Бернард Корнуэлл - 1356. Великая битва

– Выступаем, – велел он. – Пусть обоз трогается!

Решение было принято; игральные кости брошены.

– Милорд, – обратился он к графу Уорику, – ваши люди удержат переправу?

– Да, сир.

– Тогда да поможет вам Бог.

Граф и сэр Реджинальд галопом погнали коней на юг, а принц, в сиянии королевских цветов и верхом на могучем вороном коне, последовал за ними неспешным шагом. Его красивое лицо обрамляла сталь. Шлем был окован по краям золотом и увенчан плюмажем с тремя страусовыми перьями. Эдуард останавливался через каждые несколько ярдов и разговаривал с ожидающими воинами.

– Возможно, сегодня нам предстоит сразиться! И здесь мы сотворим то же, что сделали вместе при Креси! Господь на нашей стороне, святой Георгий приглядывает за нами! Оставайтесь в строю! Слышите? Никому не нарушать линию! Даже если в рядах врага вы увидите голую шлюху, пусть себе там и торчит! Если вы нарушите строй, то враг разобьет нас! Оставайтесь в линии! С нами святой Георгий!

Эдуард повторял эти слова снова и снова. «Оставайтесь в строю. Не покидайте линию. Повинуйтесь командирам. Стойте заедино, щит к щиту. Пусть враг сам подойдет к нам. Не нарушайте строй!»

– Сир! – Из центра строя, где в широкой живой изгороди зиял большой проем, галопом вылетел гонец. – Кардинал едет!

– Встретьте его, узнайте, чего он хочет! – распорядился принц и снова повернулся к воинам. – Оставайтесь в линии! Держитесь соседа! Не покидать ряды! Щит к щиту!

Граф Солсбери сообщил, что кардинал предлагает еще пять дней перемирия.

– Через пять дней мы передохнем с голоду, – резко ответил принц. – И ему это известно.

Армия исчерпала запасы провизии, а присутствие врага означало, что фуражиры не смогут рыскать по близлежащей местности.

– Он просто исполняет просьбу французского короля, – заявил Эдуард. – Так что скажите ему, пусть читает свои молитвы и оставит нас в покое. Мы теперь в руках Божьих.

Миссия Церкви провалилась. Лучники натянули тетивы на луки. Солнце почти встало, и небо залил яркий белый свет.

– Оставайтесь в строю! Не покидать линию! Слышите меня? Держать строй!

Под холмом, близ реки, там, где еще остались ночные тени, к броду потянулись первые повозки.

Армия начинала отход.

Оси визжали, как свиньи, коих режут под зиму. Повозки, фургоны и подводы, среди которых не сыскать было и двух одинаковых, подпрыгивали на ухабах дороги, которая шла вдоль северного берега реки. Большинство было нагружено с верхом, только нельзя было понять чем, потому что поклажу укрывала грубая ткань.

– Добыча, – с укором сказал Сэм.

– Интересно, сколько монастырей, замков и церквей пошло на загрузку этой здоровенной подводы? – размышлял Томас, глядя, как вкатывается в брод первый фургон.

Его тянули четыре крепкие лошади, и, к облегчению Томаса, громоздкая повозка беспрепятственно пересекла реку, вода едва дошла до ее осей.

– Это не просто добыча, взятая у богатого люда, – проворчал Сэм. – Брали все: косы, бороны, серпы и даже котелки. Обирай они только богачей, я бы слова не сказал, но если штука сделана из металла, ее прихватывали.

Всадник с эмблемой графа Уорика – золотым львом – пришпорил коня, проскакав вдоль линии повозок и фургонов.

– Быстрее! – торопил он.

– Матерь Божья! – выругался Сэм. – Эти несчастные ублюдки быстрее не могут. – Возницам приходилось заводить телеги в брод с поворотом, и для крупных фургонов это было самое опасное место. – Тут надо медленно, но верно.

Рядом с повозками шли десятки женщин и детей. Это были обозные жители, сопровождающие всякую армию. Одной здоровенной подводой управляла женщина. Она и сама была крупной, с копной непослушных каштановых кудрей. Примостившаяся на них шапка казалась птенчиком в большом гнезде. Рядом сидели двое мальчишек; один сжимал деревянный меч, а другой цеплялся за широкие юбки матери. Ее повозка была нагружена добычей и украшена лентами всех цветов радуги. Она широко улыбнулась Томасу и Сэму.

– Он думает, что проклятые французики идут на нас! – крикнула возница, кивнув головой в сторону проскакавшего всадника. Женщина хлестнула кнутом одну из передних лошадей, и повозка въехала в брод. – Ну! Ну! – гаркнула она. – Не задерживайтесь тут, ребята! – весело посоветовала возница лучникам Томаса, а потом так щелкнула вожжами, что четыре лошади навалились на хомуты и вытянули подводу на дальний берег.

Некоторые женщины с детьми ехали в пустых повозках, предназначенных для провизии и фуража – теперь уже съеденных. Другие же телеги везли пустые бочки, в которых перевозились драгоценные стрелы – кожаные диски удерживали их на месте, чтобы оперение не помялось. Таких повозок было много, и бочки на них напомнили Томасу о его побеге из Монпелье.

– Не останавливаться! – подгонял всадник.

Он нервно обернулся через плечо и поглядел на север, на уходящую вверх долину, разделяющую удерживаемый англичанами холм и Александрово поле.

Томас тоже посмотрел туда и увидел, что знамена на английском холме пришли в движение. Они – не более чем цветные сполохи на гребне – приближались к нему. Это был отряд графа Уорика, выступающий на оборону реки. Выходит, отступление началось. Труба не пропела, не было семи протяжных нот, возвещающих о перемирии. Вместо этого их ждет переправа через реку и, как Томас мог предположить, долгий день, который они проведут, отражая французские попытки помешать переправе.

– Нечего бить чертовы баклуши! – заорал всадник.

Он разозлился, потому что тяжко нагруженная телега остановилась на повороте дороги. Всадник пришпорил коня, подъехал к двум тягловым лошадям и шлепнул одну из них по крупу плоской стороной клинка. Лошадь испугалась, подалась назад, но ей помешала сбруя. Животина извернулась вправо, вторая лошадь последовала за ней; обе дернули, возчик натянул вожжи, но повозка запрыгала на дороге. Животные попытались свернуть в сторону от реки, и фургон перевалил через край дамбы.

Кони заржали. Раздался треск – это повозка упала набок, перегородив брод. Награбленные котлы со звоном покатились в болото.

– Исусе! – вскричал перепугавшийся всадник, послуживший причиной всех этих бед.

Только две дюжины повозок успели переправиться через Миоссон, и на том берегу оказалось отрезанным по меньшей мере втрое большее их количество.

– Исусе! – подхватил Сэм.

Не из-за перевернутой повозки, а потому, что стали видны новые знамена. Только находились они не на холме. Знамена были в поросшей лесом равнине между холмами. Долина оставалась в тени, так как лучи солнца пока не достигли ее. Под деревьями развевались флаги, а под флагами виднелись всадники. Много всадников.