Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

И он сдержал слово. Оба мусульманина, получив по пуле в лоб, повалились на землю рядом с пещерой, орошая все вокруг кровью и брызгами мозгов.

– Гурии вас ожидают, добро пожаловать! – грозно произнес грек.

Он разоружил мертвецов, забрал боеприпасы и столкнул их тела со скалы. Послышались два громких всплеска, и все стихло. Турки были уже среди гурий.

Пока грек столь быстро и успешно расправлялся с двумя незадачливыми мошенниками, Мико на всех парусах несся к рейду Кандии. Чтобы не получить шальной заряд из какой-нибудь кулеврины, он зажег фонарь и прижался к берегу, строго держась по ветру. Вдали поблескивали огни турецкой эскадры. Фонари у турок были большие и яркие, некоторые в метр-полтора высотой, все серебряные, а на флагманских галерах – из чистого золота. В открытом море светились сигнальные огни галиотов, курсировавших вдоль рейда, чтобы оградить пашу от любых неожиданностей. Мико, такой же бывалый моряк, как и грек, точно сориентировал паруса и направил каик к полугалере [33] Полугалера (скампавея) – галера малого размера. (Примеч. перев.) , которая, подняв весла, шла свободным ходом в миле от берега.

Над морем сразу же взвился голос, который с угрозой крикнул:

– Эй, ты, остановись, или мы угостим тебя зарядом картечи, как христианскую собаку! Стой!

– Я турок, иду из бухты Капсо с письмом от султана! – крикнул албанец.

– Подойди ближе!

Албанец спустил паруса и точно и быстро подвел каик к левому борту полугалеры.

– Поднимись! – крикнул тот же голос.

Албанец привязал шлюпку к трапу и легко вскарабкался на палубу.

На него тут же набросились капитан и человек шесть офицеров. Грубо схватив его за горло, капитан сказал:

– Покажи письмо.

– Я должен передать его только в руки самого паши, – ответил албанец.

– Не такой я дурак, чтобы его вскрывать. Великий адмирал меня посадит на мачту, как на кол, а мне вовсе неохота там оказаться. Я хочу сначала увидеть, как разорят Кандию.

Матросы принесли фонарь.

Мико достал письмо, которое хранил во внутреннем кармане, и показал удивленному капитану огромные печати султана.

– Да забери меня все гурии, что бродят по нашему раю! – слегка побледнев, вскричал капитан. – Хорош бы я был, если бы выпустил в этого человека заряд картечи. Разрази меня бомбарда!.. Печати настоящие. Я их знаю…

Потом, внимательно и подозрительно посмотрев на Мико, сказал:

– Кто дал тебе письмо?

– Я не могу тебе сказать. Это касается только паши, и я тоже дорожу своей шкурой.

– Ты прав. Ты еще совсем молод, и, может, тебе доведется увидеть и другие победы ислама.

Он усадил в каик двоих матросов и велел взять его на буксир. Гребцы заработали веслами, и полугалера устремилась к османской флотилии, широким полукругом стоявшей на якоре напротив Кандии. Похоже, и осаждавшие, и осажденные в эту ночь объявили передышку, потому что и кулеврины, и бомбарды молчали. Только на аванпостах время от времени слышались выстрелы из аркебуз. Ловко маневрируя, полугалера прошла мимо двух сотен кораблей эскадры, не задев ни одного, и причалила к борту флагманской галеры. Шканцы флагмана ярко освещали три больших фонаря.

Капитан поднялся на борт и велел провести себя к паше. Тот безмятежно курил наргиле, сидя за большим столом, который накрывали в торжественных случаях, и незаметно осушал одну за другой бутылки старинного кипрского вина. В нескольких шагах от него на оттоманке, у левого борта, возлежала Хараджа. Ночь выдалась душная, и она завернулась в легкое шелковое покрывало. Лицо этой жестокой женщины чуть побледнело, но глаза не утратили блеска.

– Что тебе надо? – спросил паша, увидев, как к нему поднимается капитан полугалеры.

– Есть известия из Константинополя, с печатью султана, господин.

– Письмо?

– Да. Его доставил матрос, приплывший из бухты Капсо.

– Кто такой?

– Я не решился его спрашивать.

– Ну и дурак, – сказал паша, взяв письмо, протянутое капитаном. – Приведи сюда человека, который его привез.

– Письмо от султана! – воскликнула Хараджа, и голос ее дрогнул. – Берегись, дядя: такие послания всегда печальны, а иногда дело кончается шелковым шнурком.

– Да ну!.. Я нужен ему, да и флот настолько мне предан, что я спокойно могу привести его в Константинополь и слегка расшевелить бездельников, которые наводнили гаремы и только и мечтают, как бы совершить очередное преступление.

Он осторожно разломил печати, аккуратно вскрыл конверт из пергамента, вынул письмо и тут же быстро пробежал его глазами.

– Ну что? – спросила Хараджа обеспокоенно.

– Мне предписано явиться на флагманской галере в бухту Капсо и получить секретные распоряжения, которые мне передаст важное правительственное лицо.

– Но почему? Разве султан недоволен тем, как развивается осада Кандии?

– Возможно, – ответил паша, слегка нахмурившись. – Они там что, в Константинополе, думают, что можно за один день сровнять с землей мощную крепость? Пусть сами приедут и отведают венецианских кулеврин и мечей.

– Не обольщайся: в Константинополе вечно затеваются какие-то заговоры, и у тебя там наверняка полно завистников.

– Я это знаю не хуже, чем ты, – ответил паша и принялся расхаживать по палубе, теребя рукоятку сабли. – Если они вздумают отстранить меня от командования эскадрой, то жестоко просчитаются.

В этот момент появился капитан, за ним албанец.

– Вот человек, который привез письмо, – сказал командир полугалеры.

Паша уставился на Мико. Тот прекрасно понимал, что ходит по краю пропасти, но держался со спокойствием, достойным восхищения.

– Так ты прибыл из…

– Из бухты Капсо.

– И как ты сюда добрался?

– На каике, под парусом.

– В Капсо стоит галера?

– Да, мой господин, она специально пришла из Константинополя со срочным приказом не трогать Кандию.

– Как она называется?

– «Струмика».

– Не знаю такой. Наверное, это новый корабль.

– Ее спустили на воду три недели назад.

– Кто ею командует?

– Капитан Родосто, но…

– Почему ты запнулся? – спросил паша, впившись в него глазами.

– Этот капитан, если можно так сказать, больше не командует, после того как султан поставил с ним рядом ферика (старшего бригадира), который ничего не смыслит в морском деле.

– Представляю себе. И ты знаешь, чего от меня хотят?

– Нет, мой господин.

– Если бы ты мог сказать мне одну вещь, я бы тебя щедро наградил.

– Я всего лишь простой матрос и даже помыслить не могу, чтобы расспрашивать старших по званию.

– У тебя странный акцент. Откуда ты?

– Из Албании, мой господин.

– Даже драчливые горцы решились ринуться в море? До Адриатики рукой подать, и там непрерывно патрулируют венецианские галеры.