Николай Хайтов - Капитан Петко-воевода

Волей-неволей пришлось пастушонку отправиться в село со страшной вестью. Он в точности исполнил приказание Петко: передал Осману письмо в собственные руки. Тот, не зная грамоты, велел его прочесть находившимся здесь же сельским старейшинам, и таким образом предложение Петко стало известно не только Осман-аге и его приближенным.

Сначала Осман-ага не поверил своим ушам, но письмо было у него в руках, и мальчишка-гонец на словах повторил то же самое, но тут его резануло подозрение, не ловушка ли это. Осман подскочил, глаза его налились кровью.

— Врешь, сукин сын! — рявкнул он на мальчишку. — Шкуру спущу, если не скажешь правды.

— Правду я говорю, ага! — уверял тот. — А не веришь — пойдем, я тебя отведу, сам увидишь.

«Пойти и увидеть Петко?» При этих словах «бесстрашный» карагалар опомнился. Одно упоминание имени Петко, возможность лицом к лицу встретиться с этим грозным противником заставили его примолкнуть. Затем он торопливо заперся в одной из комнат и приказал своим чаушам: [13] Чауш — унтер-офицер в турецкой армии.

— Чтоб мухе не пролететь! Охранять дом со всех сторон.

— А разве мы не пойдем ловить разбойника?

— Сперва я обдумаю, как получше обделать это дельце, чтоб вернее было, — ответил Осман-ага.

Он думал до вечера, думал всю ночь, но так ничего и не придумал. Нелегкой была та ночь для Османа, тупая башка которого не привыкла ворочать мозгами. Были минуты, когда он уже готов был опоясать себя оружием, кликнуть своих молодцов и повести их туда, где ожидал его раненый гайдук. Осман даже рисовал себе, как он свяжет разбойника и с барабанным боем доставит в Адрианополь. Но в следующий миг сладостное видение исчезало, страх перед воеводой вновь леденил кровь и заставлял то и дело подходить к двери, проверяя, надежны ли запоры. Всю ночь длилось это напряженное единоборство между долгом и страхом, между жаждой победы и боязнью вновь поцеловать под хвост лошадь и потерять не только бровь и ус, но, пожалуй, на сей раз и голову.

На рассвете бледный, невыспавшийся Осман-ага услышал стук в дверь. Отворив, увидал он сельских старейшин и толпу турок.

— Пощади нас, Осман-ага! — взмолились они. — Уж коли гайдук решил сдаться, поди, схвати его. Пусть наступит, наконец, в селе мир и покой.

Несколько раз приходили старейшины к Осман-аге. Несколько раз и чауши заговаривали о том, что пора действовать, но Осман не только не решался выйти за пределы села, но и просто высунуть нос из дому, где его надежно охраняли стражники.

А что тем временем делал Петко? Пока Осман-ага ломал себе голову, как быть, Петко-воевода сидел в пастушьей хижине и ждал. Надо сказать, что это ожидание — один из самых рискованных и отважных поступков в его жизни, полной превратностей и опасностей. Представьте себе пастушью хижину среди лугов и пашен, на голой равнине, там и сям поросшей редкими кустами, где не то что человеку — суслику не спрятаться.

Конечно, будучи тонким психологом и хорошо зная бандитскую Османову душу, Петко рассчитывал, что ага струсит и не решится прийти за ним. Ну, а вдруг тот все же пересилит свой страх и явится? Верные товарищи далеко, он один, и уйти из хижины нельзя, ведь тем самым он поставит под удар паренька-пастушонка, который понес письмо Осману. Турки должны убедиться в том, что Петко действительно здесь… Если вздумают проверить… Вот почему воевода до поздней ночи остается на месте, тщетно поджидая Осман-агу.

На следующий день разъяренный Вали-паша, узнав о позорном поведении своего карагалара, приказал схватить Османа, и тот вновь попал в темницу, на сей раз опозоренный навечно.

Так, благодаря необычайной смелости воеводы и его тонкому изобретательному уму, он без единого выстрела рассчитался со своим давним врагом.

История с Осман-агой вселила страх в карагаларов, охотившихся за Петко-воеводой, и на некоторое время турки оставили в покое лесного родопского царя. Во всяком случае, так сообщают многочисленные Петковы соглядатаи, и у воеводы нет оснований им не верить. Всего два сражения (одно в конце апреля, второе — 25 июня) на протяжении первой половины 1870 года, а затем почти на четыре месяца наступает странное затишье. Странное потому, что карательные отряды по-прежнему не распущены, но Петко они не преследуют. Есть и карагалары, но и они словно бы оглохли и ослепли. Петко и его отряд объясняют это затишье тем, что карагалары очень напуганы, и потому гайдуки позволяют себе несколько месяцев спокойно пожить поблизости от Кешана, куда двадцатишестилетнего Капитана все больше влечет завязавшаяся там новая дружба. На этот раз его другом стал Сидерис, главный управляющий богача-чифликчии Хакы-бея. Этот Сидерис, цинцарин [14] Цинцарин — представитель грекоязычной романской народности на Балканском полуострове. по крови, довольно неприязненно относится к своему хозяину, который славится на всю округу жестокостью и религиозным фанатизмом, а Петко он полюбил, как родного брата. Он чем мог помогал Капитану, исполнял все его просьбы, без промедления уведомлял обо всем, что делается, говорится или замышляется против него.

Дружба этих двух людей стала еще более тесной после того, как Сидерис предложил Петко побрататься. Каждый надрезал себе палец и вкусил крови другого в знак вечной верности и обязанности помогать друг другу. После случая с доктором Димитрисом Капитан стал недоверчивым и осторожным, поэтому он несколько раз испытывал своего побратима, чтобы убедиться, не ищет ли тот его дружбы с какой-то затаенной целью. Однако Сидерис с честью выдержал все испытания, и сведения, которые он сообщал, всегда подтверждались.

Так, мало-помалу, Петко-воевода уверился в том, что управляющий Хакы-бея ему настоящий друг, на которого всегда можно положиться. И он не раз обращался к нему за помощью. Так, когда отряду требовалась обувь, Сидерис давал одного из хозяйских волов, и шкура шла на выделку кожи. А узнать никто ничего не мог, потому что бейское стадо насчитывало четыре тысячи голов. Когда в отряде кончалось продовольствие, Сидерис и тут легко находил выход, ведь в хозяйских кошарах содержалось 25 тысяч овец — поди, дознайся, сколько из них задрали волки, а сколько съедено гайдуками. Помимо прочего, Сидерис был необычайно интересным, умным собеседником, и воевода очень дорожил этой дружбой. Не раз во время этих бесед побратимы обсуждали, как схватить бея и его сына, чтобы принудить их человечнее обращаться с многочисленными своими пастухами и работниками. Подсказал эту мысль Сидерис. Однако Капитан рассудил, что, если он захватит такого влиятельного человека, как Хакы-бей, это может иметь скверные последствия для местных жителей, и отказался от этого плана.