи надрывали глотки, объявляя о том, что за голову дерзкого гайдука будет выплачена награда в пять тысяч турецких лир.

Пришла в действие неповоротливая полицейская машина, зацокали по дорогам копыта погони, кинувшейся на розыски Боюк Петко (Большого Петко). Но и друзья Капитана тоже не сидели сложа руки: рыбаки снабжали его рыбой, владельцы сыроварен — молоком и маслом, пастухи отдавали ему самых своих жирных барашков.

Сражения с турецкими преследователями начались уже через двадцать дней после прибытия Петко в Энос и не прекращались вплоть до осени 1869 года. Пять раз вступал отряд в жаркие схватки с турками в Дедеагачской, Эносской и Кешанской околиях. И каждый раз, несмотря на потери и раны, ему удавалось отбить вражеский натиск и укрыться под сенью родных лесов.

Так миновал кровопролитный 1869 год и подошло новое гайдуцкое лето.

Следующее лето было именно гайдуцким, а не повстанческим, как рассчитывал Петко, потому что народ во Фракии, так же как в Македонии и к северу от Родоп, еще не созрел до всеобщего восстания. И все-таки всю весну 1870 года действия Петко вызывали страх и тревогу не только у околийских беев и каймакамов Гелибола, Кешана, Дедеагача и Гюмюрджины, но и в Адрианополе. Не давали они также покоя и одному давнему врагу Капитана — разжалованному карагалару Осману, который потерпел поражение в бою с гайдуками 14 августа 1864 года и лишился тогда одной брови и одного уса. Целых шесть лет зализывал злополучный Осман глубокую свою душевную рану, скрежеща зубами и поджидая случай отомстить обидчику. И вот в 1870 году, еще и весна не наступила, а Осман-ага уже явился в Адрианополь к Вали-паше с просьбой вновь предоставить ему возможность отправиться в погоню за Петко. Он клялся, что на этот раз гайдук, живой или мертвый, от него не уйдет. Заверения Осман-аги звучат так убедительно, что паша соглашается, и Осман вновь оказывается предводителем вооруженного до зубов многочисленного отряда, составленного из самых прославленных силачей и головорезов.

Первым делом Осман-ага объявляет о фантастической награде в пять тысяч лир тому, кто положит к его ногам голову Петко. Сумма огромная, и как мы впоследствии убедимся, кое-кого она действительно соблазнит, однако всем жаждущим этой награды известно, кто такой Петко-воевода, и объявление ощутимых результатов не дало. Делать нечего, Осман-ага решает действовать силой. Как человек, много лет возглавлявший карательные отряды, он понимает, что гайдуки не пашут, не сеют, не жнут, а есть три раза в день им тоже надо. Иными словами, гайдуки не могут существовать без ятаков. И, не имея возможности «фронтально» атаковать самого Петко, «храбрец» Осман решил заставить ятаков выдать воеводу. Но кто они, гайдуцкие ятаки? Знай Осман их имена, выловить их было бы проще простого. Но ятаки ведут свои дела в строжайшей тайне, и потому карагалар решил применить тактику массовых истязании — глядишь, среди многих неповинных попадется один настоящий итак, который и выдаст «разбойника» Петко.

И двинулся грозный карательный отряд из села в село. Едва вступив в пределы села, не успев еще стряхнуть пыль с сапог, Осман призывает к себе старейшин и начинается: сперва допросы, потом угрозы и, под конец, побои и пытки. «Где Петко? Где скрывается этот злодей?» — вот единственное, о чем спрашивает Осман-ага во время истязаний и в короткие передышки между ними. Избитых старейшин не отпускают, а сажают под замок, чтобы «поразмыслили». Вопли и стоны сопровождают каждый шаг озверевшего Османа. Села, по которым он прошел, будто поразила чума, но несмотря ни на что всюду слышит он один и тот же ответ: «Знать не знаем, ведать не ведаем!»

Само собой разумеется, среди избитых — не одному и не двум прекрасно известно, где скрывается Петко, и они обо всем извещают воеводу, который издали наблюдает за передвижениями Османа. Петко намерен преподать своему гонителю хороший урок, но осторожный Осман на этот раз движется по «открытым» местам, отнюдь не подходящим для применения гайдуцкой стратегии — стремительных, внезапных ударов из засады. А время идет. Осман-ага снует из села в село, и жители их плачут кровавыми слезами. Знает Капитан, каково приходится крестьянам от бешеного натиска озверевшего карагалара, да и наскучила ему эта бесплодная игра в прятки, он решил одолеть противника не силой, а хитростью. Однажды получил он от своих тайных осведомителей известие о том, что Осман-ага на следующий день остановится в селе Чаушкьой в доме некоего Георгия Ватичева. Петко расположил свой отряд неподалеку от этого села, а сам, перевязав ногу, направился к пастушьей хижине, опираясь на палку. Пастух не раз видел Петко в этих краях, радостно встретил его и выразил готовность оказать любую услугу.

— Ничего мне не нужно, — со стоном произнес воевода. — Одного только хочу: сдаться. Я ранен в ногу, еле хожу, товарищи бросили меня, ничего другого не остается. Ступай в село, отыщи Османа-агу и передай ему это письмо. Только, смотри, обязательно при свидетелях, да еще и на словах передашь, что я ожидаю его здесь, хочу сдаться на его милость.

Пастушонок перепугался.

— Не надо, братец! — взмолился он. — Я сбегаю за отцом, он вылечит тебе ногу. Не сдавайся!

— Делай, что велено! — приказал воевода. — И принеси мне ответ Османа-аги, я буду ждать здесь.